руку и та краснеет, слово созревший на грядке помидор.
Трина и сама чувствовала, что краснеет. Только от злости. Желание запустить в этих обоих кружкой все возрастало.
Она вдруг вспомнила, что говорили рыцари о Гавейне, когда она только прибыла в Камелот. Что женщины и выпивка были его еженощными спутниками, и мало кто мог соревноваться с ним в количестве того и другого. Щеки запылали жаром. С тех пор, с первых дней пребывания, она больше не думала об этом. Тренировки, дружеское общение, отзывы слуг заставили забыть о том, что говорят о ее наставнике лучшие друзья. А что, если он, и правда, был бабником и пьяницей? Тогда ей было бы легче его не…
«Если любовь мешает долгу, не впускай ее в свое сердце. Не люби», — непрошенно всплыли в голове слова Мерлина. А ведь она пообещала ему, что разлюбит. Что будет бороться с чувствами.
И она должна. Не ради мага, но ради себя. Влюбляться в Гавейна было очень плохой идеей, будь он благородным и верным или распутником: совсем скоро она признается Артуру, заберет Грааль и Мерлина и отправится обратно, в двадцать первый век. Туда, где Гавейн существует только в легендах.
«В которых далеко не так прекрасен, как в реальности», — еще одна лишняя мысль.
Да что это с ней? Трина осуждающе взглянула на остатки эля в кружке. Должно быть, это он играл злую шутку, заставляя ее поддаваться размышлениям и эмоциям. Пожалуй, хватит.
Она резко встала, сказав Персивалю, что собирается спать. Джудит тут же поспешила за ней. Вскочил и Мордред, но Трина пригвоздила его к месту, жестко сообщив, что если за ней на каждом шагу будет ходить охрана, кто-нибудь да заподозрит, что она не просто заезжая торговка.
Рассудив, что до второго этажа Трина сама может добраться без приключений, рыцари неохотно отпустили ее.
В комнате было душно, несмотря на то, что из открытого окна дул поднявшийся к ночи ветер.
— Желаете отправиться ко сну, миледи? Я помогу вам…
Трина покачала головой.
— Я хочу прогуляться, — неожиданно выпалила, и служанка округлила полные ужаса глаза.
— Но, миледи, нам нельзя выходить!
— Я хочу прогуляться одна, — добавила, и вовсе шокируя служанку. — Никто не заметит. К тому же, сэр Гавейн научил меня обращаться с оружием…
— Вы не понимаете, миледи! Ночью в поселениях небезопасно…
— Я выросла в одном из таких, помнишь? — бросила Трина, ища аргументы в пользу своей казавшейся даже ей самой безумной идеи.
Джудит упрямо покачала головой.
— Я должна сообщить…
— Нет. — Отрезала. — Я приказываю тебе, Джудит, никому не говорить.
Запрещенный прием. Но Трина не была уверена, что он сработает: кого служанка боялась больше — рыцарей или ее? Ответ очевиден.
Но Джудит неожиданно согласилась.
— Хорошо. Но я пойду с вами.
Этого еще не хватало.
— Или так, или я скажу рыцарям, — настаивала Джудит, и Трине пришлось согласиться.
Спустившись по лестнице, Трина изо всех сил молилась, чтобы рыцари не заметили, как она пробирается к двери. На ее счастье в трактир только что вошло еще несколько человек, и Трина решила, что за их спинами вполне получится спрятаться. Да и не будут же ее спутники все время пялиться на дверь? Решив в этом убедиться, она быстро оглядела рыцарей: они были заняты разговорами, не обращая внимание на происходящее. На коленях почти всех из них, кроме Артура, Мерлина и Мордреда, сидело по девице. Трина скривилась. Решимость ее возросла. Пока они тут развлекаются, она тоже имеет право на свободную прогулку. Хотя бы подышать воздухом у трактира, а не сидеть в пыльной комнате…
Последняя пара входящих уже закрывала дверь, и Трина рысью прошмыгнула мимо них. На площади, несмотря на позднее время, было людно. За уличными столиками толпились посетители, которые не уместились в зале. Их освещал слабоватый свет от горящих факелов, расставленных у входа, да свет, идущий из окон.
Трина вдохнула полной грудью вечерний горный воздух и шагнула вперед, к центру площади, оглядываясь. Джудит сзади нее пробурчала что-то про холод и опасность и не спешила двигаться с места, уходя дальше крыльца трактира.
— Далеко собрались, красотки? — тут же окликнул их хриплый пьяный голос, но Трина предпочла его проигнорировать.
Джудит же спешно подбежала к леди, хватая за руку и яростно шепча:
— Леди Трина, пожалуйста, вернемся.
Трина качнула головой. Она еще немного подышит, чтобы освежить спутанные после алкоголя мысли, и потом зайдет. Ничего не случится за пару…
— А ты хорошенькая, — тот же голос прозвучал уже из-за спины, и Трина повернулась. За ней стоял высокий, метра под два ростом мужчина, с длинной рыжей бородой. На его коричневой льняной рубахе виднелось большое мокрое пятно.
Трина молчала, надеясь, что, если продолжит игнорировать незнакомца, он уйдет. Но, конечно, это было зря.
— Выпейте с нами, — напирал бородач, уже встав перед ними. — Обещаю, что вам понравится, — отвесил он шуточку с сальным намеком.
— Спасибо… эээ… сэр, — замялась Трина. — Мы прибыли сюда с братом и вышли, чтобы…
— С братом? — хохотнул. — И где же он?
— Здесь, — ровный голос, полный угрозы, совсем рядом.
Черт.
— Как хотите, — обиженно буркнул бородач и отошел. Трина порадовалась, что до драки, как это обычно бывает в кино, не дошло.
И развернулась, чтобы встретить злой взгляд Гавейна.
— Сколько еще я буду спасать тебя от твоих же глупостей? — прорычал, вырывая Трину из рук Джудит, и, вопреки ожиданиям, волоча не внутрь таверны, а дальше на площадь. — Ты понимаешь, что ищешь не самых лучших приключений? Решила-таки умереть? Или быть обесчещенной где-нибудь за…
Он прервался, глубоко вдыхая и хватаясь за переносицу. Хватка на ее руке разжалась. Трина впервые видела его таким эмоциональным, и от шока не знала, что сказать.
Он был зол. По-настоящему зол.
На нее.
Трина сглотнула.
— Гавейн, — аккуратно тронула его за предплечье. — Я думала, что если…
— Вовсе ты не думала! — прикрикнул, заставив бородача и нескольких мужиков рядом посмотреть на спорящих и злостно
