— Я видела, как ты смотрел на меня, когда к моему горлу приставили клинок, — тихо промолвила она, вспоминая их первую встречу, когда Тас велел своим стражникам прикончить ее. — Ты был готов рискнуть жизнью ради меня. Я прочитала это в твоих глазах.
Дастан с удивлением поднял глаза, потом инстинктивно придвинулся ближе.
— Я поклялся брату, что отниму у тебя жизнь, но не допущу, чтобы ты досталась кому-то другому.
Тамина заглянула в его глаза, и настроение у обоих стало почти романтическим. Девушка кокетливо улыбнулась.
— Да, задача непростая, — сказала она. — Решение напрашивается только одно: сначала поцеловать меня, потом убить.
Она придвинулась еще ближе, ее губы почти прикоснулись к его губам.
— Но я предлагаю решение получше, — продолжила она. — Я сама убью тебя, и дело с концом.
Дастан рассмеялся, но Тамина не шутила.
Она потянулась к нему, словно для поцелуя. Но на самом деле принцессе нужен был Кинжал!
Она протянула руку и выхватила Кинжал, но Дастан оказался проворнее. Он отразил ее выпад и выбил Кинжал из ее пальцев. Тот упал на землю. Принцесса, ничуть не смутившись, выхватила меч, пристегнутый к седлу Акша, и грозно взмахнула им.
Для столь опытного воина, как Дастан, этот бой был скорее игрой, чем настоящей угрозой. Одной рукой он отстранил Тамину, другой поднял с земли Кинжал.
— Может быть, мы сумеем найти третий выход, — пошутил он.
Он провел пальцем по гравировке на Кинжале и вдруг случайно нажал на один из драгоценных камней на рукояти. Изнутри высыпалось немного яркого белого песка.
И в это мгновение мир вокруг Дастана остановился. Свет и звук изогнулись, словно в могучей судороге, а потом ринулись вспять.
Когда всё успокоилось, Тамина опять тянулась к Дастану.
— Но я предлагаю решение получше, — снова произнесла она. — Я сама убью тебя, и дело с концом.
Она повторяла то, что говорила и делала секунду назад, но сама об этом не догадывалась.
Принцесса опять протянула руку за Кинжалом, и Дастан точно так же, повинуясь импульсу, оттолкнул ее. Но на этот раз, когда она вытащила из-за седла меч, юноша растерялся и не успел остановить ее. Удар меча пришелся ему прямо в живот.
Дастан рухнул как подкошенный.
— Отдай то, что ты похитил у меня, грязный персидский вор! — потребовала Тамина, указав острием меча на Кинжал.
Он проследил ее взгляд. Неужели?..
И он еще раз нажал на драгоценный камень.
— Стой! — закричала Тамина. Снова из рукоятки высыпалось немного песка, и снова мир развернулся вспять.
Раны у него на животе волшебным образом исчезли. Когда последние песчинки упали на землю, время опять пошло своим ходом.
— Но я предлагаю решение получше, — проговорила Тамина в третий раз. Но теперь Дастан знал, чего ожидать, и перебил ее.
— Только попробуй опять потянуться за мечом, руку сломаю! — пригрозил он.
— Опять? — в замешательстве переспросила Тамина. Потом она заметила, что рукоять Кинжала пуста, и ее глаза широко распахнулись.
— Ты потратил весь песок! — воскликнула она.
Дастан посмотрел на пустую рукоять Кинжала и снова нажал на камень. На сей раз ничего не произошло.
— Что это такое? — спросил он.
Тамина ничего не ответила.
— Невероятно, — сказал он, мысленно складывая детали этой головоломки. — Когда песок высыпается, время поворачивает вспять, и об этом знает только тот, кто держит Кинжал в руках. — Он поднял глаза — посмотреть, не подтвердит ли она невольно его догадку. — Можно возвращаться во времени, изменять ход событий — и об этом не догадается никто, кроме владельца Кинжала.
Дастан задумался над тем, какие широчайшие возможности предоставляет волшебный Кинжал.
— Насколько далеко можно вернуться назад во времени? — спросил он. — Отвечай, принцесса.
— Ты разрушил мой город, — сердито огрызнулась она. Неужели у этого самодовольного юнца хватило глупости предполагать, что она просто так возьмет и поделится с ним ценнейшими сведениями?
Дастан покачал головой:
— Наша разведка доложила, что вы вооружаете наших врагов.
— Вы поверили вранью персидского лазутчика? — фыркнула Тамина.
Дастан задумался. Единственным доказательством, какое у них имелось, действительно были слова лазутчика. Никто больше не видел того каравана, который он якобы заметил в пустыне. И Тас со своими солдатами до сих пор не нашел в городе ни единой кузницы, где ковалось оружие.
