– Да нет, я не настаиваю, – Олег Олегович встал и засуетился. – В общем, смотри, как лучше… Так, Глеб, пошли на кухню. А ты тут сиди, отдыхай, – приказал он Валентине. – Ясно?
Валентина фыркнула.
– Куда уж ясней. Надо вопрос проработать?
– Надо на стол накрыть.
Мы пошли на кухню, Шатилов достал из холодильника ветчину, сыр, бутылку, приказал мне резать, а сам уселся на подоконник. Хотя при его росте и габаритах это выглядело несколько… В общем, подоконник перешел в категорию скамеечки.
– Ну, стало быть, ты теперь мне кто? – поинтересовался он. – Внучатый муж?
Я пожал плечами.
– Так и запишем. А чего помалкиваешь? Саном что ли я тебя задавил?
– Да нет, Олег Олегович, скорее комплекцией.
– Но у тебя тоже как будто не мелкая… Вот положение! Что-то же надо говорить… Представляешь, а у меня ведь с ее отцом отношения не сложились. В общем, это я, старый дурак, напортачил. А Валера – фигура самостоятельная. Его саном не сильно-то придавишь… Ты как с ним, общий язык находишь?
– Не то слово. Он меня взял в союзники против Валентины… Вообще-то мы с ним уже давно знакомы, притерлись.
– Это хорошо. Но я бы хотел, чтобы и мы с тобой тоже притерлись. Мне тут Гиря тебя рекламировал, а Петру я верю. Он, правда, ни одного слова без подоплеки не произносит, ну, да ведь тут важно, какие слова подбирает… А Валентина – моя любимица, и хотел бы я, чтобы у нее все было… Знаешь, такие женщины.., за ними ведь шлейф мужиков, а попробуй, шугани, она может закусить удила… Ты как на этот счет?
– Я, Олег Олегович…
– Слушай, надоели вы мне с этим "Олеговичем", – он поморщился. – Мне этого на службе хватает. А дома, как видишь, населения не густо. Давай придумаем что-то попроще для приватного общения. Скажем, "дед" тебя устроит? Попробуй – как будет звучать.
– Я, дед, все сделаю, как надо. Надо шлейф – будет шлейф. Надо шугануть – шугану.
– Ага! Во-от! – он ткнул в меня пальцем по методу Гири. – Это главное. Для мужика главное – уверенность в своих силах. Женщинам это нужно видеть постоянно.
– Я это осознаю полностью.
– Тогда будем считать, что свое напутствие я дал. А то меня тут Наталья обрабатывала, мол, ты с ним по-мужски поговори, то, да се… То есть, об этом – все. Пошли.., – он сполз с подоконника и направился к двери, потом остановился и хлопнул себя по лбу. – Вот же старый дурак! Мы зачем сюда приперлись?
– За сыром.
– Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Значит придется расплачиваться…
Мне показалось, что он не то, чтобы расстроился, а как бы погрустнел.
– Знаешь, – вдруг сказал он, – что-то мне неспокойно. Не то, чтобы плохо, а так… Вот после этого случая… Как вроде что-то у меня сперли… Нет, не то… Что-то отделилось от меня, как вроде я кого-то родил… А? Ты что-то сказал?
– Я слушаю, Олег Олегович.
– Ну да.., – он помолчал. – И не то, чтобы у меня чего-то убыло, но я теперь беспокоюсь: как оно там?.. Вот такие сложные у меня чувства. И, главное, не с кем ими поделиться… Да и вообще, знаешь, я начал ощущать некое интеллектуальное одиночество. Видимо, это и есть старость. Мысли какие-то в голове бродят, прозрения, а поделиться ими не с кем, – он скривился и замолчал.
– А вы знаете, Олег Олегович, у Петра Яновича тоже в голове всякие ценные мысли завелись, и он их думает постоянно. Но, в отличие от вас, он их не держит в себе, а выбрал двух подчиненных – меня и еще одного перспективного кадра – и день через день вливает нам в подкорку свои откровения. Мотивирует тем, что сошел с ума, но никто этого замечать не желает.
– Язва, – констатировал Шатилов. – Пользуешься родственными связями и нагло нарушаешь субординацию. Стучишь на начальство через его голову.
– Отнюдь! Просто использую канал неформального общения для проведения следственных действий.
– Ах, вот так?
– Ну.., примерно.
– Н-нда.., – Шатилов выпятил губу и покрутил головой. – Хорош!
Он заметно повеселел.
– Ладно, – буркнул он, – надо идти. Ты вот что… Пару раз перейди на "ты" и вверни "дед". Валентина это оценит. Бери тарелки, я несу пойло…
"Однако же, не слишком ли стремительно снимаются барьеры и сцепляются узы? – думал я, двигаясь вслед за Шатиловым и глядя в тарелку с бесплатным сыром. – Если рассказать Куропаткину, что я зову Шатилова "дедом", тот, например, решит, что теперь имеется возможность дверь в его кабинет открывать пинком. Нет, афишировать это нельзя!"
