повернулся к двери.
"Паркетчик!" — окончательно решил про себя ротмистр и брезгливо отвел взгляд.
Лекарь — стройный, высокого роста мужчина в очках, представившийся "доктором Поплавским", — с ним два санитара-ополченца, а также угрюмого вида младший унтер-офицер прибыли почти одновременно.
Оставив в канцелярии одного доктора, Листок, поздоровавшись, сразу распорядился:
— Осмотрите труп, доктор! Если возможно сейчас — дайте предварительное заключение о причине смерти. Очень похоже на отравление ядом, но чем черт не шутит! Если сейчас это сделать трудно — сообщите результаты, как будете готовы. Я буду в штабе, у Воробанова… Пока же мне необходимо побеседовать с этим младшим унтер-офицером.
— Понимаю-с, — кивнул медик и поправил очки. — И когда же это с ним?
— Часа нет. Выпил стакан воды и на глазах отправился на тот свет! Кстати, осторожнее с осколками — похоже, в стакане был цианид. Если ваш провизор сумеет сказать что-нибудь точнее — был бы благодарен. И захватите на экспертизу графин. Хоть он, похоже, и чист, да лишний раз убедиться не мешает.
— Понял, ротмистр, постараемся…
Листок вышел к вытянувшемуся во фрунт унтеру.
— Ну а с тобой, братец, побеседуем в другом месте. Есть свободная комната?
— Так точно, Вашсокбродь! Рядом, сейчас открою!
Соседняя комната оказалась кабинетом начальника штаба полка.
— Младший унтер-офицер Карнаухов? — спросил ротмистр, едва за ними закрылась дверь.
— Так точно, Вашсокбродь! Оставлен на хозяйстве полка! — отчеканил солдат.
— Да не ори так… Не на плацу.
— Понял, виноват…
— Ты приносил в канцелярию графин с водой?
— Точно так, я. Дежурным офицером, поручиком Баковым было приказано привести в порядок канцелярию… Двух дневальных приставил к уборке, а сам, по его приказу, разложил канцелярщину — бумагу, карандашики, водичку в графине, стакан из дежурной комнаты…
— Значит, принес воду ты?
— Так точно! Лично набрал с бака в дежурке.
— И стакан?
— А как же! Вымыл дочиста, протер до блеска!
— Отчего же один, а не два?
Унтер замялся.
— Ежели бы сказали, что вас двое будет, господ-офицеров, так принес бы два… Да он один и был, в дежурке-то, для Его Благородия. Остальные из кружки пили…
Листок посмотрел на унтера — лицо озабоченное, но открытое, в глазах не испуг, а интерес… И говорит просто… Врет или не врет? Похоже, не врет… Да и травить армянина ему на что? О его сведениях он и слыхом не слыхивал. Хотя стакана касался…
— А для чего наводить порядок в канцелярии тебе объяснили?
— Нет. Просто приказали.
Ротмистр некоторое время молчал.
— Понятно… Значит, распоряжение дал дежурный офицер…
— Он самый, господин ротмистр!
— А кроме тебя и дневальных в канцелярию кто заходил?
— Никак нет, не заходил… — Унтер поморщился, точно припоминая. — Когда с канцелярщиной и графином пришел, марафет уже был наведен. Порядок проверил… Сложил бумаги, графин поставил… и все! Когда вышли, канцелярию запер.
— А Баков не проверял наведенный порядок?
Младший унтер-офицер замотал головой:
— Нет, господин ротмистр, при мне не было такого. Когда я им о готовности докладывал, аккурат конвойный привел задержанного азиата. Пришлось возвращаться, отворять дверь. А следом и господин подполковник подоспели с дежурным офицером! Но в канцелярию господин подпоручик не входили. Так что Их Благородие никак не могли быть!
