Да, существовали, конечно, специальные бригады ремонтников, колесивших по городам в поисках запчастей. Но даже с их помощью люди просто не могли обработать и прибрать к рукам огромное количество ничейного транспорта, вдруг свалившегося на их голову.
И транспорт сгнивал заживо.
Сейчас уже не оставалось целых «брошенок», но по дорогам ездили очень хорошие корабли, находившиеся во владении их хозяев продолжительное время. За ними шла охота. Не явная, нет. Но жители дорог, исходя из собственного опыта и знания этого мира, понимали, что счастливые дни, когда у тебя ломалась машина, ты бросал ее, шел пару сотен метров, подбирал себе новый подходящий вариант и ехал спокойно дальше, прошли.
Джип двигался медленно, словно ощупывал каждый сантиметр дороги своими грубыми шинами. Красная прямая на навигаторе, тянувшаяся от белой точки, определяющей местонахождение машины, до красного ярлыка, становилась все короче. В темноте салона водитель толстым пальцем постучал по сенсорному экрану, увеличивая масштаб, но это было и не нужно, так как фары уже освещали въезд в здание, из которого шел сигнал.
Кто-то, обладающий хорошим воображением, мог бы даже представить противный писк, доносившийся изнутри здания, чей черный проем входа походил на ленивый зевок беззубой кошки.
(Мышиный писк.)
На крыше джипа что-то тихо треснуло, и на рампе вспыхнуло пять ксеноновых ламп. Дорогу впереди осветило так ярко, словно наступил день. Ослепительно мерцая, джип продолжил свой путь, въезжая в здание, которое было очень похоже на гараж или склад.
В самом конце помещения виднелся шестиколесный корабль, стоявший поперек и чуть боком, с открытой дверью. Возле него, на полу, сидел человек, закрыв голову руками.
Джип, замедлив ход в большом воротном проеме, опасливо переехал невидимую черту и даже немного ускорился, так как ничего страшного после его въезда внутрь не произошло.
Машина остановилась в десяти метрах от корабля. Сразу стали видны несоизмеримые масштабы этих транспортных средств. На фоне корабля джип казался малюткой.
Человек, сидевший у корабля, поднял руку, закрываясь от света фар, и что-то промычал, так и не встав с земли.
Водитель джипа выключил зажигание и опустил окно.
– Что случилось, странник?! – крикнул он, не выходя из машины.
И в этот момент сзади что-то загремело. Глянув в зеркало заднего вида, водитель увидел, как стремительно исчезает вертикальный проем, через который он только что въехал внутрь. Он включил заднюю скорость, вспыхнула одинокая фара на корме, и, хоть ее света не было достаточно, водитель увидел двух людей, опускающих и крепящих за скобы в полу гибкие стальные ставни.
Джип попал в ловушку.
– Может, объяснишь? – спросил водитель, по-прежнему не покидая джипа.
Человек только молча встал, продолжая щуриться и прикрывая глаза рукой. Затем где-то поблизости послышались хлопки, топот, и вдруг помещение начал озарять слабый свет.
Это зажигались вертикальные лампы солнечного света. И, судя по тому, как они не хотели этого делать, по тому, что вспыхивала максимум одна из трех и как нещадно и раздражающе они моргали, система освещения дышала на ладан.
– Выключи фары, экономь электричество! – раздался зычный голос откуда-то сверху.
Водитель наклонился над приборной панелью, заглядывая вверх, но из-за плохого обзора ничего не увидел, кроме кирпичной стены, основания металлического балкона, крепящегося к ней и идущего по всему периметру, и грязных ботинок людей, стоящих на нем.
Тот, кто выдавал себя за странника, которому требуется помощь, уже успел куда-то скрыться, поэтому водитель не долго думая рванул назад и резко остановился. Это было сделано для того, чтобы увидеть, с кем он имеет дело. Но когда он увидел этих людей, то понял, что его маневр показался им неоправданно дерзким. Несколько винтовок, пара ружей и револьвер, направленные на его джип, говорили об этом с пугающей откровенностью.
– Я бы не советовал тебе дергаться, – сказал мужчина в широкополой шляпе и с торчащими из-под нее нечесаными прядями волос. Еще у него были диковинные для нового мира, в котором никто особенно не следил за собой, аккуратные усы и бородка, тогда как остальная часть лица удивляла свежевыбритой синевой. Кто мог осмелиться на такое, если не пижон? Или парень, которому абсолютно некуда девать свое время. Справа и слева от него стояли по пять вооруженных людей.
– Я и не дергаюсь! – произнес водитель как можно более веселым тоном. – Хотя мне следовало бы это делать, потому что я не знаю, кто вы такие и что вам от меня нужно.
