Ну ладно, оставайтесь, осваивайтесь, если что, звоните. Соседи на своих дачах бывают редко. С участковым я договорился — зря беспокоить не будет. А я сейчас спешу.
Он бросил на большой круглый стол комплект ключей от дома и несколько стодолларовых купюр и уехал.
Лаврищевы осторожно прошлись по всему дому. По — началу он показался им пугающе огромным. Наконец на втором этаже они выбрали себе небольшую комнату под спальню, разложили свои вещи во встроенный шкаф, застелили высокую, мягкую кровать и пошли осваивать кухню.
Самый маленький холодильник работал. В нём стояли банки с тушёнкой, икрой, помидорами в собственном соку, лежала котелка сырокопченой колбасы. Остальное место занимали, тесно прижавшиеся друг к другу, банки с пивом.
Людмила Григорьевна по жизни мало походила на поэтическую особу, способную целый день нюхать цветочки, буйно цветущие на клумбе у крыльца. Но сейчас, явно скромничая, она освободила себе лишь одну полочку в холодильнике для привезенной с собой еды.
Перекусывать им пришлось по — быстрому. Готовить обед было некогда. У ворот уже сигналила «Скорая помощь», приехавшая забрать на смену своего фельдшера — Людмилу Григорьевну.
Глазунья из четырёх яиц запитая чашкой кофе быстро провалилась в их голодные желудки и тут же забылась.
Оставшись один, Станислав Кузьмич старался занять себя тщательным осмотром дома. Как человек военный, он всегда держал ухо востро и желал знать возможные пути отхода.
Под лестницей он обнаружил неплохой винный погребок, но его, и без того сильно задетая, гордость не позволяла ему взять оттуда хотя бы одну бутылку.
Конечно, ему необходимо было выпить, дабы немного снять стресс, и он позвонил жене, чтобы она после дежурства привезла с собой из города еду и одну, другую бутылочку спиртного. Больше Лаврищев себе позволить не мог, потому, что сон его всегда должен был оставаться чутким, как у сторожевого пса. Ведь он понимал, что эти, охраняемые им архитектурные излишества, несомненно, подвергают его драгоценную жизнь серьёзной опасности. И поэтому травматический пистолет, оставленный ему Виктором, теперь всегда должен лежать у него в кармане или под подушкой.
Через несколько дней позвонил Виктор и предупредил, что сегодня немного попозже он приедет и с дамой.
Станислав Кузьмич, по жизни привыкший только командовать, всё же сгрёб в кулак остатки своей напыщенности и в кучу, собираемые им прошлогодние листья и подмёл метлой ведущую к дому дорожку.
Людмила Григорьевна по счастью была дома. Состроив гримасу отвращения, она всё же натянула резиновые перчатки, помыла моющим пылесосом пол на двух этажах и протёрла пыль, где успела.
Вскоре у ворот дома остановилась сверкавшая лаком иномарка Виктора и внедорожник с его охраной.
С возрастом сильно полысевший Виктор на фоне молоденькой весёлой девицы выглядел старше своих лет. Но её это обстоятельство ничуть не смущало и они удалились в дальнюю комнату слева, а крутые ребята оккупировали кухню на первом этаже.
Лаврищевы предпочли скромно взять поднос с ужином в свою спальню, закрылись и включили телевизор. Они долго щёлкали пультом, переключая каналы. Телевизионные передачи их сегодня не устраивали. Из — за присутствия в доме большого количества посторонних людей, они чувствовали себя не в своей тарелке.
Далеко за полночь, когда Людмила Григорьевна уже задремала, в дверь спальни Лаврищевых постучал охранник Виктора.
— Закрывайтесь, — скомандовал он. — Мы уже уезжаем. Да, хозяин велел прибрать за ним в комнате.
Скрипя зубами, Станислав Кузьмич закрыл ворота, запер двери дома, осмотрел все три этажа и живописно загаженную дальнюю комнату слева. Он не мог сдержаться, чтобы не сплюнуть. Хорошо, что его внимание вовремя привлёк столик, на котором грели душу несколько, оставленных Виктором, сотенных долларов.
Людмила Григорьевна без видимого удовольствия, всё в тех же резиновых перчатках, убрала комнату Виктора, потом долго мыла руки и промолчала до самого утра.
Спали Лаврищевы в эту ночь плохо. Видно сказался недавно пережитый стресс. Но вскоре всё забылось.
Чтобы не сгущать краски, Лаврищевы пытались не вдаваться в подробности воспоминаний о своих недавних гостях, но где — то недели через три Виктор позвонил снова. Он собирался приехать.
