Верю. До встречи.
Выключив компьютер, Люба начала быстренько собираться. Она даже напевала что-то, такой почувствовала вдруг душевный подъем. Ведь Стае не знает, что Антон на даче. Должно быть, на той самой, где пишет статьи про знаменитых родственников его бабушка. Наверняка он хочет рассказать Любе правду о смерти отца. И пистолет... Интересно, кто же убил Олега? Он очень боится, этот несчастный, запутавшийся молодой человек. Люба должна ему помочь. В конце концов, ничего с ней не случится на платформе, с которой она не собирается никуда уходить. Ромео исчез, его ищут, и он боится появляться на людях, прячется где-то и выжидает, даже посланий больше не шлет. За ним идет охота, он это знает и боится.
На всякий случай Люба оставила Стасу сообщение на автоответчике:
«Стае, меня нет дома. Мики, то есть Антон, предложил встретиться недалеко от своей дачи на железнодорожной платформе «Семьдесят третий километр» по Рижской железной дороге. Он хочет передать мне важные доказательства невиновности Полины и рассказать, кто убил Олега. Не волнуйся я с платформы — ни шагу. Лучше будет, если я с ним поговорю, а не ты. До вечера».
Люба проверила, все ли она с собой взяла. А что, собственно, ей надо? Деньги на билет, ветровку и зонт на случай, если пойдет дождь, пару бутербродов. Газету в дорогу и бутылку минеральной воды купит на платформе. Вот, собственно, и все. Она вдруг вспомнила о сирени возле лавочки в клинике. А за городом сейчас, Должно быть, красиво.
До «Рижской» она доехала за полчаса. Возле метро на всякий случай Люба оглянулась несколько раз, но никого подозрительного не заметила. Обычные люди, спешащие по своим повседневным делам. Никто ее не преследовал.
Она купила билет, прошла на платформу и стала ждать. На электрички дальнего следования народу было много даже в будний день: начался дачный сезон. Вот с этими электричками возникла небольшая проблема. Люба то и дело смотрела на часы, пытаясь успокоиться и съедая уже третье мороженое. Ничего, пусть подождет. Мог бы, в конце концов, и расписание уточнить.
Наконец объявили, что следующий электропоезд проследует до Волоколамска. Люба облегченно вздохнула. Народ с рюкзаками ринулся к краю платформы. Потные, озабоченные люди глазами отслеживали конкурентов. Всем хотелось сесть, а не ехать, стоя больше часа, в переполненном душном вагоне.
— Это еще что! В пятницу вечером здесь просто Бородинское сражение, — вздохнула интеллигентная дама в очках, пытаясь высчитать, где окажется дверь в вагон, когда подойдет электричка. — Прошлый раз я засекла эту самую черточку. Точно, здесь.
Электричка протащилась чуть дальше, даму смяли и оттеснили в сторону. Теперь уже Люба не жалела, что у нее нет дачи. Почувствовать себя в центре Бородинского сражения ей не хотелось.
Тем не менее сидячих мест хватило всем. Интеллигентная дама расположилась напротив Любы между старушкой, отбившей местечко у окна, и дядечкой с сумкой на колесиках, который тут же пристроил ее подле себя в проходе. Электричка тронулась, кто-то полез за газетой, кто-то за бутербродами и минеральной водой. Когда стали проносить мороженое, пассажиры дружно полезли за кошельками. Все тут же зашуршали обертками, не потому, что истосковались по этому мороженому, а от скуки. О сумку в проходе все время кто-то спотыкался, дядечка лениво огрызался, стоявшие в проходе пассажиры с ним переругивались. Не потому что им сильно мешала сумка, а от неприязни к сидячим. В общем, происходила обычная вагонная суета, кто-то сходил, кто-то заходил, к середине пути все расселись, угомонились, и в электричке стало совсем уж по-домашнему: шуршание страниц, пшиканье открываемых бутылок с газированной водой, разговоры о погоде и предполагаемом урожае.
— Ягоды в этом году должно быть много, — вслух рассуждала старушка. — Сахар стал дорогой.
— Скажите, когда будет «Семьдесят третий километр», боюсь проехать, — обратилась к ней Люба.
— Я тебе, девонька, скажу. Вместе выходим, значит. Ты на дачу?
— На дачу.
— А к кому?
— К знакомому.
— Фамилия-то какая, может, соседи?
— Сосновские.
— Нет, не знаю таких, — с сожалением ска- . зала старушка. — Не слыхала. Я там живу и вообще-то я любительница: всех обойду, все расспрошу... Сосновские, эва... Нет, не слыхала.
— У вас же не один дачный поселок на «Семьдесят третьем километре».
— Знамо, не один.
— Так откуда же вы можете всех знать?
— Богатые они? — помолчав немного и что-то видимо сообразив, спросила старушка.
— Наверное. — Люба вдруг вспомнила, что не знает фамилию бабушки Антона Сосновско-го. Сосновский-то Василий Георгиевич. А не его теща. — Хозяйка пишет статьи в журналы, а ее муж академик.
— Тогда знамо дело —: богатеи, — пожевала губами старушка. — Только, девонька, про академика-то я что-то никогда не слыхала. И про его жену-писательницу.
— Она с апреля там живет, — сказала Люба.
— Эва! Таких-то я уж точно всех знаю наперечет. Кто в такую рань на постоянное место жительства переселяется. Но Сосновские...
— У нее другая фамилия. — Любу раздражала старушка, захотелось отделаться от ее назойливости. Ну что за привычка у пожилых людей обязательно выискивать общих знакомых? — Як ее сыну еду.
Старушка глянула на Любину руку. Не увидев обручального кольца, снова задумчиво пожевав губами, продолжила:
— Знамо дело. Молодое. Мой-то внучок тоже не поймешь, с кем живет. Не жана и не невеста. «Женишься-то, говорю, когда?» — «А зачем, бабушка, жениться?» «Как, говорю, зачем? Зачем все люди женятся». Смеется. Детей не хотят. Все работают, работают. Что заработают, то проедят да пропьют. Собаку огромадную завели. Тьфу! Чисто бес. Черная, гладкая. Все какие-то корма особые ей покупают. А детей не хотят... Да...
— Следующая остановка платформа «Семьдесят третий километр», — прошелестело в динамике над Любиной головой.
Она облегченно вздохнула. Как поддерживать такую беседу? Соглашаться? Каждый живет как хочет. Спорить? А зачем? И Сосновских она не знает. А почему вдруг Люба решила, что Антон именно у бабушки на даче?
— Ну, милая, пойдем.
На платформу они вышли вместе. Сначала людей было много, и Люба никак не могла разглядеть, стоит кто-нибудь у первого вагона или не стоит. Старушка не спеша стала прилаживаться к тяжелым сумкам.
— Давай я тебя до поселка провожу. — Она хитро посмотрела на Любу.
— Меня должны встречать.
— Кто ж? Кавалер твой? И где ж он? Дачники цепочкой потянулись с платформы на лесную тропинку. Люба напряженно вглядывалась вперед. Старушка стояла рядом, не уходила. Наконец на платформе они остались вдвоем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
