Родионов встал, давая понять, что считает разговор оконченным.
– Товарищи офицеры, прошу отправляться на корабли и начать подготовку к походу. Александр Владимирович, вы задержитесь… Уверен, что задание Родины выполним с честью. Тем более, что операция проходит под непосредственным контролем Верховного Главнокомандующего.
На выходе из штаба командиры остановились и взглянули друг на друга. Напряжение недавних минут уже сменилось почти мальчишеской радостью: наконец-то настоящее дело, наконец-то фронт, наконец они тоже смогут бить врага!
Кучеренко сграбастал плечи всех троих в охапку и, чуть не приплясывая, запел свою любимую, украинскую:
Ой, у гаю при ДунаюСоловей щебече,То вин свою всю пташинуДо гниздечка клыче.Ой, тьох, вить-тьох-тьох-тьох,Соловей щебече…
Первая неделя похода. Владивосток, залив Петра Великого.
5 октября 1942 года
Вечером море, словно уставшее после бурного дня, кажется черным зеркалом, и краски темнеющего неба отражаются в нем всеми ежеминутными превращениями. По темной глади один за другим скользят два узких силуэта – С-55 и С-54. Во второй лодке по направлению к корме пробирается краснофлотец. Проходя мимо пятого отсека, где находится камбуз, он спрашивает Демьяна Капиноса:
– Кормилец, скажи на милость, далеко еще до козлино-дробильного отсека?
Кок, весь в поту, с видимым удовольствием отрывается от мытья котлов, освобожденных от остатков ужина.
– А-а, новенький… Как зовут?
– Юрий. Нуждин.
– Ты, говорят, на эсминце служил?
– Ну, раз говорят… Зря не скажут…
– Знаешь, у нас тут заблудиться – раз плюнуть. Главное – дуй в корму и никуда не сворачивай.
Новенький оценил шутку:
– Спасибо, друг. А то без компаса, сам понимаешь…
В кормовом отсеке слышно, как свободные от вахты матросы забивают «козла». За столом сражаются Николай Рощин и Николай Семенчинский против Анатолия Стребыкина и Петра Грудина. Рощин только что отдублился и победительно смотрит на соперников:
– Еще напор – и враг бежит!
– Толя, не поддавайся «николаевскому» режиму! – призвал Грудин.
– Вперед, на баррикады!
Сергей Чаговец, который верховодит в рядах болельщиков, встречает входящего Нуждина командой «смирно!», и тот, успокоив привставших было моряков: «Сидите, сидите…», примостился на рундуке рядом. В наступившем молчании слышно, как Семенчинский в ожидании хода привычно отбивает по столу «морзянку».
– Товарищ нервничает! – замечает вслух Нуждин.
– Нет, братишка, это он тренируется. Повышает, так сказать, свою профессиональную подготовку.
В кубрике понимающе засмеялись, а Семенчинский явно смущен:
– Кончай травить…
Чаговец, однако, вполне серьезен и обращается к новичку:
– Вот вы, товарищ, владеете азбукой Морзе?
– Ну… так…
– Вот! А ведь от этого в критической обстановке может зависеть ваша жизнь! И вчерашний поступок радиста-краснофлотца Семенчинского не только подтверждает это, но и служит примером всему личному составу флота.
– Ладно тебе… – по-девичьи краснеет Николай.
– Скромность краснофлотца, как видите, красит его, но не может умалить значение его мужества и находчивости в трудную минуту… Это произошло ранним утром, когда японские стервятники, как правило, совершают облеты нашего неба и порой нагло вторгаются в воздушное пространство Родины. В такие минуты подводным лодкам приходится совершать срочные погружения, скрываясь из-под зорких глаз возможного противника…
Присутствующие, включая самого Семенчинского, смеются, предвкушая развитие событий. Нуждин заинтригованно слушает.
– … И вот вчера… еще не рассвело, когда краснофлотец Семенчинский вышел по нужде на верхнюю палубу. Полюбовавшись зарей, он проследовал в надводный гальюн, где то ли увлекся процессом, то ли задремал. Скорее всего, досматривал, как в далеком Загорске любимая жена Ксюша раскрывает ему навстречу свои жаркие объятия. Естественно, в таком состоянии он не услышал сигнала срочного погружения. Каково же было его удивление, когда он почувствовал, что вместо объятий жена Ксюша хлестнула его по пяткам крапивой…
Перекрывая хохот в отсеке, Чаговец переходит к развязке:
– Очнувшись, Семенчинский обнаружил, что в ногах у него плещется ледяная забортная вода. Спросонок ничего не соображая, он, как был, выскочил из гальюна и понял, что лодка под ним тонет. Еще минута – он окажется на поверхности один. Вот тут и спасла моряка смекалка и профессиональная выучка. Он ухватился за тумбу перископа и всем телом стал отчаянно сигнализировать азбукой Морзе: «Человек за бортом! Человек за бортом!». В боевой рубке чуть не началась паника – может, это новые происки вражеских лазутчиков? Хорошо, что на вахте был опытный офицер – командир штурманской БЧ, лейтенант Тихонов. Он дал команду остановить погружение и на всякий случай приготовил личное оружие…
Семенчинский, смущённо улыбаясь, закончил игру:
– Рыба!