Листок невесело подумал: "Получается, после унтера с дневальными никто, кроме Лавренюка и меня, в канцелярию не входил… О том и караульный сказывал… Тогда кто? Этот младший унтер-офицер, который и понятия не имел об азиате-перебежчике? Генерального штаба подполковник, который чуть сам не отправился ко всем святым, глотни он из того стакана? А может…"
Ротмистр даже покрылся испариной от вдруг промелькнувшей мысли — что, если и вправду армянин наложил на себя руки? Сам! Но с какой стати? От безысходности? Чего-то испугался? Того, что раскрыл "агента с Анной"? Но откуда тогда у простого турецкого шофера столь редкий яд? Дьявол! Что, если этот армянин не перебежчик, а специально подосланный дезинформатор?! Но тогда…
Листок ринулся к дверям, на ходу бросив унтеру:
— Следуй за мной!
Он выскочил в коридор вовремя — носилки с накрытым простыней трупом уже выносили из канцелярии.
— Назад! — прикрикнул он на опешивших санитаров. — Заносите обратно!
— Что-то случилось, ротмистр? — поправляя очки, поинтересовался выглянувший из открытых дверей Поплавский.
— Одна формальность, доктор! Зайдемте… Карнаухов — ты тоже.
Уже в канцелярии, ротмистр, кивнув на покойника, приказал унтеру:
— Осмотри его!
— Осмотреть, Вашсокбродь? А чего именно? — растерянно пробурчал Карнаухов.
— Одежду, чурбан! Карманы, рубаху, штаны, обувь! Чего стоишь?
— Стремно как-то в покойнике ковыряться, Вашсокбродь…
— Мне прикажешь этим заняться? Вы оба! — прикрикнул он на санитаров. — Вам привычней, помогите ему!
— А что искать-то? — недовольно пробурчал один из них, похожий на мясника.
— Все, что найдете!
— В самом деле, ротмистр! — подал голос Поплавский. — Чего искать, если наверняка его и без того обыскали при задержании?
Листок резко повернулся в сторону подполковника:
— Вы можете сейчас сказать, от чего он умер? Его отравили?
— Да, вы правы, все указывает на цианид.
— А если так, то, значит, должно быть хоть что-то, что указывало бы на отраву — осколки ампулы, сверток или что там еще! Ощупайте ворот, обшлаги, подкладки! Ну же!
— Думаете, самоубийство? — неуверенно спросил доктор.
Жандарм лишь искоса взглянул на него.
— Приступайте! — махнул он нижним чинам. — А вы, доктор, помогите мне здесь, у стола. В ампулах вы разбираетесь больше моего.
Минут десять доктор и Листок внимательно осматривали на полу осколки разбитого стакана. Затем скрупулезно, сантиметр за сантиметром, прощупали стул, на котором сидел погибший армянин, место на крышке стола, куда уткнулся его лоб, пол вокруг стула…
— Кажись, ничего, Вашсокбродь! — раздался за спиной ротмистра голос санитара. — Одна щепотка табаку в шинели, а боле ничего…
Ротмистр разогнулся.
— Черт знает, что такое! Ничего так ничего…
Он снял перчатки.
— Что ж, доктор, и на том спасибо… Несите его!
Если что найдете — я имею в виду во рту… Ну, вы меня понимаете… В общем, сразу сообщите!
— Само собой, — качнул головой подполковник. — Всего вам хорошего!
— Да уж…
— А мне ж чего? — осторожно спросил унтер.
— А ты покажешь, откуда воду набирал.
— Ага, понял, — кивнул Карнаухов.
Листок прошел к вешалке и снял шинель. Застегиваясь, угрюмо бросил:
— Не "ага", а "так точно!"
— Виноват, Вашсокбродь, так точно!
— То-то…
Когда вошли в дежурную часть полка, поручик и двое рядовых поднялись.
— Отсюда, что ли, набрал воды? — кивнул ротмистр в сторону питьевого бака, стоявшего на табурете в углу комнаты.
— Так точно, с этого! — скороговоркой подтвердил унтер.
Листок повернулся к поручику.
— Когда наполняли? Сегодня?
— Никак нет, господин ротмистр — вчера вечером.
— Сами-то пили с него? Когда в последний раз?
— Я пил, —
