Беляночка взяла меня под руку и помогла спуститься по ступенькам в сад. Он был освещен лампами, которые расставили в самых выигрышных местах, что создало романтически-мистическую атмосферу. Кто-то очень позаботился, чтобы все здесь радовало взгляд даже ночью. Подобную красоту невозможно представить ни в приграничье, ни в Ниэраде, но она коварна, ведь расслабляет, опьяняет…
«Никакого больше вина, — решила я про себя и пошла вперед. — Я должна быть собранной».
Я шла к ухоженным кустам, глядя по сторонам через стеклышко. Голова теперь не только болела, в ней еще и стало шуметь – полагаю, следствие усталости, а на лице, спине, между груди выступил противный холодный пот. Чей-то прислужник показался на тропинке; он шел, опустив голову. Я безразлично на него посмотрела и перевела взгляд, но когда он приблизился, снова обратила на него внимание.
Ощутимо повеяло холодом.
Парень шел прямо на меня, не поднимая головы; что-то знакомое было в его фигуре, движениях… Я попятилась, наступила на ногу Беляночке, та ойкнула, а я внимания не обратила; стеклышко выскользнуло из моей руки и упало на грудь, но и без него картина перед моими глазами не смазалась, осталась четкой.
Парень подошел вплотную и резко поднял на меня глаза.
Кетней! Я обомлела и уставилась на него, как на призрака… а ведь он и есть призрак… Я задрожала; тогда он схватил меня за плечи ледяными руками и глухо и зловеще сказал:
— Роды начались в срок.
—… Ирина, Ирина, вам снова плохо? Голова кружится?
Я моргнула и повернула голову к Беляночке. Ее пухленькое лицо было белым, голубые глаза широко открыты; прислужник придерживал меня за плечи. Я облизнула пересохшие губы, отстранилась от него и попыталась собраться с мыслями, что оказалось нелегко.
— В-вы в-видели? — выдавила я из себя, и, покачнувшись, сделала попытку оглядеться.
— Конечно… Вам стало плохо… давайте мы отведем вас в комнату, вам надо полежать, — кивнула обеспокоенная Беляночка.
— Нет, я о юноше со светлыми глазами. Вы видели?
— Здесь только мы…
— Я, кажется, пьяна… чудится всякое… — выговорила я с трудом.
Мои спутники переглянулись, затем Беляночка уверенно взяла меня под руку и повела в выделенную для меня комнату.
Я очень устала и очень хотела спать, но после произошедшего сложно было расслабиться. В комнате меня уже ждали прислужники; по обыкновению они подготовили для меня емкость с теплой водой, чтобы я могла умыться, и одежду. При виде парней я встала, как вкопанная. Беляночка сориентировалась и приказала:
— Идите, вы не нужны больше.
Прислужники с поклонами удалились; мэза вяла меня под локоток и, усадив на кровать, спросила участливо:
— Вам еще дурно? Может, позвать врачевательницу?
— Не надо беспокоить ее на ночь глядя… я просто перепила вина.
— А перепили, потому что изволновались, — мягко произнесла Беляночка без тени укора. — Человек-то ваш чуть не помер сегодня, как же тут остаться спокойной? Да и до того вам немало пережить пришлось. Вы, простите, что напоминаю, декоративкой были в Ниэраде, а хуже этой участи и придумать нельзя. Великая матерь всегда принимает бедняжек-декоративок. Вот как Распорядительница расскажет о вас, так и ждите приглашения. Тогда-то все дурное забудется, и уродливое клеймо сотрут с вашего плечика.
Я кивнула.
— А руки-то, руки какие холодные! — вздохнула женщина и стала растирать мои ладошки. — Зря я вас в сад повела, замерзли…
— Нет-нет… у меня всегда руки ледяные, и ноги тоже. Мне из-за худобы постоянно зябко.
— У нас тут откормитесь.
Я улыбнулась Беляночке и осознала, что даже не знаю ее имени; она не представлялась.
— Как вас зовут? — спросила я.
Мэза растерянно моргнула, затем рассмеялась:
— Имя… Не поверите – не сразу вспомнила! Айлин меня нарекли.
— А почему не сразу вспомнили?
— Так кому оно нужно, имя-то? Я здесь для всех «мэза» да «госпожа».