– Ну, рыба не рыба, – подытожил рассказчик, – а благодарности от начальства наш герой пока не дождался. Хотя пример его профессиональной подготовки, как вы поняли, заслуживает всяческого подражания… Команде – перекур!
Выйдя с разрешения вахтенного офицера на верхнюю палубу, моряки, однако, не спешили затянуться махоркой – все с удовольствием вдыхали свежий морской воздух. В небе висела полная луна, утопая в большом молочном круге.
– Это гало, – заметил Иван Горбенко. – У нас в Одессе говорят: вечером – гало, с утра – сильный ветер.
– А у нас в Богодухове, – откликнулся Сергей Жигалов, – говорят: жди у моря погоды.
– Как там у них сейчас – в Одессе, в Богодухове, у меня под Сталинградом?! – вздохнул комендор-зенитчик Иван Грушин.
– Может, дадут всё же нам повоевать? – включился в разговор Стребыкин. – Интересно, куда и зачем мы идем?
– Что-то важное затевается, – предположил Яков Лемперт.
– Да брось ты! – машет рукой круглолицый Николай Фадеев и с досадой добавляет: – Обычный выход: в белый свет пульнём, да и вернёмся…
– Нет уж, Колюня! Тебя что, каждый день провожает такая свита, как сегодня: и командующий флотом адмирал Юмашев, и начштаба контр-адмирал Богденко, и третий… не знаю, кто это…
– Член Военсовета корпусной комиссар Захаров… – подсказал Юра Нуждин.
– Вот! Да еще по отсекам прошли, чуть не за ручку с каждым попрощались…Уж больно торжественно.
– Я слышал, на каждый экипаж командиры получили по семь тысяч американских долларов! – объявил Казимир Вашкевич.
– Не заливай! – проворчал в ответ мичман Петр Галкин, известный в экипаже своей рассудительностью. – Мы ж не туристы – нам шмотки покупать ни к чему…
– Юра, а ты случаем не в курсе? – обратился Чаговец к новичку.
– Откуда? – пожал плечами Нуждин.
– Ну, а зачем бы тебя прямо перед походом переводить к нам на лодку? Электриков у нас хватает, но ты, говорят, английский знаешь…
– Хотите – и вас научу. Пойдем второй фронт открывать.
– Да мы с фрицами лучше по-нашему, по-славянски!.. – понюхал собственный кулак Виктор Бурлаченко.
– А я, братцы, после войны с удовольствием бы подучил языки! – мечтательно проговорил подошедший Капинос. – Поездил бы по свету…
– …Поел бы заморской жратвы, – подхватил моторист Федя Капелькин, такой же приземистый и даже щуплый на вид.
– Да ты и так двухпудовыми гирями играешь! Куда только всё уходит? Всех иностранцев своим аппетитом распугаешь.
Из палубного люка высунулась чья-то голова:
– Кончай баланду! Была команда «Очередной смене приготовиться на вахту!»
Вотсеках при синем свете аварийных ламп спят в койках матросы. В ночной тишине слышен лишь мерный рокот дизелей. Не спится только Юре Нуждину: он то и дело ворочается, переворачивает под головой подушку. Это замечает вошедший в отсек дежурный по кораблю командир группы движения Донат Негашев.
– Непривычно на новом месте? – негромко спрашивает он.
– Тесновато здесь. И душно. Не то, что у нас на эсминце…
– Это правда. Но человек ко всему привыкает. А вот с теснотой утром поборемся… – Негашев оглядывает лежащие вдоль переборки ящики, бочки, коробки, тюки, – грузили в спешке, не успели как следует разобраться… Случись что – к помпам и кингстонам не подступишься. Так что, работы будет много – спите!
Негашев возвращается в центральный пост, где его встречает командир корабля.
– Порядок?
– Не совсем. Груз по-штормовому не закреплен, так что с выходом в Японское море могут быть проблемы.
– Гм… Море шуток не любит.
Братишко поднялся в рубку, обвел взглядом горизонт. Предрассветное небо затягивало мрачными облаками, по воде шли барашки волн.
– Похоже, скоро заштормит. Надо играть аврал.
– Жаль ребят – хоть бы ещё часок поспали…
