В четыре часа Тесс приняла заказ у своего первого клиента. Два шарика сливочного мороженого с пеканами и экземпляр «Нэшнл Энквайр». В пять, когда «Грейтфул Дэд» исполнили заключительные аккорды «Берты», Фииш стянул фартук через голову и пошел к двери.
— Саванна сменит тебя в семь.
— Стойте! Я не…
— Если возникнут вопросы, прибереги их до завтра. Или попроси помощи у кого-то из посетителей. Чужаки здесь редкость.
И вот так в секунду Тесс осталась в кофейне за главную. Бариста, мороженщица, подавальщица пирогов, шоколадок и сигарет…
Она продала два кусочка пирога (один с мороженым), упаковку пальчиковых батареек, чашку горячего шоколада и несколько ментоловых леденцов. Навела первый в жизни капучино — только затем, чтобы тут же переделать, потому что облажалась с пропорциями. Когда наконец поток клиентов иссяк, вошел он — с практически приросшей к голове кепкой дальнобойщика и ржаво-рыжими усами до самой груди. И неспешно оценил скрытый фартуком бюст новой продавщицы.
— Пачку «Мальборо».
Тесс следовало ожидать подобного, но в эти дни она ничего не ждала от жизни, поэтому принялась тянуть время, перекладывая бананы в чаше на прилавке.
— Вы хоть представляете, что табак делает с вашим организмом?
Мужик почесал грудь.
— И чего?
— Курение повышает риск сердечных заболеваний, рака легких и инсульта. А еще изо рта плохо пахнет.
— Просто дай мне чертовы сигареты.
— Я… я… не могу.
— Почему?
— Я вроде как… отказник по убеждениям.
— Кто?
— Совесть не позволяет мне продавать вредные для здоровья людей вещи.
— Ты серьезно, что ли?
Отличный вопрос.
— Думаю да.
— Я звоню Фиишу!
— Как пожелаете. — Тесс все равно не прикипела душой к новой работе, поэтому увольнения не боялась.
Не отходя от прилавка и не сводя с нее неприязненного взгляда, мужик набрал номер.
— Фииш, это Арти. Твоя новенькая не хочет продавать мне «Мальборо»… Ага. Ага. Ага. Сейчас. — И сунул телефон Тесс: — Фииш хочет с тобой поговорить.
От сотового несло табаком. Тесс не стала подносить его к лицу слишком близко.
— Алло.
— Какого черта, Тесс! — воскликнул Фииш. — Арти жалуется, ты не хочешь ему сигареты продавать.
— Это… против моих убеждений.
— Это входит в твои обязанности, черт подери.
— Понимаю. Но ничего не могу поделать.
— Это твоя работа, — повторил Фииш.
— Да, я знаю. Мне стоило подумать наперед, но увы.
Из вонючей трубки донеслось ворчание.
— Ладно. Дай мне Арти.
Озадаченная Тесс вернула телефон владельцу. Тот аж выхватил трубку.
— Ага… ага… Фииш, да ты прикалываешься? Твое кафе так ко всем чертям полетит. — Арти сунул телефон в карман и воззрился на Тесс. — Ты прям как моя подружка.
— Наверное, она о тебе заботится. — Тесс пригляделась к его футболке. Надпись призывала покупать выпивку, а следом красовалось изображение кота. Тесс даже слегка зависла. — А о футболке она что думает?
— Тебе не нравится?
— Не особо.
— Много ты понимаешь. Как раз подружка мне ее и подарила.
— Что ж, у всех свои недостатки.
— А вот у нее недостатков нет. И я сюда в твои смены приходить не буду.
— Принято.
— Дамочка, ты чокнутая. — С этими словами Арти гневно протопал к выходу.
Что ж, Тесс одержала своего рода победу. Треву бы очень понравилась эта история. Вот только он больше не ждет Тесс дома. Не запрокинет голову и не разразится своим громоподобным смехом, который она так любила. У Тесс был новый город, новый дом, новая гора и новая работа, но все это не имело значения. Она потеряла любовь всей своей жизни, и лучше уже не станет.
Наконец явилась племянница Фииша, Саванна — и мгновенно невзлюбила Тесс. Девушка оказалась достаточно агрессивной девятнадцатилеткой с взъерошенными пурпурными волосами, очками «кошачий глаз», тоннелями в ушах и «рукавами» татушек. Еще она щеголяла большим животом — впрочем, Тесс не успела спросить, какой срок, потому что Саванна немедленно велела ей вымыть туалет.
