И ещё одно двадцать минут назад. "PS, кто такой этот Нолан?"
Я ответила: "Никто". И впервые за много лет, я имела это в виду.
ГЛАВА 18
Неделю спустя я снова была в "Сарите" и чувствовала себя там как дома. И дело было не только в ресторане, но и во мне.
После того как мои родители уехали утром в понедельник, я взяла тако на завтрак и направилась в "Лилу", где с удовольствием провела немного времени наедине с Уайеттом. Мы расположились у него в офисе и долго смеялись над тем, насколько безумной женщиной была моя мама.
Я думала, что он устанет от неё также как и я, но, как ни странно, он к ней даже расположился. Он утверждал, что ему понравилось наблюдать за тем, как сильно она беспокоилась обо мне, хотя это и доводило меня до сумасшествия. И зная историю про его маму, я расслабилась. Хотя моя мама и заставляла меня краснеть большую часть времени, Уайетт был прав, она любила меня больше всего на свете.
Он спросил про Нолана, и я неохотно рассказала ему — не потому что боялась того, что он подумает или вскроет мои старые раны, а потому что Нолан вдруг стал ощущаться как что-то в прошлом. Я наконец-то отпустила его. И мне даже было несложно признаться в том, что Уайетт сыграл главную роль в обретении мной этой новой свободы. Он помог мне увидеть, что я чего-то стоила, что я была желанна. Он избавил меня от тюрьмы, в которой я не чувствовала себя нужной, не чувствовала себя достаточно хорошей.
И да, привязанность и желание Уайетта помогли мне ускорить процесс выздоровления. Но дело было не только в этом. А ещё и в том, как он уважал и верил в меня. В том, как он превозносил меня и как добивался.
Я позволила одним плохим отношениям определять меня на протяжении долгого времени. Уайетт открыл мне глаза на новый тип мышления. Уход Нолана не должен был больше влиять на меня. Я действительно была сильной, независимой и способной женщиной. Мне не надо было так долго это доказывать. И я могла снова забыть об этом в будущем, но я собиралась сделать так, чтобы Уайетт всегда напоминал мне об этом. Или Диллон. Или я расклею карточки по всему дому, которые будут кричать мне об этой правде. Больше никогда я не позволю никому влиять на мою самооценку.
Наш разговор закончился тайными поцелуями и блуждающими руками. Мы заперлись в его в офисе и пробыли там до тех пор, пока не начали приходить наши коллеги, и нам не пришлось снова начать вести себя профессионально.
Всю неделю мы играли в эту игру. И до вчерашнего дня я думала, что мы неплохо справляемся с тем, как скрываемся, пока Диллон не поймала меня выходящую из офиса Уайетта с расстёгнутым кителем и неаккуратно надетым бюстгальтером под ним. Она написывала мне весь день, но я стойко игнорировала её ликования.
Вера покрутила тарелку, стоящую перед ней, и невозмутимо сказала:
— Эзра зайдёт сегодня.
Я сосредоточилась на раскладывании лука поверх гребешков, завёрнутых в бекон. Делала я это нехотя.
Это было такое блюдо, которое я бы не задумываясь заменила. Больше никакого бекона и никакого заворачивания. Если бы я и собиралась положить бекон на тарелку, это было бы стильно, чёрт побери. А не попытка спасти пустое, скучное и устаревшее блюдо, от которого хотелось зевать. Никакое заворачивание не смогло бы спасти посредственность этих морепродуктов, даже вкупе с весёлой вечеринкой.
Нет, бекон имел право быть самостоятельным блюдом. Как и правильные гребешки. Я бы взяла это блюдо и сделала бы из него два. Гребешки на жареной лепёшке, политые острым кремовым соусом с нотами мяты и огурца.
А что касается бекона. Толсто нарезанные кусочки бекона, похожие на стейк, хрустящие снаружи и идеально приготовленные внутри, которые подавались бы с физалисом, чатни из хикамы7 и молодой зеленью сверху.
Эти мысли кружились у меня в голове, пригвоздив мои ноги к полу, тогда как моё тело хотело убежать.
