представление, на что не пойдешь ради рейтингов! А мне отвели роль спасительницы человечества.
— Дура! Как только вернешься в свой ангар, те двое всадят тебе в зад трубу потолще!
— Ой, а я еще Калибра грубияном называла! — воскликнула Картечь. — Надо быть гибким, Рокотуша. За спасение человечества, я взяла плату авансом. Скоро в новостях появится сообщение, что при неосторожном обращении с синтетом-гладиатором погибли два техника.
Она изобразила вздох:
— Трудно им пришлось в последние часы, ведь тяжело жить без ручек и ножек.
Пока Картечь болтала, я сгонял остатки Мощи к ладоням. Когда жжение в кистях стало нестерпимым, я метнул заряд в опору. Полыхнуло. Картечь вскинула голову. Столб заскрипел, покачнулся и упал на периметр. Но купол не исчез! Вместо этого, он начал опускаться вниз, прямо на нас. Вокруг все загудело, затряслось. Откуда-то задул ураганный ветер. Последнее, что я увидел, копье Картечи, летящее мне прямо в лицевую пластину.
Я умер. Снова.
* * *
— Смотрите-ка, какая мамзелька, от одного взгляда упал!
Издевательский, насмешливый голос доносился издалека. Впивался в мозг раскаленными иглами. Тревожил, не давал вернуться в блаженное беспамятство.
— Нифига се, Карпян, мощный ты! Первогодку взглядом вырубил!
Другой голос, гулкий, приглушённый. Говоривший явно обременен лишним весом и тучностью. И вроде бы, оба голоса молодые. Странно, среди моих техников молодежи я не замечал.
Я постарался вновь отключиться, провалиться в черное ничто, побыть свободным, хотя бы еще несколько секунд. Под щекой ощущалась шершавая, теплая от солнца поверхность. Не хочу приходить в себя. Не хочу снова испытывать боль. Снова умирать. Картечь, тупая ты сука, сделала неверный выбор! Надеюсь, ты поплатилась за это.
— Карпов, что здесь происходит?
Еще один голос. Обладатель голоса явно старше. Я бы сказал, уже пожилой мужчина. По командным ноткам ясно, привык, чтобы ему подчинялись.
— Да, ничего, Петр Сергееич, я просто посмотрел на него!
Первый голос стал испуганным.
— Посмотрел?
— Да, то есть, нет, не знаю я, чего он упал, я не трогал его!
Пора бы открыть глаза, посмотреть, что вокруг происходит. Все творящееся, совсем не напоминало ситуацию в ангаре, когда я приходил в себя после очередной смерти. Там, меня окружали гул автоматов, реплики техников, гудение силовых установок. А тут, я явно на открытом воздухе.
Я открыл глаза и поднялся. И чуть не упал снова. На этот раз в настоящий обморок. То, что я увидел, противоречила всем моим ожиданиям. Но про увиденное потом. Главное, я не находился в теле металлосинтетического гладиатора. Я снова был человеком! Человек! Я чуть не подпрыгнул от радости.
Рядом со мной стояли четверо. Трое молодых людей, в незнакомой мне темно-синей форме. Больше похожую на школьную, чем на военную. Куртка из грубой ткани со множеством карманов, и такие же брюки. Под курткой рубашки.
Один, самый крепкий из них: с коротко стриженными светлыми волосами, широким лицом, среднего роста, плечистый. Сейчас на его лице лежала печать тревоги, но за ней проглядывалась некая жестокость, что ли. Второй, высокий толстяк с копной черных волос. Третьим был рыжий коротышка, с веснушчатым лицом. Макушкой он едва ли доставал первому до носа, но крепостью сложения не уступал ему.
Четвертым оказался пожилой мужчина. Аккуратная бородка, обильно припорошенная сединой, придавала ему солидности. Одет в пиджак, очень напоминающий форму молодежи. На голове форменная кепка.
Я огляделся вокруг. Под яркими лучами солнца, на небольшой площади перед трехэтажным зданием, выстроилось полсотни человек. Все в темно-синей форме. В основном парни, но девушки тоже были. Возраст, примерно восемнадцать-двадцать лет. И я, кстати, тоже стоял в этом ряду, пока не упал. Точнее, то тело, в котором я сейчас пребывал.
Все это мне напомнило не то школу, не то технарь, когда я там учился. Целую вечность назад!
Увидев, что я встал, светловолосый чуть ли не завопил, указывая на меня:
— Да он притворялся!
Мужчина повернулся ко мне.
— Чего лыбишься? — зло спросил он. — Или, по-твоему, это смешно?
Я ничего не ответил, только глазами захлопал. Я пока даже не разобрался, что здесь происходит.
— Фамилия? — резко спросил мужчина.
— Шелестов! — по привычке выдал я.
Оказывается, десять лет рабства, и номер «БСБМ 10. Гладиатрикс», не вытравили мне память. И тут же спохватился, какой Шелестов, я ведь даже не знаю кто я!
Мужчина, как его назвал, тот светловолосый, кажется Петр Сергеевич, вынул смартфон. Понажимал экран. Произнес:
— Шелестов, Михаил. 18 лет. Сирота. Принят по ходатайству директора Детского дома № 958, города…хм…ага…одаренный, значит. Беда с такими одаренностями.
Погодите, какой сирота? А отец, мать? Я точно помню, у меня были родители! Значит, это не мое прошлое, как можно было бы подумать. Где же я?
— Встань в строй, одаренный, — скомандовал он. — Приведи себя в порядок, не на паперти, чай.
Мужик, конечно, был грубиян. Но вступать с ним в конфликт и пытаться, что-то доказать, я посчитал несвоевременным. Надо разобраться, что здесь происходит. Я отряхнулся, поправил куртку. Поймал взгляд рядом стоящего, высокого крепкого парня с прямыми черными волосами. Он укоризненно смотрел на меня, сквозь стекла очков в тонкой оправе.
— Куда это ты, Карпов и вы, двое, тоже стоять!
Светлый, толстый и коротышка попытались скрыться, пока Петр Сергеевич был занят. Они замерли в нелепых позах.
— Поможете Якову Вениаминовичу раздать ключи и памятки для первогодок.
Затем, повысив голос, скомандовал:
— Первогодки остаются на месте, остальные могут разойтись!
Большая часть, то ли школьников, то ли студентов, направились в разные стороны. Одни к зданию, другие куда-то прочь от него. Вроде про меня говорили, что я первогодка. Останусь. Хотя, глупо получится, если я уже не первогодник и буду стоять здесь. За тупого посчитают.
Наблюдая за тем, как студенты, по возрасту все же более подходяще, идут к зданию, я заметил металлическую табличку над входом. «Технический колледж ауксилариев», гласила табличка. Ниже: «Для одаренных молодых людей их низших сословий».
Текст ввел меня в ступор. Ауксиларии? Что-то связанное с Древним Римом. Так, кажется, называли войска союзников. «Низшие сословия»? Что у нас тут за пережитки феодализма? На вид вроде, все современное.
— Очнись!
Кто-то грубо толкнул меня. Светловолосый, Карпов.
— Вздумал дураком меня перед директором выставить? Ты, дрищ, отвечай!
Задрал меня этот юнец, что-то много он о себе возомнил. Я сам не заметил, как подчерпнул Мощь. Погодите, что? Подчерпнул Мощь? Вот так просто, в человеческом теле? Да, это же великолепно! Потом разберусь, как такое возможно, а пока хорошенько припечатаю наглеца!
Ладони зажгло. Я зло улыбнулся, глядя на Карпова. И тут почувствовал, как боль скрутила мою руку. Казалось, мышцы сейчас