Валентина продолжала сидеть в той же позе. Солнечный свет из окна падал на нее сзади, она была сказочно красива и печальна.
– А почему грустим? – сказал Шатилов ставя на стол бутылку и стаканы. – Прощаемся с юностью?
– С чего ты взял? – Валентина фыркнула. – Просто мысли всякие. Я представила, как на этом ковре будет возиться маленький мальчишка, встанет, упадет, и заплачет. И мне его стало жалко-жалко… Маленький же!
– Ну да.., – пробормотал "дед". – Действительно… Ты, Валентина, у меня соткана из фантазий и грез. С тобой не соскучишься… Хотя, конечно, смотрю я на вас, и завидую…
Он сел, машинально сунул в рот кусок сыру и начал задумчиво жевать, уставясь в пол. Валентина посмотрела на меня и в ее глазах я прочитал: "Ну, чего сидишь, говори что-нибудь!"
"Момент!" – таким же манером ответил я и стал соображать, как бы ловчее подвести разговор к заданной теме.
Тему задал Сюняев. Он сказал, что Петр Янович имел беседу с Олегом Олеговичем, и они совместно решили, что я должен провести вечер в обществе Шатилова, с тем чтобы оценить его психическое состояние и задать ряд вопросов по интересующей нас тематике. Я попросил уточнить, что имеется в виду, и объяснить, зачем все это нужно.
"Ну, – сказал Валерий Алексеевич, – в виду имеется то самое гипотетическое посещение с целью ментоскопирования. Олег Олегович желает понять, было ли это простое наваждение, или же глубокий транс. То есть, было ли хоть что-то. Он как бы не верит своим собственным глазам. И дал задание придумать какой-нибудь новый подход, позволяющий твердо установить, что факт имел место, и это не сонный бред".
"Помилосердствуйте! – сказал я. – Где я вам возьму этот новый подход – рожу?"
"Именно. Петр Янович сказал, что нужен свежий взгляд на субъект события, а у тебя именно такой. Я формулирую задачу предельно просто: нужно ДОКАЗАТЬ, что факт имел место, либо доказать, что места он не имел".
"Но вы-то хоть понимаете, что доказать реальность ментоскопирования невозможно!"
"Конечно. Я пытался это втемяшить Гире. Он на меня накричал, и велел не строить из себя дурачка. Из последовавшего препирательства я понял, что необходимо доказать факт посещения Шатилова неизвестным лицом".
"И как вы себе это представляете? Я приду и… Мы ведь даже не знакомы!"
"Валентина придается тебе в качестве предлога для визита и связующего звена. Все будет очень естественно".
"Но Валентина ведь совершенно не в курсе наших дел!"
"Она проинструктирована и будет соответствовать ситуации".
"Кем?!"
"Петром Яновичем лично".
"Но…"
"Никаких "но". Выполняй указание", – отрезал Валерий Алексеевич.
И вот эта самая проинструктированная Валентина теперь сидела в кресле с томным видом, даже не делая попыток что-то съесть. Я разозлился. Они что, решили из меня дурака сделать? Нашли психоаналитика!.. Был бы тут Куропаткин – еще туда-сюда, вдвоем мы что-нибудь сочинили бы. А так…
Меня выручил сам Шатилов. Он вздохнул, потер лысину и буркнул:
– Вот такие дела… Сняли копию с подкорки, и теперь ковыряются, можно сказать, в сокровенном. И, главное, время выбрали, когда я расслабился. "Ну, – думаю, – инсультиком побалуюсь, отдохну как следует". А они – тут как тут! И теперь даже не знаю, было, или привиделось…
– Кгм! – я прочистил горло. – Это вы по поводу ментоскопирования?
– Именно. Не знаю, правда, насколько подробно Валера все изложил…
– Папа все очень подробно рассказал, как это было. Правда, Глеб? – сказала Валентина.
– Момент! – сказал я. – Олег Олегович…
Шатилов скривился.
– Расслабься. – сказал он.
– Хорошо, – я умиротворяюще поднял руки. – Я, дед, не возражаю против того, чтобы женщинам были предоставлены равные права с мужчинами, но категорически настаиваю на соблюдении субординации. Я – старший дознаватель сектора безопасности, то есть лицо подотчетное. Мне поручено расследовать эпизод. Я должен найти доказательства, а как я могу это сделать, если мне не дают даже рта раскрыть!
– Верно, черт подери, – сказал Шатилов. – Валентина, сиди тихо и не встревай в процесс дознания. Давай, Глеб, я готов. Шутки в сторону!
Вот именно… Пусть он теперь мне дед по семейной линии и огромный начальник по производственной, я буду вести дознание так, запятая, как сочту нужным, точка!
Я собрался с мыслями.
– Грубо говоря, – начал я, – нам с вами предстоит найти доказательства реальности происшедшего. Случай, мягко говоря, нетипичный. Вопрос первый, у вас самого есть ощущение нереальности в целом, либо в какой-то части? Например, все это приснилось. Или померещилось?
