– Кто рискнет поставить на крадущегося тяжеловеса? – весело кричал Стас. – А? Ставки высокие, если шляпа выиграет, победитель получит кучу бабок. Ну же? Никто не хочет? Ну, тогда я поставлю, – Стас достал из кармана мятые деньги.
Кто-то хмыкнул.
– Ты нам и так до сих пор не отдал за нее, – один из его друзей кивнул на меня. – Спорил, что протянешь ее, а сам дал заднюю. Она небось еще целка, а? Вот пока мы тут бои смотрим, пошел бы с ней за гараж да дернул. Время только теряем.
Я задрожала. Они говорили обо мне так, как будто я была неодушевленным предметом.
Стас опустил мне руки на плечи.
– У меня еще есть время, – холодно ответил он.
– Так не годится, Стас! Это не по-пацански! Сказал – значит делай.
Сердце забилось сильнее. Я молила о том, чтобы все забыли обо мне и вспомнили о боях. И пускай от этого будет хуже Роме. Мне все равно. Пускай. Только чтобы они забыли про меня.
– Я сам решу, когда и что мне делать, – огрызнулся Стас. – Разговор окончен.
Полагая, что разногласия решены, все снова уставились в центр круга, где должно было начаться интересное кино. Но друг Стаса не унимался.
– Но это не по-пацански, Стас! Либо дело делай, либо деньги отдавай и признай, что ты проиграл.
И снова внимание вернулось к спору. Мало кто рискует возразить Стасу, и развернувшаяся картина пробудила у всех любопытство. Они начисто забыли о Ромке, и кольцо стало сжиматься вокруг Стаса и тем смельчаком, который рискнул с ним спорить.
Я умирала от страха, потому что в эту минуту решалась моя судьба. Признать поражение в споре означало понизить свою репутацию. Девяносто девять процентов, что Стас не пойдет на это. Но выиграть спор означало, что… лучше об этом не думать.
Стас мягко отстранил меня в сторону. Подошел к своему сопернику, вытащил из кармана мятые деньги и бросил ему в лицо.
– Подавись.
Стас развернулся и просто ушел, оставив нас и свою стаю. Все смотрели ему вслед, пребывая в шоке и не зная, что сказать. Без Стаса запланированная забава уже никому не была интересна, поэтому нас просто отпустили.
Я не думала о его поступке. Я просто устала думать о нем, искать во всех его действиях логику и какие-то причины. Как же я хотела больше никогда не думать об этом человеке, просто стереть его из памяти…
После каждого кошмарного дня мы уходили к своему мосту. Здесь было наше убежище. Мы садились на самый край, свешивали ноги, смотрели на бурные потоки реки. Болтали о девчонках, ракетах, космических кораблях, книгах и фильмах.
В этом месте действовало негласное правило: никогда не упоминать имя Стаса Шутова. Это место – одно из немногих, где он не мог нас достать. Оно принадлежало только нам. Здесь мы были свободными.
В один из майских выходных вдруг приехали мама с дядей Костей. Они не приезжали очень долго, и мне как никогда захотелось провести вечер с мамой, чтобы она сидела рядом, улыбалась и весело рассказывала всякие глупости.
– Ой, Томусик, ты что-то плохо выглядишь, – озабоченно сказала мама, войдя в дом. – Не высыпаешься?
– Да, – кивнула я. – Учеба, скоро экзамены…
Мама обхватила мое лицо руками и стала пристально разглядывать его.
– Кожа плохая и волосы… А с губами просто ужас… У меня с собой все есть, мы приведем тебя в порядок.
Мы прошли в гостиную, мама стала рыться в своих многочисленных косметичках.
– Вот этот крем тебе подойдет… А вот это – маскирующий карандаш, он скроет недостатки… Вот эта помада лечебная, а еще сверху вот этой намажешь, она хоть цвет губам придаст, а то они у тебя какие-то бесцветные. Может, тебе еще румяна?
Я молча кивала. А мама все говорила и говорила.
На некоторое время я ушла к себе в комнату, заперла дверь и подошла к зеркалу. Сняла одежду. На руках – по нескольку мелких синяков. Два покрупнее – на животе и один самый большой – на бедре. Последний я получила, когда Стас загнал меня в пустой кабинет и, бросив, ударил о парту.
Я посмотрела на свое лицо. Бледная кожа, под глазами синяки. Глаза потухшие, пустые. Попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то скрасить свое отражение. Улыбка вышла жалкой и вымученной. Губы все в ранках – я часто кусала их до крови. Волосы стали совсем плохими – когда я нервничала, то запутывала концы в узлы и рвала их.
Вечером мы с мамой наконец-то остались одни. Мама колдовала над моей кожей и волосами – мазала меня какими-то кремами и маслами.
У меня вдруг возникло желание рассказать ей все, поделиться с ней всей болью, которую я испытала за этот год. Невозможно нести все в себе.
