Гейри громко возразил из Нью-Йорка, однако товарищей у него осталось немного. Британцы, несмотря на недовольство из-за первого в их истории переворота в бывшей карибской колонии, не встали на его защиту. Большинство гренадцев были в восторге. Многие обожали Бишопа, который стал премьер-министром страны и полюбил называть себя «народным лидером». Он мог бы легко привести «Нью-Джуэл» к победе на свободных выборах и таким образом узаконить свою власть. Однако марксистские принципы новых руководителей запрещали рассматривать столь дикие действия как проведение демократических выборов.
Небольшая группа членов партии «Нью-Джуэл» – на момент переворота 1979-го в ней состояло всего сорок пять человек, а в дальнейшем их количество не превышало восьмидесяти – были настроены идеалистически. Придя к власти, они начали строить дороги, открыли новую школу и несколько бесплатных клиник, стали развивать сельское хозяйство и рыбную промышленность, а также снизили уровень безработицы. Они устранили парламент и конституцию, заставили замолчать оппозиционную прессу и составили особый список потенциальных врагов. Краеугольным камнем их идеологии, как Бишоп подчеркнул в речи 1982 года перед членами партии, стала вера в то, что они – руководство ленинского типа, которому надлежит править посредством указов.
«Только подумайте, товарищи, как в нашей стране создаются законы. Они создаются, когда Кабинет министров приходит к единому мнению, а я подписываю документ от имени Кабинета. А остальным жителям страны приходится – хотят они этого или нет – подчиняться. Или задумайтесь, как наш народ попадает под стражу. Мне стоит обсудить это с партийным комитетом по национальной безопасности или другим высшим партийным органом и подписать приказ. Как только я его подпишу – хотят они этого или нет, – им конец».
Бишоп и его товарищи раз за разом заявляли, что за малейшими проявлениями критики в их стране стоит ЦРУ. Это было не так, однако из-за американских вторжений в карибские и центрально-американские страны многие легко в это поверили. Спустя несколько месяцев после прихода к власти партии «Нью-Джуэл» неизвестные поджигатели уничтожили два офиса государственной туристической компании. Позже произошло еще несколько таинственных поджогов, взрывов и убийств. Профсоюзы взбунтовались. Двадцать шесть известных местных жителей подписали смелую петицию с требованием большей свободы. Ситуация с туризмом ухудшилась, так как туристические агенты США перестали рекомендовать Гренаду клиентам. Некоторые закупщики тропических фруктов и специй начали искать других поставщиков. Клирики во время проповедей жестко высказывались против ограничений свобод священнослужителей. Все, в том числе лидеры «Нью-Джуэл», кто знал об американских кампаниях по дестабилизации экономики стран, увидели в происходящем знакомую схему. Бишоп обвинил американцев:
«Мы помним историю американского империализма. Мы помним дни, когда миром правили канонерки, когда в чужой стране можно было высадить морскую пехоту. Гватемала в 1954-м, Доминиканская Республика в 1965-м и десятки других примеров. Мы помним оккупацию и аннексию земель других народов, особенно в нашем регионе, в Латинской Америке и Карибском бассейне. Мы помним убийство Сандино, патриота Никарагуа; Альенде, героя Чили, и прочих мучеников нашего края, которые умерли от лап империализма… Сестры и братья, дестабилизация – вот имя новейшего способа контроля, использования чужих жизней и природных ресурсов страны посредством запугивания и насилия… Этот способ уже использовали против стран Карибского бассейна и третьего мира в шестидесятых, против Ямайки и Гайаны в семидесятых. Теперь, как и предсказывалось, та же судьба постигла Гавану».
Лидеры «Нью-Джуэл» объявили себя частью антиамериканского союза, в который входила Куба под руководством Кастро, Сандинистский режим в Никарагуа и прочие мятежники того региона, кто выступал против, как говорил Бишоп, «злобных тварей империализма». Они резко увеличили размеры армии Гренады и отправили офицеров на Кубу для обучения. Оттуда, в свою очередь, прибыли сотни строительных рабочих – некоторые из них прошли подготовку в ополчении – для постройки аэропорта в Поинт-Салинес (на несколько миль южнее Сент-Джорджес), который по плану должен был принимать авиалайнеры, полные туристов. Или, как неоднократно подчеркивали в Вашингтоне, – военные самолеты. Лидеры «Нью-Джуэл» подписали три военных соглашения с СССР, который бесплатно предоставил Гренаде вооружение на миллионы долларов. Они завязали дружбу с Восточной Германией, Ливией, Северной Кореей и практически всеми странами, что относились к США враждебно.
