этом певчей птичкой. — И кем же была Ваша матушка? Расскажете мне побольше о способах укрепления тела? Как же так вышло, что такие прекрасные глаза совершенно не защищены. У меня есть специальные составы…
Дальше я уже не слушал, отвлекшись на прибежавшего с отчётом Монтео. Он как-то быстро принял мой статус хозяина дома. А я в растерянности не знал, за что хвататься. Но совместными усилиями как-то смогли организовать из хаоса подобие порядка. Я выспросил, будут ли какие-то дальнейшие действия со стороны властей в отношении произошедшего, и узнал, что к нам должен пожаловать представитель местной полиции. Участковый, проще говоря. Поэтому распорядился как можно скорее свернуть до этого времени все действия по уборке или разбору завалов. Но итак уже видел, что испуганные слуги истоптали всё, что только можно, а тело одного из нападавших вообще куда-то унесли. И когда только успели?
Мадемуазель Тайли провозилась почти до утра. Зато руки Сивого теперь не напоминали цыплёнка табака. Новая розовая кожа плохо сочеталась с загорелым морщинистым лицом, но это было всяко лучше, чем изжаренные чуть ли не до костей кисти.
Дольше всех приходил в себя Бо’туар. Как объяснила мадемуазель врач, ей пришлось делиться с парнем собственной магией, но она это делала вдумчиво и размеренно, правильно заполняя какие-то там резервы. А Влад, в попытке вылечить нас и спасти жизнь Эрину, бездумно и без точных знаний и навыков вбухал почти весь свой запас энергии, что привело к крайней степени магического истощения. Она пожурила Бо’туара, выписала какие-то препараты, наказав пить их, если он не хочет преждевременно обратиться в стихию, и, сославшись на крайнюю степень усталости, что итак было заметно по осунувшемуся лицу, покинула поместье, уговорив Гарольда сопроводить её.
В портфеле, который вынес из пожара Эрин, оказались документы. Я до сих пор разбираюсь с ними, но свой паспорт и паспорт старшего Ши’фьена приехавшему под утро работнику местных правоохранительных служб предоставил. В паспорте Эрина появилась новая запись, выжженная, будто увеличительным стеклом в солнечный день. В графе дата смерти появилось конкретное число и надпись «отдан огню».
Кстати, все мои попытки сохранить улики в целости оказались совершенно напрасными. Худощавый полицмейстер, представившийся сержантом Лойтом, лишь мельком осмотрел тела нападавших, сделав записи в своём блокноте, опросил всех причастных, вплоть до последней служанки, собрал с меня, Влада и Фалька письменные показания, проигнорировав принимавшего непосредственное участие в битве Сивого, как «лицо недостойное внимания», и поспешил удалиться. Почему от Сивого не захотели принимать бумагу, мне объяснил чуть позже Влад.
— Дело в том, что ты, я и господин Фальк имеем в обществе статус «господ», а Сивый – простой работник, не имеющий никаких прав.
— То есть в случае каких-либо разборок с властями, слуги что, не могут себя защитить? — с толикой возмущения спросил я.
— Да, — подумав, кивнул Бо’туар. — Это обычная практика, когда аристократ или просто зажиточный человек выигрывает суд просто потому, что имеет право предоставить судье письменные доказательства своей невиновности.
— Это же абсурд! — возмутился было я. — Ведь этот самый аристократ может написать что угодно.
— Такая система, — грустно проговорил Влад. — Но так лишь в больших городах. В поселениях поменьше такое практикуется редко, только в особых случаях.
— Мда... — задумчиво протянул я, предавшись невесёлым мыслям о справедливости общества.
Приехавшие вместе с полицмейстером двое помощников загрузили тела в кузов служебной машины и, дождавшись пока старший закончит опрос, покинули территорию поместья.
Кстати, пока мы ждали Лойта, я успел осмотреть тех, кто был повинен в смерти Эрина Ши'фьена и разгроме поместья. Откидывая капюшон и снимая чёрные бинты, я ожидал увидеть каких-нибудь чертей, ведь в горячке боя, как мне показалось, именно так и выглядели нападавшие. Но, справившись со слипшимися от крови тряпками, я, к своему удивлению, обнаружил вполне человеческое лицо. Ничем не примечательный парень лет двадцати-пяти, коротко стриженый, без каких-либо заострённых зубов или рогов. Никакой не демон, как и все остальные ниндзя. Обычные мужчины. Но я же отчётливо помню эту пасть, полную акульих зубов или клыков, светящиеся в темноте буркала. У страха глаза велики? Неужели показалось? Жаль, что тот, в ком я увидел такие необычные черты, "пораскинул мозгами" и уехал в кузове полицейской машины обезглавленным. Осмотр тела совершенно ничего не дал. Труп как труп. Странно это. Никаких документов у этих странных воинов при себе, естественно, найти не удалось.
Как только за полицейскими закрылись ворота, поместье загудело, словно рой. Слуги забегали с инструментами в руках, устраняя последствия бойни. Кто-то отмывал кровь со стен, кто-то заколачивал выбитые окна. Всем этим руководил господин Монтео, и я, искренне поблагодарив его за организацию, отправился к себе в комнату и, расставив попадавшие от взрыва вещи по своим местам не хуже них, завалился на кровать прямо в одежде. Как голова коснулась подушки, я не запомнил.
Утром у меня состоялся серьёзный разговор с оклемавшимся Владом и господином Монтео. По документам, оставленным Эрином, выходило, что теперь я владелец поместья, каких-то ценных бумаг, а также счёта в местном банке, но не полноправный, если можно так выразиться. Если деньги я имел право тратить уже сейчас, о чём в моём паспорте появилась соответствующая запись с номером счёта, то распоряжаться поместьем и ценными бумагами можно было лишь с наступлением совершеннолетия, о чём мне сообщил протягивающий какой-то свёрток дворецкий. Вопрос о Лите, жене Эрина ввёл дворецкого в ступор. Но ненадолго.
— Она сейчас там, откуда не возвращаются. — С грустью в голосе проговорил господин Монтео. — Её состояние всё равно, что смерть.
Приняв свёрток, автоматически подметил, что он довольно увесистый. Развернул ткань и обнаружил внутри револьвер покойного Шиф’ьена. А также те самые украшения, о которых Эрин говорил перед своей кончиной. Золотое кольцо, при помощи которого магистр совершал манипуляции сверхъестественного характера, и небольшой фигурный амулет на цепочке, своей формой напоминающий застывший в золоте огонёк. Украшение было инкрустировано россыпью мелких рубинов и довольно крупным бриллиантом в центре.
— Ну да, а чего ещё ожидать от огнепоклонника? — усмехнулся я в пол голоса.
— Господин Ши’фьен, — обратился ко мне дворецкий. — Вам необходимо решить, что вы будете делать дальше.
— Действительно надо… — обречённо покачал головой я. До меня, наконец, начало доходить, что со смертью своего биологического родителя я оказался в ситуации с очень красноречивым названием. Я в заднице. Никаких глубоких знаний о том, что там,
