По правде говоря, на ноги ее ставили совсем другие люди, и было их так много, что некоторые просто забылись.
Шторм снова усилился, блеснула первая молния. Вика вздрогнула от безотчетного страха и вскочила закрыть окна. Максим перехватил ее на полдороге, развернул к себе лицом, рванул ворот кимоно, бормоча: «Вика, Викуша, милая, хорошая...» Она дернулась, вывернулась из его рук, оттолкнула:
– Это что еще? С ума спятил?!.
Он уже бормотал извинения, пятился, краснел. Вовсе ему не двадцать семь, врет. Двадцать два, не больше.
– Сопляк, мальчишка, – произнесла Вика, поправляя халат. – Ты чего руки распускаешь? Ну, ладно, ладно, а то сейчас заплачешь. Сядь, я кофе сварю.
Он благодарно уселся. Газ почти совсем не горел, и Вика чертыхнулась.
– Да ведь он кончился! – Максим вскочил так резво, что она вздрогнула. – Где у тебя баллон? Я все устрою, я газовщика знаю! Сиди и жди, я быстро!
Через полчаса он уде приволок тяжелый красный баллон с газом и установил его на место. Сварили кофе. Вика нарезала остатки бисквита. На Максима она поглядывала, как на нашкодившего щенка, и он окончательно скис. Обедать пошли вдвоем, и Вика сразу сморщилась, еще издали заслышав многоголосый детский визг. В столовой было шумно, дети носились и толкались. Один задел стол, и суп плеснул Вике на платье. Максим одним прыжком нагнал парнишку, подтащил его за локоть обратно и заставил извиниться.
– Ты лучшая девушка из всех, кого я знал, – осторожно сказал он, отпустив пацана и салфеткой вытирая Викино платье. – Не сердишься на меня?
Вика холодно глянула на него, внутренне ликуя:
– Да нет, что ты.
– Я же вижу, сердишься!
Бедный мальчик, ни разу его не отшивали. Не знает, что делать, чтобы получить свое.
– Можно, я тебе позвоню? – совсем убито спросил он, стоило ей встать и двинуться на выход.
– Не знаю, – Вика задумчиво потерла подбородок. – У меня не слишком много на счету. А занимать сейчас у родителей мне бы не хотелось.
– Да ладно, это ерунда, я заплачу... Я внесу тебе, сколько надо! – занервничал парень.
– Посмотрим, – бросила Вика, обходя его, как бочку с фикусом, и мысленно поставила галочку: «Так, ну с мобильником все уладилось...»
До вечера штормило, она лежа читала неинтересный детектив. Кто убийца, ей стало ясно на двадцатой странице. Телефон Павла был все еще занят.
Около девяти мобильник вдруг зазвонил.
– Да? – нежно промурлыкала Вика.
– Привет, малыш! – это был Василий Федорович, и она поморщилась:
– Привет, привет, от старых штиблет. Вам чего?
– Я хотел узнать, как ты. Ты так неожиданно уехала. Не дала мне телефон. Пришлось трясти твоих родителей. Ничего не понимаю.
– Тут и понимать нечего, Василий Федорович. Может человек сменить обстановку? Отдохнуть?
– У тебя странные соседи, – заметил мужчина. – Говорят какие-то злые гадости...
– Что же они говорят?
– Я же сказал, злые гадости. Из-за чего ты уехала? Где ты? Тебе что-нибудь нужно?
– Зря вы не стали сестрой милосердия, – усмехнулась Вика. – У вас бы получилось.
Василий Федорович вздохнул:
– Все бы тебе смеяться... А когда мы встретимся? Я могу к тебе приехать?
– Зачем? – изумилась Вика. Этот Василий Федорович почему-то всегда покупал ей карамельки «Бон Пари» и считал, что так можно завоевать девушку.
– Я хочу тебя видеть, – сказал он. – Я люблю тебя. Мы не виделись тринадцать дней.
– Давайте и еще столько же не будем, – Вика нажала отбой и в очередной раз набрала номер Павла. На этот раз донесся длинный гудок.
– Опять ты, – без всякого приветствия сказал Павел. – Ну, чего тебе от меня надо?
– Должок, – улыбнулась Вика.
– Я тебе ничего не должен! – крикнул он. – Долго ты будешь мне нервы трепать?
– Ну, хочешь, я потреплю нервы твоей беременной красавице?
– Не трожь Марину, – с ненавистью сказал Павел. – Змея ты, змея, черт меня дернул с тобой связаться.
– Не ори.
– Хорошо, хорошо, Вика, давай решим нормально. Ты прекрасно знаешь, что не имеешь права на эту квартиру. Сначала была сделка, а потом свадьба. По закону квартира была куплена мной до брака. Пусть в тот же день, но все-таки до брака.
– А на договоре купли-продажи что, время ставят? – засмеялась Вика. – Как ты докажешь, что было раньше?... Слушай, прекращай дурить. Квартира была куплена в день свадьбы, так что она общая, и мы ее поделим, мой милый, хочешь ты того или нет.
