Конечно, таким людям, как Мехлис и Кулик, ничего нельзя было доказать. Поэтому с ними предпочитали не связываться. Только годы спустя после войны Г.К. Жуков смог посетовать: «Накануне войны 10-я армия и ряд других частей Западного округа были расположены в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара по флангам. Между тем дислокация войск фронта на этих направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки. Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны»[15].
Непосредственно в выступе дислоцировалась 10-я армия под командованием генерал-майора К.Д. Голубева. В ее состав входили 1-й и 5-й стрелковые, 6-й кавалерийский, 6-й и 13-й механизированные корпуса, 155-я отдельная стрелковая дивизия, 7-я подвижная артиллерийско-противотанковая бригада.
На правом фланге находилась 3-я армия, которой командовал генерал-лейтенант В.И. Кузнецов. Она была развернута в районе Гродно — Августов — Граево. В состав армии входили 4-й и 21-й стрелковые и 11-й механизированный корпуса.
Левый фланг в районе Бреста обеспечивала 4-я армия генерал-майора A.A. Коробкова. В ее составе находились 28-й стрелковый и 14-й механизированный корпуса. Всего же в Западном военном округе насчитывалось более 3000 танков, 2200 боевых самолетов и 15 000 артиллерийских орудий и минометов.
Войскам ЗапОВО противостояла группа армий «Центр».
Она состояла из 2-й и 3-й танковых групп, которыми командовали соответственно генералы Гудериан и Гот, а также из 4-й армии генерал-фельдмаршала фон Клюге и 9-й армии генерал-полковника Штрауса. Всего немцы имели около 2200 танков, 1700 боевых самолетов, более 15 000 орудий и минометов. Только в живой силе они превосходили противника в соотношении 2,2:1.
Схема действий германской армии была подсказана дислокацией частей противника. Войска Павлова имели большее количество танков, но почти все они находились в выступе. Поэтому свои мощные ударные группировки немцы сосредоточили на флангах. Главные удары наносились в обход самых сильных частей русских, и на их направлениях немецким войскам удалось создать трех-четырехкратный перевес.
22 июня в 3 часа 15 минут сосредоточенный артиллерийский огонь обрушился на Брест. Дислоцированная в Южном городке [в 2 километрах от границы] 22-я танковая дивизия генерал-майора В.П. Пуганова, не успев сделать ни одного выстрела, понесла большие потери. В районе Бреста находилось шесть мостов через Буг и ни один из них не удалось взорвать. Причем отнюдь не по причине внезапного, вероломного нападения немецко-фашистских захватчиков. В своих воспоминаниях бывший начальник штаба 4-й армии Л.M. Сандалов исчерпывающе разъяснил этот вопрос: «Взрывать мосты на границе с государством, подписавшим с нами договор о ненападении, было как-то противоестественно. Не желая проявить бестактность по отношению к немцам, мы не решались даже минировать переправы»[16]. Генерал Гудериан, несомненно, был очень благодарен русским за их тактичность, когда 22 июня с комфортом переправил свою танковую группу через реку.
В результате войска, назначенные в прикрытие брестского УР, оказались в считаные два-три часа разгромленными и не успели даже выдвинуться на укрепления. Только в Брестской крепости сумели закрепиться отдельные стрелковые части. Гейнц Гудериан вспоминал: «На всем протяжении фронта танковой группы мы застали противника врасплох. Южнее Бреста 27-й моторизованный корпус захватил невредимыми мосты через Буг. Северо-западнее крепости мы строили, в соответствии с планом, собственные мосты. Противник вскоре оправился от неожиданности и приступил к ожесточенной обороне. Брестская крепость оборонялась с удивительным упорством в течение нескольких дней»[17]. Но оборона Брестской крепости не могла задержать обходившие ее с севера и с юга подвижные немецкие части. «К вечеру, — писал далее Гудериан, — танковая группа сражалась в окрестностях Малориты, Кобрина и Пружан. Последнее упомянутое место стало ареной первого за кампанию танкового сражения»[18].
Тем временем в Кремле шли долгие, мучительные размышления. В 4 часа 30 минут члены Политбюро, нарком обороны и начальник Генштаба собрались в кабинете Сталина. Прошло еще какое-то время между разговором Молотова с германским послом и его появлением в сталинском кабинете с известием об объявлении войны. Далее слово Г.К. Жукову: «И.В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза. Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
— Не задержать, а уничтожить, — уточнил С.К. Тимошенко.
— Давайте директиву, — сказал И.В. Сталин»[19].
Текст директивы гласил:
«Военным Советам ЛBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КО ВО, ОдВО.
Копия: Народному Комиссару Военно-Морского Флота.
22 июня 1941 г. в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу. В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз приказываю:
Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить.
Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину до 100–150 километров. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать»[20]. Впрочем, по поводу этой директивы Г.К. Жуков заметил: «В 7 часов 15 минут директива наркома обороны № 2 была передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она оказалась явно нереальной, а потому и не была проведена в жизнь».[21].
Правда, в войсках не знали, что директива явно нереальная. Что касается ее проведения в жизнь, то присматривать за этим Сталин направил представителей Ставки Главного Командования. Около 13 часов 22 июня на Западный фронт в качестве таковых вылетели маршалы Г. И. Кулик и Б.М. Шапошников. Несколько часов назад командующий генерал армии Д.Г. Павлов уже успел отдать своим войскам приказ: «Действовать по-боевому».
Пока Красная Армия готовилась обрушиться на вражеские силы и уничтожить вражескую авиацию на аэродромах, немцы продолжали вклиниваться в глубь территории Белоруссии. Самая неблагоприятная обстановка складывалась на правом фланге Западного фронта. 3-я танковая группа нанесла удар в пустующий стык между войсками Павлова и Кузнецова. В приграничной полосе несколько успевших занять огневые позиции стрелковых батальонов были сразу же сметены немецкой танковой лавиной. Отразив неорганизованную контратаку на западном берегу Немана, танки Гота перемахнули через захваченные с ходу мосты и далее продвигались 100 километров без помех. Уже к вечеру 22 июня 3-я армия осталась у них далеко в тылу. А в районах Августова и Белостока немецкая пехота предпринимала отвлекающие атаки, имевшие целью сковать главные силы противника.
О том, что в первой день боевых действий творилось в войсках, докладывал Г.К. Жукову первый заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин: «К исходу 22 июня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиаций и наземных войсках. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами генерал-полковником Ф.И. Кузнецовым и генералом армии Д.Г. Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи»[22].
В такой обстановке Западный фронт приступил к выполнению задач, поставленных директивами № 2 и № 3. Маршал Кулик вместе с заместителем командующего фронтом генерал-лейтенантом И.В. Болдиным вылетел в белостокский выступ для скорейшей организации наступления. Получил приказ выбить немцев из Бреста и генерал Коробков. Привести в порядок свои войска он смог только к утру 23 июня. В 6 часов 30-я танковая дивизия полковника С.И. Богданова, остатки 22-й танковой и 28-й стрелковый корпус генерал-майора B.C. Попова начали наступление. Встречный бой приняла 18-я танковая дивизия немцев, в то время как их 17-я танковая обошла противника с севера и нанесла удар в тыл. Советские войска смешались и стали беспорядочно отступать к Кобрину, обнажая фланг и тыл 10-й армии. Гудериан немедленно бросил свои танки в образовавшуюся брешь, на Слоним и Барановичи. Танки Гота в это время уже приближались к Молодечно.
