— Но почему она вообще на меня сердится? На самом деле я только и делала, что спорила с Ханной.
— Дело не в этом. — Он подбирает слова и смотрит на меня, и в конце концов ему удается сделать и то, и другое. — Просто иногда ей тяжело, но я думаю, что эта поездка может помочь… немного снять напряжение. — Он похлопывает меня по руке, от чего я подпрыгиваю. — Прости. — Он массирует затылок, извиняясь. — Я просто пойду скажу ей, что мы уезжаем, а потом мы отправимся в путь. Мы даже можем купить мороженого по дороге, если хочешь.
В обычное время я бы с радостью согласилась остановиться за сладким, но даже мороженое с печеньем не может растопить тот леденящий факт, что моя собственная мама не хочет со мной прощаться.
Я плюхаюсь на заднее сиденье внедорожника.
— Ладно. Договорились.
Он колеблется, его губы приоткрываются, как будто он собирается что-то сказать. Но потом он решает не делать этого, мчится по подъездной дорожке и спешит зайти в дом.
Через несколько секунд моя сестра подъезжает на своем сверкающем серебристом Мерседесе. Она сигналит, пугая меня до смерти, прежде чем заглушить двигатель и вылезти.
— Немного нервничаешь, да? — усмехается она, закрывая дверь бедром. — Думаю, я бы тоже испугалась, если бы меня выгнали из дома.
— Меня не выгоняют из дома, — говорю я. — Я еду навестить бабушку.
— Продолжай твердить себе это, но я не удивлюсь, если никогда больше не увижу твоего бледного лица. — Она перекидывает ручку сумочки через плечо и начинает подниматься по дорожке к дому, но останавливается и бросает на меня ухмылку. — О! Я совсем забыла сообщить тебе потрясающую новость.
Она может думать, что она идеальна, но это не так, пытаюсь я убедить себя. Видишь помаду на ее зубах? Похоже, она питалась чьей-то кровью. К тому же, ее волосы сегодня выглядят немного вьющимися, как будто она засунула палец в розетку.
Я отрицательно качаю головой. Кого я обманываю? Она идеальна. Хотя и злая, но все же, кажется, это не имеет большого значения для людей, с которыми я хожу в школу.
— Кайлер и я официально пара. — Она откидывает волосы с плеча, ее ухмылка растет.
— А? — Я моргаю, глядя на нее. Что, черт возьми, она только что сказала?
— Мы с Кайлером — пара. — Она выговаривает каждое слово. — Помнишь нашего соседа, в которого ты влюблена с незапамятных времен?
Моя челюсть чуть не ударяется о бетон.
— Я… я не влюблена в К-Кайлера.
— О, пожалуйста. Все знают, что ты втюрилась в него с тех пор, как он подарил тебе эту дурацкую розу, которая, к твоему сведению, была жалким подарком.
Я хочу сказать ей, что она ошибается. Что я была влюблена в Кайлера еще до этого, но это только подтвердило бы ее обвинение.
О, Боже мой!
Реальность сильно бьет меня по лицу, и мой желудок сжимается. Не то чтобы Кайлер раньше ни с кем не встречался. У него было несколько постоянных подружек за последние пару лет, и я всегда справлялась с этим довольно хорошо. Но встречаться с Ханной? Боже, я знала, что это может произойти, но в глубине души я думаю, что отрицала это, наивно полагая, что Кайлер никогда не будет встречаться с человеком, который настолько уродлив внутри.
— На следующий день он сказал всем, что подарил тебе розу, потому что ему было жаль тебя, — она прикрывает рот, когда мое лицо меняется. — О Боже, неужели ты этого не знала? Это так печально. — Она опускает руку. — И трагично. Я не могу поверить, что ты думала, что он полюбит такую, как ты. — Ее лицо искажается от отвращения. — Эти ужасные волосы. Серьезно, кто красит волосы в зеленый? И эта одежда, — она вздрагивает, — такая отвратительная.
— Я не влюблена в Кайлера, — возражаю я, вдыхая и выдыхая, пытаясь бороться с паникой. — Так что все, что ты говоришь, не имеет значения.
Пусть ее слова не трогают тебя. Она не очень хороший человек.
