Глава 15. СПАСИТЕЛЬНЫЙ ТАЛИСМАН
Стах допивал уже пятый бокал. Сегодня воскресенье и он имел полное право расслабиться. Возле пивного киоска Жулинского было много людей, но Коповский как обычно сидел под навесом, где находились места для «избранных».
Старого проходимца с утра на рабочем месте не было. Скорее всего, он, как обычно, смайнал в город. Так думал Коповский. В выходные дни Жулинский мотался в райцентр на вещевой рынок, где чем-то приторговывал. Чем именно, никто не знал. Правда, Стах подозревал, что Жулинский по совместительству подрабатывает у местных «деловых» в качестве барыги – скупщина краденного. Коповский и сам не раз толкал через него ворованный металл до того, как в поселке появилась точка по приему металлолома. Кроме того, услугами Жулинского пользовались и грабители могил. Это Стах знал точно, потому что его отец об этом говорил не раз.
Но не пойман – не вор. К тому же Жулинский умел ладить с начальством. Даже участковый Червиньский едва не раскланивался со стариком, когда заходил к нему выпить на дармовщину кружечку-другую свежего пива.
Что касается пива, то здесь на Жулинского нельзя было грешить. Он никогда не позволял себе разбавлять хмельную (а для некоторых и единственную) радость земляков водопроводной водой.
Конечно, у Жулинского всегда был недолив, но небольшой, а потому все мирились с таким нарушением правил торговли, мудро рассудив, что у каждого должен быть свой кусочек бутерброда с маслом, неучтенный налоговыми службами. А иначе, какой смысл торчать сутками возле крана, наживая себе артрит и прочие нехорошие болезни?
Мало того, на Жулинского едва не молились и с ужасом дожидались того момента, когда он, наконец, отправится на покой. Ведь на Баську какая надежда? Выскочит замуж, уедет в город – и привет. Кто тогда будет заведовать пивным ларьком? У кого есть столько денег, чтобы оптом закупать пиво на пивзаводе и везти его за тридевять земель в их поселок?
Естественно, в нынешние времена пива везде завались. В том числе и в поселке. Вон в продмаге торгуют и баварским, и чешским, и питерским – пей, не хочу. Хоть залейся.
Да только была одна загвоздка – ни баночное пиво, ни пиво в бутылках не шло ни в какое сравнение со свежим, на разлив, которое не имело в своем составе консервантов и обладало отменным вкусом и качеством, да к тому же (что самое главное) было значительно дешевле. А как раз этот пункт в доводах «за» и «против» в пивном вопросе имел решающее значение для местной голытьбы, у которой в пустых карманах бегала вошь на аркане.
Разве можно попросить в магазине кредит в виде двух трех банок пива или бутылки чего-нибудь покрепче?
Конечно, нет. А Жулинский всегда шел навстречу пожеланиям своих постоянных клиентов, давал в долг исстрадавшимся похмельем мужикам, и не наступал им на горло, требуя погасить задолженность точно в срок.
И еще одно – чем можно заменить общение с друзьями-приятелями на свежем воздухе с бокалом пива в руках и беседу с балагуром Жулинским, всегда приветливым, хлебосольным и обладающим большим запасом самой разнообразной информации?
Верно, ничем. Одно дело пить пиво сомнительного качества из пластмассовых бутылок или самопальную водку в своей грязной, замусоренной кухне и в полном одиночестве, а другое – расположившись на травке или за столиком на природе в кругу людей, понимающих тебя с полуслова.
Баська, да и сам Жулинский, были очень чистоплотными, поэтому возле ларька всегда было подметено, при мойке столов употреблялись ароматические моющие средства, бокалы, стаканы и кувшины блистали стерильной чистотой, а на газонах возле питейного заведения с весны до поздней осени расстилались ковры из цветов. В общем – райское наслаждение…
Стах ошибался в своих предположениях насчет Жулинского. Он не был на рынке в райцентре и никуда не ездил. Старый пройдоха парился в участке, дожидаясь участкового Червиньского. Злой, как тысяча чертей, мент вызвал его к себе еще ранним утром, усадил на скамью в своей комнатушке размером с будку хлебовозки, приказал ждать и куда-то умчался на своем драндулете – монстре с коляской неизвестно какой марки, склепанном из запчастей от советских и американских мотоциклов времен «холодной» войны.
Жулинский сильно потел и время от времени доставал из кармана носовой платок и тер им свою лысину и большой выпуклый лоб. Он никак не мог понять, чем вызвал гнев Червиньского. А в том, что участковый на этот раз наехал на него по-настоящему, Жулинский уже не сомневался.