– Нам нужен ты, – сказал мужчина в шляпе. – Но не один. Где все твои друзья, приятель? Где община? Мне кажется, вы должны были прибыть сюда на подмогу бедному страннику, или я не прав?
– Помогать ему прибыл я, – сказал водитель. – Один. И правильно, что один, потому что интуиция подсказывает мне, что помогать тут некому.
– А ты догадливый. Люблю таких. Ладно, вылезай из машины. – Обладатель парадоксальных усов нетерпеливо махнул револьвером и наклонился к одному из своих товарищей, что-то сказав ему на ухо.
– Не собираюсь я вылезать, – ответил водитель, и Бояр, а это был именно он, вздрогнул.
Но тут же взял себя в руки, придав лицу испуганное выражение подростка, которого застукали за просмотром порнографического журнала с пожелтевшими девочками, большая часть из которых давно умерла.
– Почему же ты не хочешь выходить из своей прекрасной машины?! – воскликнул он, тараща глаза. – Мы бы тебя напоили, накормили, одели.
– Я одет и сыт. Лучше откройте ворота, и я уеду.
– О, нет. К сожалению, после «накормили и одели» следует еще один важнейший пункт, и он относится к твоей персоне. – Бояр ткнул пальцем в сторону джипа, за бликами грязного лобового стекла которого он слабо различал фигуру водителя.
– Какой же, будь добр, поясни?
– Такой: ты сообщаешь своим друзьям из общины, что тут без них не обойтись. Мол, целиком и полностью зависишь от опытных старых друзей. Зовешь их сюда. А сам в это время сидишь в нашей теплой компании, ешь мясные, заметь, мясные, а не рыбные, консервы и пьешь самый настоящий сок. Затем твои друзья появляются и заезжают в это помещение. Далее мы вежливо объясняем им, что их корабли нам гораздо нужнее, и отпускаем вас всех с миром, сказав огромное спасибо. Как тебе план?
– Не пойдет.
– Ну же! – Бояр всплеснул руками, едва не заехав стволом револьвера стоявшему рядом с ним Серому, своему сыну-уроду, по выступающей верхней челюсти. – Ты боишься, что тебя будут ругать и, возможно даже, кто-то на тебя обидится? Не волнуйся! Мы обыграем все как надо, как будто тебя заставили, как будто ты сопротивлялся, но тебя немного побили, нажали на больные места, и ты был вынужден согласиться. Теперь супер?
– Нет, – сказал водитель.
– Что ж ты такой упрямый мудак? – Бояр облокотился на перила и, наставив револьвер на водителя, прицелился.
Тот было дернулся, схватившись за руль, и уже положил палец на кнопку зажигания, но вовремя остановился.
– У тебя есть полное право пристрелить меня, – сказал водитель, – но, сделав это, ты не получишь корабли.
– Еще как получу. – Бояр медленно провел языком по жесткому пучку волос, растущих у него под нижней губой.
– Тогда позволь заметить, просто на всякий случай, что моя правая рука сейчас лежит на алярме. Ты знаешь, что такое алярм?
– Нет. – Бояр покачал головой, не убирая револьвер.
– Это такая специальная функция. Чтобы ее активировать, достаточно, чтобы мои пальцы опустились на экран сенсорной панели. Бац и все – в общину уходит сигнал, алярм, о том, что им надо уезжать отсюда куда подальше и не думать обо мне. Поверь, алярм для общины значит очень многое. Это самопожертвование, если хочешь, тревожная кнопка собственной совести. Но она действует, потому что никто и никогда не пользуется ею просто так. Каждый знает, что кричать «волки!» нужно только тогда, когда тебя окружает стая.
Водитель почувствовал, как холодная капля пота неспешно потекла у него по виску. Пальцы правой его руки лежали на пластике передней консоли, и, конечно же, никакого алярма там и в помине не было. Весь расчет опирался на то, чтобы потянуть время и представиться Бояру важной фигурой, которую нельзя щелчком сбить с шахматной доски.
И, похоже, расчет подействовал.
Бояр убрал револьвер и почесал рукояткой нос. Он не спешил. Он думал. Он любил думать. Потому что чем больше думаешь, тем больше шансов, что проскочишь тот момент, когда в тебя должна ударить молния. Задержишься на месте, подумав на минуту больше, и на твоем пути не встретится что-нибудь закономерно гадкое.
Водитель нетерпеливо побарабанил пальцами по ободу руля, хотя спешить ему тоже было некуда. Основная часть разыгрываемого спектакля проходила за кулисами, и в данный момент его успех зависел от осветителя, а не от ведущих актеров.