— Ты такая плохая лгунья. Так было всегда. — Она поворачивается ко мне спиной и идет к двери, ее четырехдюймовые каблуки цокают по тротуару. — И кстати, Кайлер потрясающе целуется. — Она хихикает про себя, прежде чем войти внутрь и закрыть дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я сжимаю руки в кулаки.
— В один прекрасный день, клянусь Богом, я… — я замолкаю, чувствуя, что кто-то наблюдает за мной.
Я бросаю взгляд на дом Мейеров и внутренне съеживаюсь. Кай сидит на заднем крыльце и смотрит на меня. Он одет в черные шорты, его волосы выглядят влажными, а его напряженный взгляд практически сверлит дыру в моей голове.
Вот дерьмо. Неужели он только что слышал весь наш с Ханной разговор? Пофиг. Разве это имеет значение? Я уверена, Ханна уже сказала Кайлеру, что я одержима им.
— И что ты собираешься с этим делать? — Спрашивает Кай, склонив голову набок.
— А? — Мой желудок переворачивается от нервов. Если он знает, что мне нравится Кайлер, он никогда не позволит мне забыть об этом. Потому что именно этим Кай занимался последние полгода: дразнил меня всякий раз, когда видел малейшую возможность.
Его губы кривятся, как будто он борется со смехом.
— Мне просто интересно, что ты собираешься сделать со своей сестрой. — Он кивает головой в сторону двери. — Ты так и не закончила свою мысль, и мне действительно любопытно, что твой извращенный ум придумает на этот раз.
Мои губы сжимаются, потому что я не уверена, дразнит он меня или говорит серьезно. Я никогда с ним так не поступаю.
— Я не закончила свою мысль, потому что пыталась сделать ее действительно хорошей. Придумать болезненно ужасный и полный мучений план. Но спасибо, что разрушил ход моих мыслей.
Он хихикает.
— Я буду скучать по этому.
Мои брови взлетают вверх.
— Скучать по чему?
Он поднимает голову, ухмыляется, и почему-то это меня еще больше бесит.
— По нашим милым маленьким разговорам.
Я смотрю на него без всякого выражения.
— Это так ты называешь издевки занудного соседа?
Он прижимает руку к груди.
— Я никогда не издевался. Это дело твоей сестры. Не мое. Я всегда был добр к тебе.
Презрительный смешок срывается с моих губ.
— Как в тот раз, когда ты сказал, что цветные пряди в волосах делают меня похожей на радугу?
— Эй, радуга — это круто. — Он, кажется, совершенно удивлен, и его обжигающий взгляд «позволь-мне-связать-тебя-на-месте» продолжается.
Это сводит меня с ума, и я отчаянно пытаюсь выиграть наш маленький спор.
— Ладно, а как насчет того раза, когда ты съел мой проект для научной ярмарки?
— Эй, а кто полил шоколадом свой проект? — Он изумленно смотрит на меня. — Серьезно, это была твоя собственная чертова вина.
Ладно, он прав. Проект «шоколадный вулкан» был изначально обречен.
— Откуда ты знаешь, что я уезжаю? — Я меняю тему разговора и направляюсь к забору.
— Ты имеешь в виду, кроме чемоданов, которые ты только что загрузила в багажник внедорожника? — Но в глубине души он вдруг начинает беспокоиться, теребя кожаные ремешки на запястьях.
— Ты слышал это от кого-то. — Я смотрю на него с подозрением. — Я могу это утверждать, потому что ты явно выкручиваешься.
Он закатывает глаза, как будто я веду себя нелепо, но потом сдается.
— Ладно, твоя сестра всем рассказала.
— Что я уезжаю? — Мои брови нахмурились. — Зачем ей это делать?
Он чешет затылок, глядя куда угодно, только не на меня.
— Гм… ну… она всем сказала, что тебя поместили в психиатрическую лечебницу, но я знаю, что это неправда.
Невидимые булавки впиваются в мою кожу. Я не хочу ненавидеть свою сестру… я действительно не хочу… но я вроде как ненавижу ее прямо сейчас.
— Почему она сказала, что я уезжаю? — Мой голос звучит так глухо.
— Это не имеет значения. — Он встает, спускается с крыльца и подходит к забору. — И все-таки, куда ты собралась?
— За границу с моей бабушкой, что, наверное, звучит неубедительно, но на самом деле я с нетерпением жду этого.
— Это звучит вполне убедительно.
— Даже то, что я еду с бабушкой?
Он качает головой, отмахиваясь от меня.