Стах! Всему виной Коповский и его компания, решил старый хитрец. Ну зачем, зачем он за ними следил!? Ведь его же предупреждал тот страшный черный незнакомец, чтобы он не лез не в свои дела…
Ан, нет. Решил выслужиться перед Червиньским, чтобы мент лишний раз на него бочку не катил. Вот и допрыгался… Идиот!
Выругавшись, Жулинский бросил взгляд на давно не мытое окно, брезгливо скривился, и снова углубился в свои мысли.
Информация о том, что Стах получил большую сумму денег, притом в долларах (от Жулинского почти ничего нельзя было утаить), и собирается предпринять вместе со Збышеком и Анджеем вылазку к Трем Могилам почему-то сильно взволновала Червиньского. Его лицо даже покрылось пятнами.
Участковый сразу же умчался район (он, конечно, не докладывал об этом Жулинскому, но у прожженного хитреца были свои информаторы), и отсутствовал в поселке целый день. А когда возвратился, то ходил дня два как с креста снятый. Наверное, решил Жулинский, ушлый мент имел с кем-то очень неприятный разговор, возможно, со своим начальством…
Команда Коповского возвратилась не в полном составе. Где-то пропал Збышек. Конечно, об этом знал только Жулинский, так как все происходило в большой тайне – куда, с кем он идет и зачем, Стах не рассказывал никому, так же, как и Анджей со Збыхом.
Понятное дело, Жулинский догадывался, – да что там догадывался, знал точно! – что задумал Стах. Еще дед Жулинского говорил о несметных сокровищах, спрятанных под курганами. Да вот только достать их никому не удалось до сих пор. И никому не удастся, так как Три Могилы были заколдованным местом. Об этом знали все поселковые жители. Поэтому Жулинский и не удивился, что Збышек не вернулся. Скорее, его озадачило другое – как это Стах и Анджей умудрились остаться в живых.
Но свои соображения он держал при себе. Жулинский не рассказал о пропаже Збышка даже Червиньскому. Ему очень хотелось отныне держаться от этого дела подальше.
А на третий день после возвращения Стаха в поселке начался переполох. И вовсе не из-за Збышека, которого никто и не думал искать.
С утра в поселок понаехали спецназовцы и менты и начали всех подряд расспрашивать, что они знают о событиях возле Трех Могил, произошедших за последнюю неделю. Перепуганный народ прятался, где только мог, но это не помогало. Следователи (даже не из района, а из области) методично прочесывали поселок, не оставляя без внимания ни один дом, ни одну квартиру.
Баська, которую тоже допрашивали, возвратилась вся зареванная. Но она даже своему отцу не призналась, о чем с ней беседовал угрюмый гэбэшник в мятом сером костюме и синем галстуке в крапинку (о том, что он сотрудник ФСБ, Жулинский узнал позже от своих клиентов). Ко всему прочему, над поселком летали туда-сюда вертолеты, а по улицам громыхали бронетранспортеры с солдатами.
С Жулинским тоже беседовали, притом весьма обстоятельно и долго. Наверное, следакам кто-то из местных жителей шепнул, что более информированного человека, чем он, в поселке нет. Но старый проходимец был непробиваем. Возможно, он и рассказал бы ментам о Стахе и его компании и том, что они были в районе Трех Могил, но хитреца предупредил Червиньский. Участковый строго-настрого приказал ему держать язык за зубами, грозя всякими карами. А что Червиньский умеет держать свое слово, Жулинский знал не понаслышке…
Единственным приятным исключением на фоне полной неразберихе и нервозности в поселке был хороший навар, который Жулинский положил в свой карман.
Дни стояли знойные, солдат и ментов понаехала тьма-тьмущая, все хотели пить и все очень быстро узнали точку, где можно задешево утолить жажду – ларек Жулинского. А лучше напитка в пышущий жаром летний день, чем холодное свежее пиво, еще не придумали. Ясное дело, для тех, кто понимает в этом толк…
Червиньский возвратился в свою конуру ближе к обеду.
– Вместо того, чтобы сидеть здесь сиднем, лучше сбегал бы да принес холодного пивка, – сказал он недружелюбно, расстегивая форменную рубашку и подставляя разгоряченное обветренное лицо под струю воздуха от настольного вентилятора.
– Так ведь ты велел никуда не уходить. Но это мы мигом… – С готовностью подхватился Жулинс кий.
– Сиди уже, – устало махнул рукой участковый. – От тебя одни неприятности…
