— Расскажите подробнее, что произошло той ночью.
— Мы договорились встретиться в 8.30 на площади Инвалидов. — Циклон прищурился. — Я думал, что выпьем по рюмочке, там есть такая пивнушка, но Болек сказал, что нас никто не должен видеть вместе. Мы сели в сквере. Желтый Тадек предложил весь товар отвезти к Ане на Прагу, но я не согласился. Она об этом ничего не хотела знать.
— Но знала ведь…
— Клянусь богом, пан капитан, не знала, — повторил Циклон. — Вы ее не допрашивайте! — почти взмолился он. — Это честная девушка…
— Что было дальше?
— Тадек решил, что мы поедем в Новинки, в его родное село. Там мы должны были встретиться, если пришлось бы уходить по отдельности. В десять, как и было написано у Болека в плане, мы двинулись на Каневскую. Тадек вырезал стекло, но как-то получилось неудачно — наделал много шуму. Но мы думали, что дом пустой.
— Горел ли свет?
— Не видели мы никакого света. Только потом заметили, что на кухне светло. Кухонное окно выходит в сад, да и низкое оно. Мы не могли видеть свет. — Он снова попросил сигарету. — Вошли через окно, в зале задвинули портьеры и…
— И приступили к делу, да?
— Да. Тадек открывал ящики, а я бросал вещи в мешок.
Кортель вытащил из папки машинописный лист.
— Это опись предметов, найденных у вас в землянке. Вы подтверждаете?
— Я даже не очень смотрел, что там было.
— У Болека тоже был мешок? Он что-нибудь взял?
— Нет, пожалуй, нет, пан капитан. Все нес Тадек.
— Рассказывайте дальше!
— Болек вошел на кухню и крикнул: «Горит свет! Здесь недавно кто-то был».
— И вы никого не застали ни на кухне, ни внизу?
— Нет, пан капитан, никого. Спустя несколько минут мы подумали, что, может быть, хозяева забыли погасить свет, когда уезжали. Но ведь они уезжали днем… И тогда Болек побежал наверх, а мы за ним… В коридоре наверху было темно. В одной комнате горел свет. Мы стояли еще на лестнице, когда Болек вбежал в эту комнату. И тут мы услышали крик…
— Кто кричал?
— Кажется, Болек, пан капитан.
— Кажется?
Циклон пожал плечами.
— Мы его не спрашивали. Мне пришло в голову, что надо бежать, но Тадек бросился в эту комнату, а я за ним… — Мичинский говорил с трудом, чувствовалось, что он устал.
— Отдохните, выпейте чаю.
— Хорошо, пан капитан, — сказал он послушно. — Итак, я встал на пороге. На полу лежала девушка, Болек, белый как снег, держался за стол, а Тадек стоял рядом с ним…
— Вы уверены, что Болек держался за стол? Вспомните хорошенько.
— Точно, пан капитан. И тогда Тадек сказал: «Достукались, фрайеры». Я не мог смотреть на девушку, пан капитан, что-то странное произошло со мной, хотел убежать, но ноги меня не слушались…
— Не заливайте. Что было дальше?
— Болек выбежал из комнаты и помчался вниз, а мы, то есть Тадек и я, за ним.
— У кого же был лом?
Мичинский молчал.
— Я спрашиваю, у кого был лом?
— У меня, пан капитан… Под плащом… Но шкафы открывали гладко, двери не надо было поднимать.
— А Болек? Чем он ударил девушку, если это он сделал?
— Не знаю, пан капитан…
— Ну припомните, будьте откровенны до конца. Посидите подумайте…
— Я честно говорю. Клянусь!
— Не клянитесь. Вы все сбежали вниз. Кто забрал мешок?
— Тадек. Он таскал его все время. Болек выскочил во двор и как будто бы забыл про нас.
— Через какие двери он вышел?
— Через фасадные. Их можно открыть изнутри. Когда мы выбежали, на улице никого не было.
— Вас видели, Мичинский.
— Никого не было… Тадек схватил Болека за плечо и прошептал: «Успокойся, фрайер! Едем в Новинки». Но тот словно ничего не слышал. Отряхнулся и побежал по Каневской в сторону Красильского, а может, свернул к парку у Цитадели. — Циклон стал говорить быстрей: — Мы перепугались. С такими иметь дело опасно, пан капитан. Он ведь как невменяемый. Мы думали, что, может быть, к нему вернется разум и он придет в Новинки… Хотя… Мы ведь никого не хотели убивать! — крикнул он. — Достаточно было заткнуть рот… А он, наверное, со страху. Опасные вещи делаются со страху… Мы пошли к площади Инвалидов. Хотели поехать к Ане, но Тадек отсоветовал. Он боялся, что, если Болека схватили — а такого схватить проще простого, — он бы нас как пить дать засыпал.
— А о девушке, которая осталась в особняке, вы не разговаривали?
— Нет, пан инспектор. Ведь мы ее не знали.
