– Я поставлю в известность о вашем прибытии посла Франции в России барона де Бретея.
Наряды императрица любила. Одних платьев у неё было более десяти тысяч, и каждое новое сидело на ней как нельзя лучше. На ювелирные украшения и красивые ткани дочь Петра смотрела с нескрываемым восхищением. А к драгоценностям Елизавета относилась трепетно.
Однако, не только гардероб, косметика и золотые безделушки интересовали императрицу. Её слово в европейской политике имело существенный вес и многие события, происходящие в России, так или иначе отзывались потом в Европе. Будучи настойчивой и бесстрашной женщиной, она привыкла добиваться успеха, преодолевая любые препятствия.
Военная кампания 1760 года не принесла сколько-нибудь существенных результатов. Берлин побывал в руках русских (правда, недолго), «Старый Фриц», как во всей Европе называли Фридриха II, был занят поисками денег на комплектование своей армии, численность которой за последние два года значительно сократилась. Русские войска перешли на «зимние квартиры». Казалось, ещё немного – и европейская бойня, названная впоследствии Семилетней войной, закончится. К слову – она уже надоела всем «до чёртиков».
При Дворе Её Величества тоже не всё было гладко. Россия, как и другие державы, изрядно поиздержалась за военную кампанию. Экс-канцлер Бестужев, после инцидента в августе 1757 года, провёл под арестом 14 месяцев и в апреле 1759 года был сослан в своё имение Горетово. А дело заключалось в следующем. 8 августа 1757 года Елизавете стало дурно в церкви в Царском Селе. Был праздник Рождества Богородицы. Внезапно императрица начала задыхаться. Выйдя из храма, чтобы подышать свежим воздухом, она сделала несколько шагов и рухнула на землю, потеряв сознание. Прибывший врач пустил ей кровь, но в сознание так и не привёл. Некоторое время никто не знал, что с императрицей. Ходили слухи, что она пришла в сознание, но помутилась рассудком. В те времена к внезапной смене власти нужно было быть готовым. Вот и Бестужев начал действовать заблаговременно. Он послал гонца к командующему русской армией фельдмаршалу Апраксину с требованием вернуться в Санкт-Петербург. К тому же он тайно встретился с великой княгиней Екатериной и обсудил с ней сложившуюся ситуацию… Но Елизавета выздоровела, весть о том, что армия, вместо того, чтобы идти к Кёнигсбергу, повернула обратно, была встречена ею с негодованием. Над Бестужевым сгустились тучи. Всё, казалось бы, было ясно: императрица находилась при смерти, готовилась смена престола, канцлер позаботился о том, чтобы армия была рядом, а великая княгиня уже получила его инструкции… Всё это в целом вполне тянуло на смертную казнь. Но, порочащие его бумаги Бестужев успел уничтожить и версия о государственной измене не подтвердилась. Поэтому экс-канцлер так легко и отделался.
Итак, талантливого и опытного государственного деятеля А. П. Бестужева-Рюмина, сейчас при Дворе не было. Теперь финансовыми делами занимался граф Воронцов. Но политическая стабильность в России, наступившая с приходом Елизаветы Петровны на престол, благотворно влияла на экономическое развитие страны и облегчала ситуацию.
Другой, не менее важный вопрос – о престолонаследии. Дочь Петра боялась смерти и старалась не думать о ней. Но она являлась государственным деятелем и должна была позаботиться о том, кому достанется престол после её кончины. Своего племянника Петра Фёдоровича императрица в качестве преемника не рассматривала. Напрасно она надеялась, что с годами он «поживёт, да выправится». Он так и остался взбалмошным, глупым мальчишкой, любителем злых, вздорных шуток, деревянных солдатиков и имеющим Фридриха в кумирах. Великий князь так и не научился чисто говорить по-русски, не раз высказывал своё неудовольствие: «Зачем вы привезли меня в эту грязную Россию?» и открыто грозил расправиться со своей супругой Екатериной Алексеевной, как только взойдёт на престол. Её место была готова занять фаворитка Петра – Елизавета Воронцова.
Императрица долго присматривалась к великой княгине. Да, умна, начитана, своенравна, хоть и голштинка (14), но русский язык выучила быстро, приняла православную веру. Девочка – себе на уме, целеустремлённая и расчётливая. Интересно, каким бестужевским «инструкциям» она следует?.. Хотя, наследника Екатерина, всё-таки, Петру подарила. Павла. И пусть, при дворе судачат, что Пётр Фёдорович – не его настоящий отец… Ребёнка императрица сразу забрала к себе, разрешив матери видеться с ним лишь изредка и по её, государыни, разрешению.
