Инфанта.
Ну, договаривай!
Паж.
Сейчас ушли отсюда.
Химена.
Вдвоем?
Паж.
Вдвоем, и спор вели между собой.
Химена.
Наш разговор прервем: они вступили в бой.
Простите, что уйти придется мне поспешно.
Химена и паж уходят.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Инфанта, Леонор.
Инфанта.
Как я восхищена и как я безутешна!
Как я о ней скорблю, как восторгаюсь им!
Сменился краткий мир во мне огнем былым.
То, что влюбленного грозит рассорить с милой,
Надежду и тоску опять в меня вселило,
И сколь в несчастье им ни сострадаю я,
А тайной радости полна душа моя.
Леонор.
Ужели твердости у вас настолько мало,
Что страсть постыдная мгновенно вас объяла?
Инфанта.
Остерегись ее постыдной называть.
Коль скоро мной она вольна повелевать,
Почтительна будь с ней, владычицей моею.
С собой борясь, я все ж питать надежду смею,
И вновь все существо мое устремлено
К блаженству, что другой уже не суждено.
Леонор.
Итак, утратили вы вашу стойкость разом,
И чувство обуздать не смог холодный разум?
Инфанта.
Кто внемлет разуму, когда разлит в крови
Всепобеждающий, волшебный яд любви?
Коль скоро хворь свою больной благословляет,
Насильно он себя лечить не позволяет.
Леонор.
Вам дорог ваш недуг, прельщает вас мечта,
Но вы же все равно Родриго не чета.
Инфанта.
Да, и лишь потому я забываю это,
Что в лести у любви, увы, соперниц нету.
Мне верить хочется, что, коль погибнет граф,
Родриго же назад вернется жив и здрав,
Я право обрету любить его открыто:
Все может тот, кем враг сражен столь знаменитый.
Я вижу, волю дав мечтаниям своим,
Как царства целые склоняются пред ним,
И льстивая любовь живописать мне рада,
Как всходит он на трон поверженной Гранады,
Край мавров под руку свою навек берет,
На гордый Арагон войска ведет в поход,
Над Португалией свое возносит знамя
И к знойной Африке плывет, чтоб за морями
Вновь кровью оросить лавровый свой венок.
Да, нынче победив, затмит в свой час и срок
Собой Родриго всех, кого венчала слава,
И ровню в нем любить тогда снищу я право.
Леонор.
Высоко же вы с ним в мечтаньях занеслись!
А вдруг противники без боя разошлись?
Инфанта.
Нет, граф нанес отцу Родриго оскорбленье,
Они ушли вдвоем — какие ж тут сомненья?
Леонор.
Допустим, будет бой, но где порука в том,
Что станет ровнею Родриго вам потом?
Инфанта.
Я брежу. Страсть моя рассудку прекословит.
Ты видишь, сколько бед она мне уготовит.
Идем, утешь меня и будь поддержкой мне,
Чтоб не осталась я с тоской наедине.
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Дон Фердинанд, дон Ариас, дон Санчо.
Дон Фердинанд.
Так, значит, граф не смог перебороть тщеславье?
Ужель он думает, простить его я вправе?
Дон Ариас.
Я увещал его от вашего лица,
Но так и не сломил упорство гордеца.
Дон Фердинанд.
О небо правое, противиться доколе
Намерен подданный моей монаршей воле?
Им дон Диего был сначала оскорблен,
Теперь при всем дворе со мною спорит он.
Хоть воина я в нем ценю и полководца,
А все же, видно, спесь мне сбить с него придется.
Будь он сам бог войны иль доблесть во плоти,
От наказания кичливцу не уйти.
Граф в дерзости своей все перешел границы,
Я долго ожидал, что мне он подчинится,
Но раз упорствовать желательно ему,
Вы сей же час его отправите в тюрьму.
Дон Санчо.
Разумно ли спешить со взятием под стражу?
Граф ссорой распален и пребывает в раже,
Но, успокоившись, смирится, может быть.
Кто горд, того не вдруг заставишь уступить:
Он знает, что не прав, но, спесью ослепленный,
Не хочет осудить проступок, им свершенный.
Дон Фердинанд.
Дон Санчо, смолкните! Я объявляю вам:
Кто за виновного, тот виноват и сам.
Дон Санчо.
Смолкаю, государь, но если вы дадите
Два слова молвить мне…
Дон Фердинанд.
Что вы сказать хотите?
Дон Санчо.
Что тот, кто славою взлелеян с давних пор,
Идти с повинною считает за позор,
Который честь его навеки опорочит, —
И лишь поэтому уняться граф не хочет.
Чрезмерно строгим он считает ваш приказ:
Унизиться ему всех кар страшней в сто раз.
Велите же бойцу, вспоенному отвагой,
Обиду искупить на поединке шпагой,
А в том, что выйдет он помериться с врагом,
Любому поручусь я хоть сейчас клинком.
Дон Фердинанд.
Вы забываетесь, но, юность вашу зная,
Я вашу дерзкую горячность извиняю.
У короля полно забот совсем иных.
Обязан он радеть о подданных своих,
Подобно голове, пекущейся о теле,
И кровь я не даю им проливать без цели.
Вам не понять меня: в вас воин говорит,
Тогда как мне мой долг монархом быть велит.
Граф, повинившись, пасть не может в общем мненье:
Покорность королю отнюдь не униженье.
К тому же здесь задет я сам: он оскорбил
Того, кому мой сын доверен мною был,
И, выбор мой дерзнув оспаривать публично,
Бросает вызов мне как государю лично.
Но нам не до него. Наш старый враг свой
