«Всё, что я вижу, есть Ты…»
Всё, что я вижу, есть Ты.Но когда устаёт моё зреньеТкать – из ночей лучевых –Жизни бескрайней лицо, –Пёстро в зрачках, и садыВижу. На них Ты распался,Чтобы тем ближе сиялОбраз Твой прежний во мне.Вновь собираю – и вотЛик в забытьи созерцаю…
1975
«Выздороветь от города…»
Выздороветь от городаХочет стеснённый клён,Как из перины вспоротой –Пухом надежд ослеплён.
Вылечиться от мнимостиЖаждет сырая мгла,Чтобы вкусить в немилостиСкорбь и людские дела.
Птица взлетит, проклюнувшиМёртвых зрачков кору,Воздух печальным юношейСтанет опять поутру.
Только один из выжившихРад про себя вполне,Нет занавесок выцветшихТолько в одном окне:
Улочкой ходит узенькойСредь городских утехОн – собеседник музыки,Самый больной из всех.
1975
«И так опустошился и устал я…»
Е. С.
И так опустошился и устал я,Что в лёд готовлюсь обратиться талый,И краски мира смешаны почти.Уже рисуют город этой смесью,В его безличье потеряюсь весь я,Но ты письмо с любовью перечти.
И посети места, где быт наш грешныйЧередовался с тучей и скворешней,Где небо ты показывала мне,И где, рассветным увлечён рассказом,Срывал плоды бессмертья краткий разум –И храм провидел в хаосе камней…
Тебе в глаза пусть краски бьют ключами,С твоими многоцветными ночамиМощённые безмолвием поляПо милости небес – да разминутся…Прочла? Так не замедли улыбнуться:Пока писал, вдруг выздоровел я.
1975
Сгущенье
Даже сны без видений – гуще,Чем октябрьский воздух гор,Возвещающий и дающийМудрость – ветру, уму – простор.
Но его соберут морозы,Как букет предрассветных астр,И сгустятся в душе вопросы,Превратив её в алебастр.
И – хрустальной свободы линза –Этот воздух, зимой дарим,Будет пристальным зреньем признан,Созерцаем, как царь долин.
И покроет любые сани,И заслонит любую щель. –Овевавший лицо, он встанетЦитаделью вокруг вещей.
1975
«В ту пору сонную, когда…»
В ту пору сонную, когдаМолчанье – это точка зренья, –Листа над пропастью пареньеИ нежилые города –
Собратья речи. А за нею,При каждом слоге на посту,Стоит, от крови сатанея,Заворожённых дней пастух.
1975
Поэты
Я увидел – в разных странахНа бинтах бумаги – перья,Как пинцеты в чистых ранах,А слова, являясь, пели –Альт, и тенор, и сопрано –В кабинете, в зале, в келье.
Я увидел, как, раскинувСотни пальцев музыкальныхПо больной клавиатуре,Свет лечил друзей опальных –И, сойдя, лежал на спинах,На ковре, соломе, стуле…
1975
Варшавский цадик
На самой дальней из окраин,Где год великим шёл постомИ мор садился как хозяинПри редкой трапезе за стол,
Служил у мельника Иосиф.Порой, мешок с мукою сбросивСредь поля с неокрепших плеч,В страданьях слуха не утратив,Он видел ангелов-собратьевИ слышал сбивчивую речь:
«Поют, скрипя, дверные петли,Светильник полдня не погас,Ступай за нами – и не медлиОт смерти спрятаться средь нас!
Пока, голодный, по морозцуБежишь – и близится метель,Твой Сад Заброшенный разросся,С тобой свиданья захотел…»
Он отвечал: «Я грохот слышуСолдат-губителей. Всё ближеИ неизбежней с каждым днёмСестёр и братьев избиенье…Народ, скажу я, внемли пеньюИ засели нездешний дом!..
Я приурочен к злому часу,И если в страхе отступлю –Какие волны хлынут сразу?Кого из вас я утоплю?
Творенье длится. Если сброшуМешок судьбы средь бела дня, –Один из вас поднимет ношу,Его пошлют сменить меня!»