— Фииш же мыл его пару часов назад, — заметила Тесс, не утруждаясь прибавить, что девица опоздала, а ее собственная смена закончилась полчаса назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вымой еще раз. Когда дяди нет, я здесь главная.
В отличие от сигарет, биться в этой ситуации не хотелось, по крайней мере, не в первый день работы. Тесс нашла чистящие принадлежности, быстро освежила уборную и ушла через заднюю дверь, пока неприятная сменщица еще чего не придумала.
Вернувшись в хижину, Тесс сбросила толстовку, сунула в уши наушники и вышла на улицу танцевать. Она танцевала сквозь боль в ушибленном пальце ноги, сквозь первые капли дождя, сквозь вечерний холод. Танцевала и танцевала. Но как бы быстро Тесс ни двигалась, как бы яростно ни топала ногами, все равно прыгнуть на другую сторону жизни не могла.
***
На куполе остроконечной школьной крыши все еще висел железный колокол, но три ступени, что вели к блестящим черным двойным дверям, явно были новоделом. Тесс вспомнила предупреждение Иена Норта, но все равно постучала. Дверь практически тут же распахнулась, и на пороге возникла сияющая Бьянка с перекинутой через плечо светлой косой, прямо как Эльза из «Холодного сердца».
— Я знала, что вы придете! — Она схватила Тесс за запястье и затащила в холл, где ученики, должно быть, некогда оставляли верхнюю одежду и грязную обувь. Бьянка расхаживала босиком в прозрачном летнем платье с открытыми плечами, которое ласкало ее живот. — Погодите, пока не увидите это место как следует. — Она закинула куртку Тесс на один из старых медных крючков для одежды и повела новообретенную подругу в главную гостиную. — Иен купил его у моих друзей, Бена и Марка. Они оба декораторы и сами тут все отремонтировали. Думали использовать здание как студию и место для отдыха, но уже через год заскучали.
Водянистый утренний свет лился сквозь большие выщербленные окна школы. Потолки были высокими, наверное, футов восемь, стены сверху закрывали белые, как мел рифленые декоративные панели, а внизу — слой васильково-синей припыленной краски. Под сводом висели типичные школьные лампы в виде белых шаров, а оригинальные полы покрыли лаком прямо со всеми выбоинами и царапинами.
Мебель в большой открытой комнате была низкой и удобной. Диваны, обитые белой тканью, длинный деревянный обеденный стол в индустриальном стиле с металлическими ножками и большой журнальный столик в том же духе, но на колесиках. Под окнами на книжных полках расставлены камни, кости животных, несколько скрученных корней деревьев и внушительная коллекция книг в твердом переплете. Школьный глобус красовался на старом пианино. Маятниковые часы Сета Томаса висели возле старой буржуйки, а в прямоугольном отверстии в потолке болталась веревка от колокола.
Бьянка указала на лестницу с открытыми деревянными ступенями и перилами, сделанными из толстых кусков окрашенной в серый цвет железной трубы.
— Студия Иена наверху, но лучше нам туда не соваться. Не то чтобы он был чем-то занят. Полный творческий кризис. Главная спальня тоже там. На этом этаже есть гостевая, поменьше. Бен и Марк любили готовить, поэтому кухня просто отличная, но никто из нас с кулинарией не дружит. А вы?
Вообще-то Тесс готовила, но уже долгое время не подходила к плите. Жареное свиное филе, спаржа, клецки с рикоттой, панчеттой и свежим шалфеем… Это была последняя настоящая еда в исполнении Тесс. Клецки удались на славу, но Трев почти не ел.
«Прости, детка. Что-то аппетита нет. Чертова простуда, никак не отвяжется».
Это была не простуда. Он болел пневмококковой пневмонией, болезнью, которая лечится — но не в этот раз. Десять дней спустя его не стало.
— С вами все хорошо? — озабоченно спросила Бьянка.
Тесс вспомнила, что надо улыбнуться.
— Да. Нормально. Я… люблю готовить, только не слишком напрягалась последнее время.
— А я люблю поесть. Может, подскажете пару несложных рецептов?