Я смогу. Я смогу впечатлить Эзру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Может быть.
Надеюсь.
Ну, хорошо, по крайней мере, я могла бы пережить сегодняшнюю встречу с ним и оставить о себе впечатление. Такова была моя цель — оставить о себе впечатление.
Я откашлялась, чтобы скрыть нервозность, которая уже начала подкрадываться ко мне.
— Да? И когда это будет?
Она беспомощно приподняла одно плечо.
— Понятия не имею. Кто знает, почему и когда он планирует то, что планирует.
Я весь вечер провела на кухне, работая рядом с Верой, пытаясь прочувствовать кухню "Сариты". Смена здесь сильно отличалась. Я не ожидала, что буду чувствовать себя настолько не в своей тарелке.
Большинство столиков в "Лилу" были зарезервированы на два человека, и редко на четыре. Поскольку ждать приходилось месяцами, большинство людей осмеливались включать в список только одного человека, обычно того, с кем они были связаны узами брака. Либо столик заказывался для того, чтобы впечатлить кого-то на свидании. "Сарита" же была одним большим праздником. И я не имею в виду энергетику этого места. За каждым столиком обедали компании из четырёх и более человек. И они заказывали похожие блюда, которые подавались друг на друге.
На кухне "Лилу" мы одновременно готовили по два блюда на столик. Здесь же одновременно надо было приготовить в среднем шесть блюд. И два раза за смену приходили заказы на пятнадцать блюд и более.
Три часа назад я уже перестала думать плохо о Хуане Карло. Я решила, что он был святым, так как продержался тут так долго. Я также поняла, почему на этой кухне было грязнее чем обычно. Люди перемещались по ней с огромной скоростью, поэтому не было ничего удивительного в том, что тут был такой хаос. Люди здесь не просто готовили, они летали.
Вера, которая заканчивала блюдо вместе со мной, ненадолго остановилась и улыбнулась мне.
— Не нервничай, — приободрила она меня. — Ты великолепна.
Я вся вспотела. И, может быть, даже пахла. Как я уже упоминала, этот вечер был чем-то необыкновенным.
Я сказала:
— Спасибо. И ещё спасибо, что помогаешь мне. Даже если я не получу эту работу, это был классный опыт.
Её улыбка растянулась и сделалась по-настоящему доброй.
— Во-первых, если ты не получишь эту работу, то Эзра псих. Потому что ты удивительная. И, во-вторых, в городе полно других работ, для которых ты идеально подходишь. Это не единственная возможность, — она наклонилась вперёд. — Например, я знаю один классный новый ресторан, которому нужны хорошие работники.
Я засмеялась.
— Это тот новый ресторан под названием "Перец"?
Она тут же нахмурилась.
— Не шути так. Это на самом деле мой самый большой страх. Киллиан хочет назвать нашего ребёнка Перец. Он всё спрашивает меня, понимаю ли я фишку. А я такая: "О Господи, прекрати".
— Ребёнка?
Её глаза начали расширяться пока не стали размером с луну.
— О Боже, я не это хотела сказать! — она замотала головой в разные стороны, проверяя не слышал ли кто. Когда она поняла, что её слова затерялись в звоне посуды, она наклонилась вперёд и умоляющим тоном сказала. — Пожалуйста, Кайа, никому ничего не рассказывай. Мы решили пока держать это в секрете. Мы даже родственникам не рассказали, и они будут в бешенстве, если узнают, что они последние, кто узнал об этом.
— Я за вас очень рада, — сказала я ей, моя улыбка сделалась такой широкой, что щёки заболели. — Я никому ничего не скажу. Но я очень и очень за вас рада.
Её щёки порозовели, а паника на лице улеглась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Спасибо. Пока ещё очень рано. То есть, я ещё не была у врача. Я пока только пописала на тест. И в последние две недели меня очень тошнит. Все признаки указывают на ребёнка, — она улыбнулась своему пока ещё плоскому животу. — Но мне станет лучше после того, как я схожу к врачу.
— Ух, ты, — снова взвизгнула я. — Это так здорово!
Она засмеялась.
