— Позвони в профсоюзную школу. Попроси переводчика турецкого языка на две недели.
И объяснил, кому звонить. Я вернулся в свой кабинет, набрал номер. Человек, к которому меня направил Шило, удивился моей просьбе и сказал, что переводчиков турецкого языка у них нет. Я вернулся к начальству и доложил:
— Переводчиков у них нет.
— Звони еще, — распорядился Шило.
— Но я…
— Звони.
И указал на телефон с позолоченным гербом.
Я позвонил. Взял трубку тот же человек:
— Кто вам нужен? Переводчик турецкого языка? На две недели? Пожалуйста.
Я удивился:
— Но вы мне только что отказали.
— Я не знал, откуда ты звонишь. Может быть, из подъезда гастронома. А теперь вижу.
Так я познакомился с кремлевской связью, с «вертушкой».
424. Таинственное слово
Часто приходилось ездить с делегациями в поездах и питаться в вагонах-ресторанах. Знал я тогда таинственное слово «бракеражный». Означало оно следующее: в каждом вагоне-ресторане должен быть так называемый бракеражный журнал, в котором отмечается точный вес продуктов в порции. Скажем, вам не понравилась солянка. Вы приносите тарелку на кухню и требуете бракеражный журнал, повар обязан выдавать его по первому требованию. Вы выливаете из тарелки жидкость, откладываете наиболее дефицитный товар: колбасу, мясо, сосиски — и взвешиваете его. Вес должен совпадать с отметкой в бракеражном журнале. Если нет, то налицо воровство.
Не все посетители, конечно, знают это магическое слово. Поэтому, когда я в первый раз приходил с делегацией в ресторан, то предупреждал:
— Если не понравится, попрошу бракеражный журнал.
После этого повар понимал, что я «специалист» и обманывать меня нельзя.
Я многому тогда научился.
Однажды много лет спустя мы с женой ждали начала фильма в «Ударнике». В буфете я заказал два бутерброда с красной икрой. Когда нам принесли бутерброды, по икринкам, большим и прозрачным, я понял: к икре добавили пиво.
Я знал, что в буфетах из банок с черной и красной икрой часто отбирают примерно пятую часть и добавляют пиво. Через пять-шесть часов икра набухает и вес банки становится таким, каким был до отбора.
Я подошел к буфетчице:
— Принесите мне, пожалуйста, икру без пива.
Она молча ушла, минуты через две принесла вместо двух четыре бутерброда с нормальной икрой и так же молча поставила нам на столик.
425. И все-таки она вертится
Первым моим начальником в далеком 1959 году был выгнанный за пьянку из КГБ заведующий кадрами Международного молодежного туристического бюро «Спутник» Юра Калицкий.
Когда я подходил к нему и говорил, что «прокололся», он трагическим голосом спрашивал:
— Переводчица, которую ты рекомендовал, попросила убежище в американском посольстве? Бухгалтер скрылся, забрав кассу, и ты знал об этом?
После столь страшных предположений мои неприятности казались ничтожными, и когда я их излагал, Юра расплывался в улыбке:
— Всего-то! Главное, старина, что земля продолжает вертеться.
Однажды мы с ним по ошибке отправили одну половину делегации в один город, другую в другой, а переводчика в третий, да еще не с тем языком.
Поняв это, Юра призадумался и изрек:
— А все-таки она вертится.
И верно. Все-таки она вертится.
426. Простить-то простили
В «Спутнике» появился эксперт по странам с английским языком Володя Балахонов. В светло-сером прекрасно пошитом костюме, модно подстриженный, с изысканными манерами. Словом, настоящий джентльмен. Когда наш кадровик Юра Калицкий похлопал его по плечу, тот строго отчитал его:
— Я не люблю фамильярного обращения.
Но…
Через неделю по какому-то поводу мы собрались после работы. К моему удивлению, после двух рюмок джентльмен преобразился, стал говорить глупости, а потом, когда выпили еще… про таких говорят «пьяный он нехороший». И действительно: матерился, приставал, бил посуду.
Жена его, милейшая Галя, очень красивая молодая женщина, тоже переводчица, терпела.
Прошло лет десять. Я работал в Алжире, и Галя приехала к нам с делегацией.
— Как Володя?
— Я с ним разошлась. Терпеть больше не могла. Он женился на какой-то поварихе.
А еще лет через пять я узнал, что произошло с ним дальше.
Вместе со своей новой женой он поехал в Швейцарию работать переводчиком в ЮНЕСКО.
И ушел…
Не знаю, как складывалась его вольная жизнь в Швейцарии, но первой не выдержала повариха и вернулась в посольство. Потом вернулся и он.