— Жаль. Имя-то у вас красивое – Айлин…
Она улыбнулась глазами – голубыми, между прочим, глазами. За эти дни я на Айлин даже толком и не смотрела: так, крутится возле кто-то, и ладно. А зря, не заслуживает она такого пренебрежения. Это ее заботами у меня такая светлая удобная комнаты, прислужники, покой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Невысокая, полненькая, мягонькая, румяная, в белом платье и с пышными светлыми волосами Беляночка-Айлин напоминала десерт – воздушный, сладкий, но не приторный. И, в отличие от Вандерии, ее женственность и мягкость были настоящими, а не наигранными. Иронично, но за все время пребывания в этом мире только Айлин и походила по энергетике на мать.
— Чем вы занимаетесь, Айлин? — спросила я.
— Я одна из помощниц Смотрительницы Северной башни. В этом доме живет обслуга для мэз и всадников, я за ними приглядываю, и за домом, чтобы всегда порядок был. Сама Смотрительница за городом, отдыхает, а будь она здесь, вы бы с ней дело имели.
— Мне с вами нравится дело иметь.
Айлин перестала согревать мои руки и произнесла несмело:
— А ваш человек… он добрый?
— Треден? Самый добрый из всех, кого я знаю.
— Он вас спас из империи?
— Он и его воспитанник.
— Я их когда увидала, то у меня дыхание перехватило. Вы простите, но такими страшными они мне показались, что один, что другой… А ведь это спасители ваши, редкой храбрости и доброты люди.
— Редкие… — согласилась я.
— Я с лестницы упасть могла, так ваш Треден меня поймал.
— Он всегда поймает…
— Надоедаю вам? Спать хотите?
— Не надоедаете, но спать я и правда хочу. Вы только… вы можете переночевать у меня? Мне немножко не по себе.
— Конечно! Я замечательно отдохну на диване. Спите спокойно, я за вами пригляжу.
Я благодарно улыбнулась и, стянув платье, легла на кровати. Айлин погасила лампы и устроилась на диване. Очень скоро она засопела негромко, а потом и начала похрапывать, но не это мешало мне заснуть.
Я снова и снова мысленно возвращалась к тому, что видела в саду.
Кетней, холодный, с пустыми светлыми глазами, вцепился в мои плечи так, что должны были остаться синяки, но не остались. Конечно, не остались, ведь на самом деле он не касался меня, его вообще нет больше, он убит… Но я ведь видела его, чувствовала его хватку, мне не могло показаться! И его слова: «Роды начались в срок». В какие игры играет со мной мой собственный мозг? В вино было что-то подмешано? Почему мне стало плохо?
Ответы буду искать завтра. Сейчас мне просто необходим сон.
Я начала считать про себя овец. Надеюсь, поможет заснуть…
Глава 23
Мне так и не удалось заснуть ночью. Зловеще шумел ветер в саду, устрашающе скрипели деревья и кустарники, раздавались подозрительные звуки из коридора, длинные тени ползли по комнате… Я отдавала себе отчет, что все это лишь игра моего воображения, но боялась даже изменить положение и немного поворочаться; казалось, этим я спровоцирую призрака, и он снова явится и схватит меня своими ледяными реально-нереальными руками…
Я не могла перестать думать о Кетнее. Почему именно он явился мне? Потому что я не смогла его спасти? Или потому что так и не подпустила его близко к себе? Боже, как не хватает Млада под боком, и как хочется оказаться рядом с Зеном… С ним-то никогда не страшно.
Я сдалась сну, только когда солнечные лучи разогнали темень и осветили комнату, но долго поспать мне не дали: Айлин ласково меня разбудила. Я зевнула и протестующе что-то забормотала.
— Знаю-знаю, — проговорила она извиняющимся тоном, — отоспаться бы вам всласть, да только вот Распорядительница приехала и хочет вас видеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что так рано? — вяло возмутилась я.
— Как же рано? Уже вечер скоро…
Я застонала; то, что мне удалось-таки поспать, не уменьшило последствий вчерашнего дня: голова болела, во рту стоял кислый вкус. Айлин деликатно, но уверенно взяла меня за руку и помогла подняться. Следующие полчаса она и двое прислужников готовили меня к аудиенции. Умытая, причесанная, хорошо одетая, но зевающая и мучающаяся от банального похмелья, я появилась перед Распорядительницей.