– Вика! – в голосе Павла прорывались истерические нотки. – Во-первых, квартира все-таки моя. Деньги дали мои родители. А во-вторых, я тебе дал уже две тысячи долларов, у меня нет больше...
– Так продай квартиру и купи себе что-нибудь попроще, – посоветовала Вика. – Я тебя учить, что ли, должна?! – она повысила голос. – Хочешь, чтобы свиноматка твоя узнала, чем ты ей на питание для беременных зарабатываешь?
– Сука, – спокойно сказал Павел и повесил трубку.
– Козел. С ветвистыми рогами, – пробормотала Вика, откладывая телефон.
Ее вдруг затрясло. Она вспомнила тот вечер, когда, спускаясь по ступенькам магазина, увидела своего молодого мужа: тот крепко держал за локоть мальчишку лет десяти – двенадцати и что-то сурово ему выговаривал, а рядом, у бордюра, ждала длинная иномарка с приоткрытой дверцей. Мальчик кивнул и послушно полез в машину, а Павел сразу отвернулся и убрал что-то в карман джинсов. Движение было почти молниеносным, но Вика успела разглядеть, что это – стодолларовая купюра.
Испугавшись непонятно чего, она торопливо спряталась за табачной палаткой, достала из сумки фотоаппарат и стала наблюдать за мужем. Место было довольно людным и даже бойким, но совершенно никто не обращал внимания на хорошо одетого молодого человека, который тем временем проводил куда-то еще двух подростков и снова спрятал деньги.
– Что это? – спросила Вика, стоило ему войти около полуночи домой. – Ты был на совещании? Тебя шеф вызвал?
– А что? – мрачно пробормотал Павел, разуваясь.
Вика встала с тахты, на которой валялась с журналом, вынула из сумки пачку только что отпечатанных фотоснимков и подошла к мужу:
– Давно ты детьми торгуешь, Павлик?
Если бы она плюнула ему в лицо, эффект был бы слабее. Павел сел на тумбочку в коридоре и уставился на нее овечьим взглядом. Он был напуган. Вика могла все рассказать его родителям. Показать эти фотографии. Впрочем, они бы ей поверили и так, не зря же они дали денег на квартиру, когда узнали, что он женится на ней.
Вика ждала, склонив набок голову. Еще в школьные годы, застукав отца со своей учительницей физкультуры и щелкнув эту сцену дешевенькой «Сменой», она поняла, как полезно все-таки что-то знать. Почти два года отец был шелковым, щедро давал на мороженое и не смел повысить голос. Все кончилось, когда в порыве нежности Вика подарила ему негативы и отпечатки. Кончилось фазу, просто и страшно. Это навсегда отучило ее быть доброй.
– Что ты хочешь? – тихо спросил Павел, все так же сидя на тумбочке.
– Развода, – твердо сказала Вика.
– Нет! – Павел отшатнулся, сразу подумав о родителях. – Почему? Давай поговорим, обсудим...
Сошлись на твердой сумме в месяц и полном прекращении супружеских отношений. Вика поставила мужу раскладушку в коридоре и зло усмехалась всякий раз, когда тот говорил по телефону с матерью и дрожащим голосом передавал от нее приветы.
Его родители были очень богаты и очень любили невестку. Но через полгода они разбились на машине, оставив Павлу всего десять тысяч долларов – остальное пошло на уплату гигантских долгов, которые они успели наделать при жизни. Квартиру на Остоженке, дачу, два автомобиля – все забрали кредиторы, а жалкое наследство Павел за пару недель профукал.
Вика переехала к родителям, настолько тошно ей было глядеть на мужа. Развод пока отложили. Павел давил на жалость, просил, унижался, а потом вдруг затих, и Вика узнала через знакомых, что у него есть девушка из хорошей семьи, и девушка беременна.
Она позвонила и ехидно поинтересовалась:
– Ну что, сосунок, нашел себе новое вымя? Не вздумай положить трубку. Мы немедленно разводимся и делим квартиру. Тебе ведь надо жениться на своей подруге, что бы ее папа и дальше одалживал тебе свою кредитную карту.
Павел примчался, принес пятьсот долларов, ползал на коленях и умолил-таки ее оформить развод, но имущество пока не делить, иначе Марина не пойдет за него замуж, несмотря на свой стремительно растущий живот.
От воспоминаний ее отвлекла трель мобильника, это был Максим.
– Что делаешь, Викуша?
– Ничего, балдею.
...Она прекрасно понимала, что ситуация с квартирой скользкая, и все зависит от адвоката. Сумеет тот доказать, что сделка состоялась на несколько часов раньше, чем свадьба – и все, закон есть закон. А ведь докажет. Она чувствовала. А потому берегла кассету с пленкой, как зеницу ока.
– Может, увидимся? – робко предложил Максим. – Погода вроде налаживается, пройдемся...
