флот
Из десяти судов вверх по реке ведет —
Им с моря удалось войти в нее нежданно.
Дон Ариас.
Вы с маврами войну вели так неустанно,
Ваш меч их повергал так много раз во прах,
Что вновь на вас напасть им не позволит страх.
Дон Фердинанд.
Не примирятся с тем они в своей гордыне,
Что Андалусия — мое владенье ныне.
Принадлежала им она в былые дни,
И зависть не питать не могут к нам они.
Лишь из-за этого столицею Кастильи
Я десять лет назад решил избрать Севилью —
Отсюда при нужде быстрей я дать могу
Решительный отпор коварному врагу.
Дон Ариас.
Достаточно голов неверные сложили,
Чтоб больше не питать сомнений в вашей силе.
Не след бояться нам.
Дон Фердинанд.
Но и дремать не след.
Беспечность глупая — источник многих бед.
Судам противника, как это знать должны вы,
Дойти до города нетрудно в час прилива,
И все-таки. Пока опасность не ясна,
Тревога поднята быть нами не должна:
Коль ночью всполошим мы без толку столицу,
Страх перед маврами во все сердца вселится.
Двойной охраною Севилью окружить!
Дон Ариас уходит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Дон Фердинанд, дон Санчо, дон Алонсо.
Дон Алонсо (дону Фердинанду).
Несчастье! Приказал граф Гормас долго жить.
Стыд дон Диего смыл с себя рукою сына.
Дон Фердинанд.
Я знал, что будет мстить обиженный безвинно,
И сделал все, чтоб кровь не дать пролить врагам.
Дон Алонсо.
Химена к вам спешит, чтоб к вашим пасть ногам
И со слезами вас молить о воздаянье.
Дон Фердинанд.
К ее утрате я исполнен состраданья,
Но граф, которого постигла нынче месть,
Наказан поделом за дерзость и за спесь.
И все же, хоть не зря судьба к нему сурова,
Военачальника мне жаль терять такого.
Он в дни войны не раз спасал страну мою,
Лил, жизни не щадя, кровь за меня в бою,
И, как ни осуждай его высокомерье,
Нельзя не сознавать: слабее стал теперь я.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и дон Диего, Химена и дон Ариас.
Химена.
Возмездья, государь!
Дон Диего.
Мне умоляю внять!
Химена.
Лежу у ваших ног.
Дон Диего.
Дозвольте их обнять!
Химена.
Я требую суда!
Дон Диего.
Я — права на защиту!
Химена.
Воздайте наглецу, что дерзок неприкрыто:
Им тот убит, кто был опорою для вас;
Им мой отец сражен!
Дон Диего.
Честь своего он спас.
Химена.
Обязан покарать виновного властитель.
Дон Диего.
Виновным признан быть не может правый мститель.
Дон Фердинанд.
Прошу вас встать и речь вести по-одному.
Химена! Ваша скорбь мне внятна потому,
Что сердце у меня полно печали тоже.
(Дону Диего.)
Ей не мешайте — вам я слово дам чуть позже.
Химена.
Отец мой мертв, и мне увидеть довелось,
Как из груди его, что сталь прошла насквозь,
Хлестала кровь, та кровь, которая, как пламя,
Слепила недругов, вступавших в битву с вами;
Которая кипит еще сейчас, гневясь
На то, что не за вас сегодня пролилась;
Которою, хоть вид ее и смерти страшен,
Двор вашего дворца Родриго был окрашен.
Туда я кинулась, бледнея и стеня.
Граф не дышал уже. Прошу простить меня:
Немею я от слез, струящихся волною.
Мои рыдания доскажут остальное.
Дон Фердинанд.
Мужайся, дочь моя, и знай, что твой король
Тем станет для тебя, чем был отец дотоль.
Химена.
Отрадна в скорби честь безмерная такая…
Так вот, он не дышал, когда пришла туда я.
Ни звука из груди не слышалось немой,
Но кровью на песке был долг написан мой.
Граф уст не разжимал, но вопияла рана:
О мщенье мне твердил он ею неустанно,
Чтоб я передала, что слышала в тот миг,
Вам, справедливейший из всех земных владык.
Ужель вы, государь, потерпите и дале,
Чтоб на глазах у вас бесчинство совершали,
Чтоб безнаказанно любой преступный меч
Мог дни достойнейших из ваших слуг пресечь,
Чтоб молодой наглец смел в их крови омыться,
Их славу отрицать, над памятью глумиться?
Кто впредь отважится поддерживать ваш трон,
Коль храбрый мой отец не будет отомщен?
Итак, он пал, и вас молю я: отомстите!
Не я в утехе — вы нуждаетесь в защите:
Не видела бойца смелей земная твердь.
Пусть кровь искупит кровь, и смерть оплатит смерть.
Пусть жертвою — не мне, не мести и не злобе,
Но вашему венцу, престолу и особе
И во спасение державы вашей всей
Падет кичащийся жестокостью злодей!
Дон Фердинанд.
Что, дон Диего, вы нам скажете?
Дон Диего.
Скажу я,
Что счастье — умереть, утратив мощь былую,
И что несчастен тот, кто слишком долго жил,
Но все еще живет, хотя лишился сил.
Я, славу ратными трудами приобретший,
Я, смлада об руку рука с победой шедший,
За оскорбление воздать мечом не смог,
Затем что не ушел из жизни в должный срок.
На то, на что враги в бою бы не решились,
Чего бы Арагон с Гранадой устрашились,
На что бы ни один завистник не рискнул,