— Может, она еще была жива?
— Может быть, — равнодушно сказал Циклон. — А вообще нам не очень-то хотелось разговаривать. Купили у официанта в пивнушке на площади Инвалидов бутылку. У Тадека была колбаса. Выпили в парке. Трамваем поехали на Прагу, а потом автобусом до Зубков, чтобы не садиться в поезд на Виленьском… В Зубках выпили еще бутылку. Нам сразу сделалось легко. Мы полежали немного на траве. Лучше всего было вернуться к Ане, пан инспектор, я даже сказал об этом Тадеку, но он только рассмеялся. Мы решили заявиться в Новинки утром, чтобы людей не пугать…
— Расскажите подробнее, что произошло на станции Шевница.
— Мы приехали. — Циклон еще сильнее съежился на стуле. — Мы приехали, — повторил он, — и Тадек вышел первым. С мешком… Он пошел по рельсам, как и было условлено. Я шел сзади, чтобы вести наблюдение. Вдруг рядом с Тадеком появился… милиционер. Ей-богу, пан инспектор, я ничего плохого не замышлял. Немного вот стукнул его, потому что без Тадека я пропал бы. В Новинках-то я никого не знал, а к Золотой Ане не пошел бы и за миллион… И так мне стало жалко себя, пан инспектор, что я подбежал и ударил… Несильно…
— Из-за этой жалости? И этим самым ломом?
— Этим самым, пан инспектор, — машинально повторил Циклон. — Как это — этим самым? — вдруг спохватился он. — Я же им не пользовался, Тадек ведь вырезал стекло алмазом.
— А кто взял оружие у милиционера?
Циклон молчал.
— Вы?
— Тадек, — неохотно сказал Мичинский. — Потом отдал мне. А что нам оставалось делать, пан инспектор? Мы пошли в эту землянку. Себе на горе. Чтобы переждать. Думали отсидеться несколько дней, а потом выехать в Щецин. А этого пса? От страха, пан инспектор… Мы ужасно боимся псов. Клянусь богом! Больше, чем людей. А в вас никто и не собирался стрелять…
Предварительные показания Желтого Тадека дали немного. Желтый Тадек, или Тадеуш Марусь, был старше Циклона. Сказал о себе, что он «профессионал» и требует уважения к «профессии», потому что если человек ступил на эту стезю, значит, он не нашел для себя ничего «более подходящего» и его надо понять и соответственно с ним обращаться.
Тадек был известен тем, что любил пофилософствовать, во время допросов сохранял спокойствие, по крайней мере, пытался сохранять, но его выдавало нервное подергивание век.
— Надо работать одному, пан инспектор, — сказал он. — Дружки всегда завалят дело да еще попытаются свалить на тебя вину. Я могу ответить за то, что я сделал. Что же касается этой девушки, то пусть пан инспектор сам скажет, влипал ли когда-нибудь в мокрое дело Желтый Тадек? Я работал внизу, а этот щенок, то есть Болек, побежал наверх. Циклон — за ним. Пошел и я и, находясь на лестнице, услышал крик.
— Кто кричал?
— Высокий, писклявый голос. Подумал, что Болек, а теперь и сам не знаю. Циклон помчался в ту комнату…
— Циклон утверждает, — сказал Кортель, — что вы вошли за Болеком. Вторым.
— Врет! — выкрикнул Тадек. — Я уже готов был дать деру. Ведь пан инспектор знает, что я даже лом никогда не ношу. Этот дурак ударил потом милиционера и забрал его пистолет. Кто же вступает с властями в драку?
— И все-таки вы оказали вооруженное сопротивление.
— Не я, не я! — снова выкрикнул Тадек, и веки его внезапно задергались.
— Ложь — плохой помощник.
— Я с самого начала знал, что все так кончится. Не надо было брать Болека.
— Итак, вы утверждаете, что Казимиру Вашко убил Болеслав Окольский.
— Я ничего не утверждаю! — запротестовал Тадек. — Болек первым вошел в ту комнату. Вторым — Циклон. Когда я стоял на пороге, она уже лежала на полу. Я даже не взглянул на нее, потому как у меня такой характер, что не могу смотреть на мертвых.
— А вы не подумали о том, что она могла быть еще жива? Вместо того чтобы оказать ей помощь…
— Я не убивал! — крикнул Тадек. — Почему пан инспектор меня об этом спрашивает? Спросите у Болека…
О Болеке он говорил долго и с удовольствием.
— Тоже мне новоиспеченный телегангстер, — презрительно продолжал Тадек. — Назвал Ане фальшивую фамилию, но Аня любит знать, с кем имеет дело, поэтому проверила его портфель и паспорт. Денег у него никогда не было. Еле хватало на кофе и рюмку. Думал, что найдет себе легкий заработок, что мы тупые фрайера, а он ловкач. Подсунул нам эту работу, а что девушка будет в доме — не узнал.