— Мы напали на вас не из-за кузниц с оружием, — медленно произнес он, скорее утверждая, чем спрашивая. — Истинная причина — в Кинжале.
— Умненький ты, — с горечью отозвалась Тамина.
— После битвы Тас попросил меня отдать ему в дар этот Кинжал, — продолжал Дастан, пропустив мимо ушей саркастическое замечание принцессы. — Мне это и в голову не приходило. Всё придумал и устроил он. Это Тас дал мне мантию, убившую отца. Ему не терпелось самому занять трон. С этим Кинжалом он мог бы в решающий момент переломить ход любого сражения. Он стал бы непобедим. — Дастан запнулся, как будто слова застряли у него в горле. — За всем этим стоит Тас.
* * *
Далеко-предалеко от этих мест, в недавно захваченном дворце Аламута, Тас нетерпеливо расхаживал из комнаты в комнату. Из наследного принца он стал полноправным владыкой Персии. На нем был роскошно вышитый царский наряд.
Он только что подписал свой первый указ. Теперь писцы перепишут его сотни раз, а царские почтовые соколы разнесут эти свитки по самым дальним концам необъятного государства Персии. Царский указ будет зачитан на всех рынках и площадях, во всех храмах, во всех городах и селениях.
«Мои верные подданные!
Я разделяю с вами скорбь по поводу безвременной кончины нашего обожаемого властителя. Он пал от руки принца Дастана, и от этого наша боль становится еще сильнее. По этому случаю я удваиваю награду за его голову. Мой вероломный брат предстанет перед лицом правосудия.
Прах царя Шарамана будет предан земле со всеми почестями, подобающими столь славному владыке. Приглашаю всех подданных проводить в последний путь нашего достойного царя. Спите спокойно, жители империи: наша страна по-прежнему находится в руках сильного властелина, и никакие злые силы не потревожат ваш покой».
Так началась эпоха нового властителя.
* * *
В ночное небо взлетели соколы. Молодой царь обернулся к своему телохранителю и отдал ему короткий приказ.
— Арестуйте всех людей Дастана, — велел он. — Бросьте их в самую глубокую темницу, куда не пробивается ни один луч дневного света.
Глава восьмая
В ту ночь Тамина и Дастан встали лагерем на берегу ручья. Дастану не спалось, он лишь беспокойно вздремнул несколько минут. В голову лезли страшные картины побоища в Аламуте. Отец погиб, и все считают виновным его, Дастана. Старший брат убил родного отца и теперь замышляет уничтожить его самого. Мир рушился в пропасть. Но к рассвету у Дастана созрел план.
Надо остановить Таса. Для этого понадобится помощь.
Он обратится за ней к своему дяде Низаму.
Проснувшись, Тамина увидела, что Дастан рвет на полоски одеяло и обертывает тряпками копыта Акша.
— Что ты делаешь? — спросила девушка.
— Гарсив идет за нами по пятам, — пояснил юноша. — Акш — самый знаменитый конь во всей империи. А так мы скроем его следы.
— Какие следы? Где? Куда ты собрался? — спросила Тамина.
— В священный город Аврат, где покоятся персидские цари, — ответил Дастан. — Мой дядя Низам приедет туда на похороны отца. Он единственный, кому я могу доверять. Он выслушает меня, поймет, что я действовал по указаниям Таса.
Он спрятал Кинжал за пояс и сел на жеребца. Вчерашняя боль и обида за ночь переросли в гнев и решимость.
— Тебя разыскивают за убийство царя. — Тамина преградила ему дорогу. Несмотря на все тревоги вчерашнего дня и на почти бессонную ночь, она всё равно была потрясающе красива — и упряма. Настоящая принцесса. — И ты хочешь просто так взять и заявиться на его похороны, где будут тысячи персидских солдат?
— Отойди, принцесса!
Тамина стояла на своем:
— Все дороги в Аврат перекрыты персидскими войсками.
Дастан улыбнулся:
— Я поеду не по дорогам. А через Долину Рабов.
Глаза Тамины испуганно распахнулись. Он что, шутит? Долина Рабов считалась местом, где человеку не выжить. Родители пугали ею непослушных детей — грозили отправить туда, если те будут плохо себя вести.
— Тебе не добраться до Аврата. — Принцесса скрестила руки на груди. — Весь твой план — чистейшее самоубийство!
Но во взгляде Дастана горела решимость.
— Мой брат убил отца и обвинил в преступлении меня, — сказал он. — Я постараюсь восстановить справедливость. Если при этом я погибну — значит, так тому и быть.