Так как он ничего не выдал, его простили, и он вернулся в Москву.
Простить-то простили, но через полгода он с кем-то подрался в пивном баре на Кутузовском — и его… посадили на пять лет за хулиганство.
По правде говоря, в пьяном виде он мог многое натворить.
427. Не родись красивой
Переводчиками туристских групп работали у нас студенты московских языковых вузов. Я или мой начальник Юра Калицкий проводили с ними беседу до поездки по стране и по возвращении.
Однажды с группой французов по стране отправилась студентка МГИМО Лена Теняева. Оформлял ее Юра. По приезде с ней должен был беседовать я, так как Юра отбыл на пару дней в Ленинград.
Я знал, что она уже вернулась в Москву, и ждал ее. До конца рабочего дня она не появилась, я закончил работу и вышел на улицу. Пройдя несколько шагов, я заметил спешащую девушку. Я сразу узнал в ней Лену, ибо еще несколько минут назад рассматривал ее фотографию.
Дело было молодое, Лена была красивой девчонкой, и я решил с ней познакомиться «случайно».
Она зашла к нам в контору, через пару минут снова появилась на улице и пошла по направлению к улице Горького. Я за ней. Она зашла в Центральный телеграф. Я за ней.
Она подошла к окошку «Телеграммы за границу». Я стал сзади.
«Вы посылаете телеграмму в Париж?» — «Вы говорите по-французски?»
Знакомство состоялось. Милая веселая девушка. Мы пошли по улице Горького, я пригласил ее в кафе-мороженое.
— Кому вы посылали телеграмму? Это не секрет?
— Нет. Моему очень хорошему знакомому.
— Он француз?
— Француз.
— Как его зовут?
— Поль.
И она начала рассказывать, что у нее с Полем хорошие отношения и вообще… любовь.
Я вспомнил ее личное дело. Отец Теняев Николай Антонович, сотрудник КГБ.
Она продолжала ворковать, а я, как бы невзначай, спросил ее:
— А как Николай Антонович на это смотрит?
Я никогда не видел, чтобы люди так быстро менялись в лице. Она побледнела и буквально задрожала от страха.
Потом мне пришлось добрых полчаса убеждать ее, что я не из папиной конторы, что это просто шутка, но валерьянку в аптеке мы купили.
В последний раз я видел Лену в Киеве, она вышла замуж и работала в иностранном отделе какого-то ведомства, место для отличницы МГИМО, прекрасно владеющей французским языком, не слишком престижное.
Зато другая студентка из ее группы — Лера Калмык, тоже катавшаяся с нашими группами, сделала карьеру головокружительную: посол в Коста-Рике, заведующая отделом в МИДе.
Дело все в том, что у умнички Лены папа был всего лишь подполковник, а у серой Леры — первый секретарь Смоленского обкома партии Николай Иосифович Калмык.
Поистине, не родись красивой…
428. Изгнание из храма науки
В «Спутнике» дела шли хорошо, а в университете дела шли плохо. То есть вообще не шли. Я начал делать дипломную работу. Мне выделили прибор, с помощью которого я должен был разгонять спирты, содержащие радиоактивные препараты. С самого начала ребята попросили меня не торопиться «загрязнять» аппарат. И приносили спирт для очистки. Мой аппарат работал великолепно, разгонял одеколон и технические смеси.
Время шло, а к работе я не приступал. Да и бывал в университете нечасто. К тому же не уделял должного внимания (а точнее, не уделял никакого внимания) аспирантке, которая мною руководила.
А тут еще у меня появились иностранные вещи, не ахти какие, но иностранные. Так что для изгнания меня из храма науки были причины как совершенно объективные (спиртовой фактор и непримерное прилежание), так и чисто субъективные (дамские).
Но все это она терпела до тех пор, пока…
Несколько раз в Успенское к моему дяде Боре приезжал некто В. Чурилов, советник посольства в Финляндии, и каждый раз я вступал с ним в спор по самым различным политическим вопросам. По мнению моего брата, вел я себя неприлично, грубил. Но однажды Чурилов, ставший к тому времени заместителем заведующего отделом кадров МИДа, сказал дяде: «Я хочу взять Олега в МИД. Нам такие нужны». И в университет пришло письмо…
Этого уже моя руководительница вытерпеть не могла и после очередной моей глупости (я сказал, что фамилия отображает сущность человека, а ее фамилия была Авдотьина) смертельно обиделась и доложила начальству о моем самогонном агрегате, что и привело к моему изгнанию.