…И светлый сонм, охвачен дрожью,Бежал, как искры от огня…
1975
Чтенье книг
О чтенье книг – немое построеньеЗаиндевевших замков изо льда!..И неприметно улицы старенье,И то, что шаг затверженный солдат
Стал неуверенней, и то, что вовсеИсчез сосед, как слово из стиха,А годы разбредаются, как овцы,В твоём лице утратив пастуха, –
Ты не заметишь, строя лучевыеКварталы зданий, гаснущих тотчас.Но выйдешь вдруг на улицы живые –Занять у них дыханья, истощась, –
И встанет ель в дверях, как хмурый леший,И, распахнув бесшумную метель,Войдёшь в кирпичный город, побелевшийОт снегопада множества смертей…
1975
Поэты
Из цикла
[1] Кольридж
Внезапно расцветает море,Обвито зарослями рук,Вздымаясь в бунте и крамоле,И над водою дышит Дух.
И в отрешённом ранге флотскомПред Небом шкипер предстоит,И завещанье пишет лоцманДля развлеченья Нереид.
И слышен шторма взмах последний:Над вознесённою волной,Над шлемом бурь, на самом гребне –Сразился Ангел с Сатаной!
1976[2] Гёте
Быть в сумраке – светомИ тьмой – поутру,В метели – раздетым,Одетым – в жару,
На Западе – шахом,А в бездне – летатьИ каверзным взмахомПространства взметать…
Творить – и лениться.Мелькнёт эполет –Учтиво склониться,И плюнуть вослед!
1976[3] Низами
В светлейших долинах лежал твой удел,Но сам ты в один из семиТех дней невечерних слететь захотел,Как лист, и ослепнуть с людьми.Ты вышел, покинув бессмертный простор,Гремя золотыми дверьми,Вослед не послышался окрик: «Постой!» –С небес безразличных семи.
Но, если стыдишься стать братом вещам,Моё увещанье прими:Я родину душ по ночам посещал, –И ты посети с Низами!
1976[4] Петефи
Зеркальное застывшее пространство,Родные колосящиеся степи,Вода и свет, обнявшиеся страстно, –Свежа, недвижна родина Петефи.
Но, недруг сердца и мечты союзник, –Душой кляни, а языком приветствуй, –Со свитой чисел, офицеров грузных,Шагает Время мимо строя бедствий
И говорит: «Я честью заклинаю:Исполни долг, а после славы требуй –Верни всю кровь бурлящему Дунаю,А весь порыв – безоблачному небу!»
1976
Улица будущего
В начале – тихий дом, и здесьЖивут герои Ариосто:С них смерть навеки сбила спесь,У них бесхитростно и простоЦветёт блаженство на лице.
А близ провала – там, в конце,Есть особняк героев Кафки,И каждый мыслит: «Как я целОстался средь вселенской давки?..» –И не решит никто задачи…
…На протяженье мостовой –От Дома смеха к Дому плача –Подземный мерный пульс живой,И крови полная отдачаИ поит, и во всей красеСырую землю содрогает…С тем сердцем, словно ОдиссейС сиренами, мой слух играет.
1976
«Был мальчиком кудлатым…»
Был мальчиком кудлатым,И у корней, где мох,Как рядом с тайным кладом,Стоять часами мог:
Там муравьи копали,Фундамент возводя,И маленькие пальмыЛоснились от дождя.
И жил народ любезныйВ стране лесов и вилл,А он, как дух небесный,Над нею волен был.
Но мальчик стал подростком –И ощутил, скорбя,В садах, под корнем скользким,В такой стране – себя.
И только много позже,Покинув путь кривой,Внезапно понял с дрожью,Кто смотрит на него…
1976
Безрассветный край
Вблизи гнездящихся меж мыслейДомов, гнетущих и квадратных,Близ газовых заводов, близ лиОрудий пахотных и ратных, –
Не знаю, только в гиблом местеТолпятся ночью под покровомЧернеющих, как дым, известий:Не жди рассвета в мире новом!
Его не будет. Проходи же.Привыкни к жизни одноцветной! –Но смотрят вверх. И небо ближе.Росою пахнет предрассветной.
1976
«Мне прежде яви открывалось…»
Мне прежде яви открывалосьВ широком сне:Деревья стягами взвивались,И крепостями надмевалисьЛеса к весне.
И снился ты: твои полёты,Паденья крик, –Цветущих яблонь повороты,Вперёд смотрящий, с видом Лота,Седой цветник.
И только так могло случиться,Слетевший лист:В преддверье смерти – чем лечиться?Предначертанье ветра – чисто,И сам он чист.
1976
Балкон