Сегодня жена, как назло, была на дежурстве в службе «Скорой помощи» и убираться перед приездом хозяина Станиславу Кузьмичу пришлось самому. День начинался паршиво. Скрипя сердцем, он драил пол пылесосом, чувствуя себя солдатом — первогодком.
Когда Виктор со своей пассией уже вовсю развлекался в дальней комнате, Станислав Кузьмич услышал сквозь плохо прикрытую дверь своей спальни встревоженный голос охранника, стучавшегося к Виктору.
— Хозяин, у нас проблемы!
— Где? — послышался голос Виктора.
— Тут, прямо за забором! Похоже, что дом окружён!
— Звони участковому, пусть подтягивается и тоже поучаствует! — крикнул из комнаты Виктор.
У Станислава Кузьмича от страха засосало под ложечкой. Иллюзии закончились. Жестокая действительность громко напомнила о себе. Теперь это были и его проблемы. Он взял свою травматику и осторожно вышел в коридор.
Прижимаясь к стене, Лаврищев подобрался к окну, выходящему на ворота.
С высоты второго этажа были видны тёмные фигуры людей с автоматами, перебегавших ближе к воротам. Дом оцепили человек двадцать или больше. Это только те, фигуры которых можно было рассмотреть в предрассветных сумерках.
Машины Виктора и его охраны были припаркованы у ворот дома. Немного по — отдаль стояли чужие крутые внедорожники.
Станислав Кузьмич с ужасом осознал, что это работа не правоохранительных органов, а настоящая бандитская разборка, в которую он вляпался благодаря своей дурости. В следующую секунду он быстро отпрянул от окна. Стекло со звоном разлетелось и по полу покатилась неразорвавшаяся граната.
Лаврищев в несколько прыжков оказался на первом этаже. Там из окон уже отстреливались амбалы Виктора. Один из них упал прямо под ноги Станислава Кузьмича. Его странно запрокинувшаяся голова была залита кровью. В это время грохнуло на втором этаже.
Станислав Кузьмич осторожно перешагнул через убитого и побежал к двери под лестницей, ведущей в подвал. Он знал, что дверь открыта, потому, что охранники недавно брали из подвала вино.
Лаврищев влетел за эту спасительную дверь и трясущимися от страха руками запер её изнутри. Быстренько спустившись по лестнице, он затаился в углу за большой бочкой.
Станислав Кузьмич слышал, что наверху шёл жестокий бой. Автоматные очереди и одиночные выстрелы, звон разбитых стёкол, топот множества ног, крики были где — то совсем близко.
Его голова стала звеняще пустой и горячей. Его трясло так, что зуб на зуб не попадал. А сердце в груди стучало часто и оглушительно громко.
— А что если кто — то прорвётся в погреб? Ведь его несколько тучное тело наверняка видно из — за бочки? — мысленно ужасался Лаврищев создавшемуся положению дел.
Он никогда в жизни не думал, что когда — нибудь попадёт на передовую линию огня. И он чертовски боялся!
Стреляли долго.
Потом он услышал спасительное для себя «уходим!»
Опять затопали убегающие ноги и прозвучало ещё несколько выстрелов. Потом всё стихло.
Сколько ещё времени он просидел за бочкой, Станислав Кузьмич не помнил. Только почувствовав, что его ноги сильно затекли, он решил потихоньку приподняться и выйти из погреба.
Рассвет за выбитыми стёклами был тяжёлым и пасмурным. Ветер гнал по небу тёмные дождевые тучи и задувал клубы пыли в разбитые окна холла.
— Только бы успеть до дождя, — молил бога Лаврищев, пробираясь по разбитой лестнице на второй этаж.
В стеклянном лифте между этажами застрял окровавленный труп Виктора. Его не живые вытаращенные глаза смотрели на Лаврищева с немым укором.
На втором этаже была разрушена одна комната. Куски штукатурки и битого кирпича, осколки стёкол предательски хрустели под ногами. И истёк кровью разорванный в клочья труп того, кто вольно или невольно накрыл собою гранату.
Станислав Кузьмич забежал в свою спальню, быстро собрал в сумку свои вещи, вещи жены и их документы и осторожно вышел из комнаты. Было страшно, но он дошёл до дальней комнаты слева. Там никого не было. На столике возле бокалов с вином стояла барсетка Виктора. Станислав Кузьмич прихватил её и побежал к выходу.
На первом этаже возле входной двери валялось больше десятка трупов. Нападавшие воспользовались внезапностью и вся охрана Виктора была перебита. Кто — то ещё стонал. Поперёк мозаичной дорожки, ведущей к раскрытым воротам широко раскинув руки, лежал труп в милицейской форме.
— Наверно это и есть наш верный друг участковый, — подумал Лаврищев, стараясь обойти труп и чуть было не наступив на отлетевший чуть в сторону пистолет «Макарова».