– Мам, я хотела с тобой поговорить… – замялась я, собираясь с духом.
– Конечно! О чем? О мальчиках? Давай посплетничаем с тобой о мальчиках.
Я тяжело вздохнула, не зная, как объяснить.
– Да, есть один мальчик… Но поговорить хочу не совсем о мальчиках, а о самой ситуации. Потому что я не знаю, как дальше…
Тут у мамы позвонил телефон.
– Прости, Томусик, это срочное по работе… Мама поднесла телефон к уху.
– Да, что ты там говорила? Что-то про мальчика… – сказала мама, закончив телефонный разговор. – А он красивый? А я его знаю? А у вас с ним любовь?
Я подумала некоторое время, чтобы ответить. Наверное, этот срочный телефонный разговор про работу был неспроста. Он дал мне пару минут на обдумывание. А стоит ли рассказывать? А поймет ли она меня? Как вообще можно коротко объяснить то, что со мной происходит? Я не могла найти ответы на эти вопросы, поэтому просто ответила:
– Да нет, это неважно. Ерунда. Я уже и забыла, что хотела сказать.
Мама подозрительно посмотрела на меня. Она не поверила.
– Ну, знай, если захочешь обсудить мальчиков, ты знаешь, к кому идти.
– Конечно! – пообещала я.
Вечером мы смыли с меня всю эту липкую дрянь. На мой взгляд, ничего не изменилось, но мама была в полном восторге.
– Какая кожа стала мягкая! Губы порозовели! А волосы как блестят!
Я смотрела в зеркало и видела там только маленькую забитую девочку, замученную и затравленную. Но мама этого не видела, оно и к лучшему.
Вечером мы с ней сидели в саду возле костра, завернувшись в пледы. Мама пила вино, я – горячий чай. Мама рассказывала о своей работе, о каких-то выставках, об одежде, разных местах и странах, где она хочет побывать.
Я смотрела на то, как пляшут в костре желтые искорки. По телу разливалось приятное тепло. Вдыхала вкусный запах вечера – смесь ароматов молодой листвы, сырой земли и запаха дыма. Я хотела продлить этот момент, каким-то образом заморозить его, чтобы навсегда остаться в нем.
Но выходные прошли, и снова началась война.
Ничего не изменилось. Один кошмарный день сменялся другим. Я отсчитывала дни до конца учебного года. С нетерпением ждала, когда же кончится весь этот ужас. А кончится ли? Я смогу уйти от кошмара, только запершись в доме. Но я уверена, что Стас и в этом случае найдет способ добраться до меня.
В один из майских дней я возвращалась домой из школы. Моя голова была забита всякими мелочами, которые предстояло сделать для последнего звонка. Я шла домой обычным путем – через дыру в бетонном заборе с обратной стороны школы.
Когда я перелезла через дыру, то на той стороне увидела Стаса. Я быстро дернулась обратно – может быть, еще успею вылезти и убежать. Но Стас схватил меня за капюшон кофты, дернул назад. Капюшон натянулся и сдавил горло, я закашлялась.
Он ударил меня о бетонную стену, улыбнулся.
Я зажмурилась. Стала считать. Раз. Два. Три… Это не может продолжаться вечно. Нужно перетерпеть несколько минут – и все кончится. Он наиграется и отпустит. Нужно только перетерпеть.
– Сегодня мы еще не виделись. Я соскучился, – ласково сказал он.
Я стиснула зубы. Четыре. Пять. Шесть…
– Еще одна твоя жалкая лазейка? Все еще надеешься убежать? Найти такое место, про которое я не знаю? Ха! Такого места нет.
Он прижал меня к забору. Протянул руки, стал разглаживать складки на моем капюшоне.
– Что у тебя с лицом? – недовольно сказал он. – Ты так жалко выглядишь, что я сейчас расплачусь.
Семь. Восемь. Девять…
– Отпусти ее, Стас! – рядом послышался голос. Это был Егор. Он пролез в дыру и встал рядом с нами.
– Опять ты, – нахмурился Стас. – Чего тебе надо от нее?
– Оставь ее в покое.
– А почему я должен отстать от нее?
– Ты пугаешь ее. Делаешь ей больно.
– И что? – удивленно сказал Стас. – Мне так хочется. Егор на секунду замешкался. Стас сбил его с толку. Но через секунду лицо его посуровело, он сказал тверже:
– Отпусти ее.
Стас посмотрел куда-то вдаль, коротко кивнул. Через несколько мгновений из-за угла стали появляться люди. Его стая. Все это время они караулили, охраняли, как верные псы. А теперь их хозяину угрожала опасность.
Их было человек пять. Они подошли к нам и окружили.
Егор с беспокойством осматривал всех – он один, а их вместе со Стасом… шестеро. Он ничего не сможет сделать. Он не сможет мне помочь, а сделает только хуже.