Гренаду переполняли звуки музыки, ритмы, стихи. В начале восьмидесятых группы, исполняющие регги и калипсо, пополнили свой репертуар массой мелодий, восхваляющих революцию и порицающих империализм. На поэтических вечерах под открытым небом публика восхищенно ахала, слушая такие стихи, как «Последний ковбой», которые зачитывал сам автор, Крис «Коджо» Дериггз, министр здравоохранения в правительстве «Нью-Джуэл»:
Рональд Рейган, ковбой и бандит,Смело коварный свой план мастерит.Невозможно забавный чудак,На всякие шалости он мастак.И вот однажды он объявил,Что к солнцу яркому укатил.Шагнул он во двор, взвел курок,Ведь Рейгану никак не усвоить урок:Зачем ему в своем заднем двореПредаваться столь опасной игре?
По мере того как накалялось противостояние между Гренадой и США, зрел и другой конфликт, не менее ожесточенный и приправленный едва скрытой агрессией – в самих рядах партии «Нью-Джуэл». Еще до переворота 1979 года Морис Бишоп соперничал со своим заместителем Бернардом Кордом. Как только партия оказалась у власти, их сторонники и они сами часами, а порой и сутками проводили заседания, посвященные самокритике, на которых спорили, кто же следует «правому оппортунизму», а кто не способен идти по верному пути марксизма-ленинизма-сталинизма.
Корд и его фракция настаивали, что Бишоп слишком религиозен, придерживается слишком умеренных взглядов и готовится отклониться от истинного марксизма. Они осуждали его призывы о тактических союзах с частными предпринимателями и настойчивые убеждения, что Гренада «не может сразу же построить социализм». Летом и осенью 1983 года эта вражда начала полностью поглощать партию «Нью-Джуэл». Фракция Корда потихоньку вымотала Бишопа и других членов партии, разделяющих умеренные взгляды. Эта фракция стремилась установить новую систему правления, при которой реальную власть будет удерживать Корд, а Бишоп останется номинальным главой. Бишоп не желал соглашаться, однако чаша весов склонилась не в его пользу, когда генерал Хадсон Остин, командующий армией, встал на сторону Корда. Тринадцатого октября, укрепившись, фракция Корда голосованием поместила Бишопа под домашний арест.
Этот резкий ход потряс Гренаду. Люди собирались на площадях на добровольные митинги в поддержку Бишопа. Многие магазины оставались закрыты. Пять министров подали в отставку. Фидель Кастро, с которым Бишоп несколько дней назад встречался в Гаване, прислал возмущенную ноту протеста. Корд и его группа быстро оказались в меньшинстве.
Шесть дней домашнего ареста сломили Бишопа. Он не мог спать, курил одну за другой сигареты и отказывался от еды из-за страха быть отравленным. Однако снаружи в поддержку Бишопа выступали его вернейшие сторонники. Утром девятнадцатого октября Юнисон Уайтмен, один из лидеров партии «Нью-Джуэл», который только что подал в отставку с поста министра иностранных дел, обращался к митингующим на Рыночной площади Сент-Джорджеса, как вдруг люди начали скандировать «Мы хотим Мориса!». Толпа двинулась к дому Бишопа. Верные Корду солдаты пытались удержать свои позиции у ворот. Их командир, двадцатичетырехлетний боевик, именовавший себя имамом Абдуллой, дал в воздух несколько очередей из пулемета. Демонстранты быстро отступили, а затем вновь ринулись вперед.
«Стреляйте! – кричали они солдатам. – Убивайте!»
Солдаты стрелять не решились, и спустя несколько минут сторонники Бишопа попали в дом. Они обнаружили Бишопа привязанным к кровати, в шортах и бледно-зеленой футболке, а к соседней кровати была привязана его спутница, министр образования Жаклин Крефт. Сторонники быстро их освободили.
Дом Корда находился неподалеку. Если бы Бишоп мыслил более трезво, он направился бы туда со своими людьми и захватил мятежную группировку. Однако ослабевший от потрясения и лишений Бишоп, которому вдобавок, возможно, не хватало «железной дисциплины» истинного ленинца, решил иначе. Он привел своих сторонников в Форт-Руперт, величественную крепость восемнадцатого века, что возвышалась над гаванью, – это место служило военными казармами. Ликующий народ прибыл туда к одиннадцати. Люди размахивали плакатами и скандировали: «У нас есть лидер! К черту Корда!»