С рождением сына отношения между молодыми супругами окончательно разладились. Каждый из них жил своей жизнью и ненавидел свою «вторую половину».
Царское Село стало любимым местом проживания императрицы. Строительство Нового Зимнего дворца ещё не закончилось, старый же был деревянным, а Елизавета опасалась пожара. Поэтому дочь Петра частенько выезжала в Царское Село, привозя с собой шумную толпу придворных дам и кавалеров. Они расселялись по комнатам, в каждой из которых помещалось до пяти дам, не считая горничных. Жизнь в этом «общежитии» била ключом: сплетни, склоки, ссоры случались ежедневно. Карточная игра и… больше ничего. Даже уезжать в город и принимать гостей придворным не разрешалось. Сама Елизавета Петровна жила, уединившись в своих покоях, неделями не появляясь на публике. Здесь, на первом этаже она сидела, задумчиво глядя на сад, в котором запрещено было находиться всякому, иногда развлекая придворных обедами или ужинами. Последние, кстати, могли проходить глубокой ночью. Разбуженные придворные, зевая, садились за стол, но, помня о некоторых запретных для бесед темах, не знали, чем занять императрицу, поэтому зачастую молчали и этим невольно обижали её.
Елизавета Петровна любила театр. Она с удовольствием смотрела пьесы, особенно, трагедии Сумарокова с русскими актёрами. Иногда не только игра актёров, но и внешний вид их вызывал у неё определённый интерес. Так повезло оказаться в фаворитах у императрицы Никите Бекетову. Впрочем, распущенности в отношениях с мужчинами дочь Петра себе не позволяла.
В царствование Елизаветы Петровны у каждого на слуху была фамилия «Шувалов». Братья Шуваловы сыграли заметную роль в истории Российской империи.
Александр и Пётр Шуваловы были родными братьями. Иван Иванович приходился им кузеном.
Про Александра мы уже вкратце рассказали. Он являлся главой Тайной Канцелярии. Ещё старик Ушаков присмотрел его в качестве своего преемника. Он сводил Александра Ивановича в свой небольшой домик, размещавшийся в Петропавловской крепости, где и ознакомил с основными методами дознания. Преемник молча постоял под дыбой, посмотрел на раскалённую печь, на инструменты заплечных дел мастеров: щипцы, клещи, плети, на залитый кровью топчан и… принял дела. Грозная слава Тайной Канцелярии продолжала распространяться по России, но никто не знал, что в этой страшной «Службе» было занято всего одиннадцать человек.
Кроме работы в Тайной Канцелярии, по совету канцлера Бестужева, на Александра Шувалова «свалилась» другая, на сей раз, деликатная обязанность. Он должен был присматривать за «молодым двором» – великими князем и княгиней. С той поры Екатерина начала испытывать к Шувалову только страх и отвращение, а Пётр Фёдорович – искреннюю симпатию. Возможно, именно это и сыграло роковую роль в последующих, описываемых нами, событиях.
Пётр Шувалов, за годы пребывания у власти, а он достиг званий: генерал-фельдмаршал, конференц-министр, камергер, сенатор, отметился кипучей реформаторской деятельностью. Некоторые его реформы, несомненно, можно поставить в заслугу Петру Ивановичу, другие же – нанесли, скорее, вред и ввели казну в убытки. Но, уничтожение внутренних таможенных пошлин, учреждение первых российских банков, реорганизация российской артиллерии по проекту Военной академии – всё это связано с его именем.
Иван Иванович Шувалов ничем выдающимся не отличался. Он не был ни государственным деятелем, ни полководцем, ни коммерсантом. Но его «заслуги» в определённой мере пришлись по душе императрице. Он был её фаворитом с 1749 года вплоть до последнего дня её жизни.
Елизавета Петровна оставалась дочерью русского царя и православной женщиной. Она отмечала церковные праздники, от души веселилась в святочные дни, широко гуляла на Масленицу. Как русский человек она была милосердна. Предпочтения государыни сказывались и на повседневной еде. Гречневая каша, щи с говядиной всегда украшали её стол. Но, кроме этого, она одевалась по европейской моде, любила французские платья и украшения. Поэтому прибытие мэтра Боку она встретила благосклонно и даже с радостью. Тот, заняв одинокий флигель в Царскосельском дворце, распаковал свой багаж и вскоре дал знать приближённым Елизаветы Петровны, что он готов показать имеющийся у него large assortiment (15).
