Зарыдав, она склонилась над телом своей погибшей дочери. Рядом, истекая кровью, смертельно раненная молодая женщина прижимала к себе уже бездыханное тельце трехлетнего малыша. Еще несколько человек были ранены, но капитан не разрешил водителю останавливаться, показывая рукой на небо. Бойцы из отряда самообороны, прикрывавшие грузовики с людьми, сумели вовремя уничтожить стрелявших, потеряв при этом еще одного своего товарища. Капитан Али посмотрел на часы и побежал к Сержу.
– У нас всего пара минут. Заканчивайте!
– Почти всех погрузили! – прокричал Серж, помогая последним женщинам с детьми забраться в машину. Он подтолкнул сестру, прижимавшую к себе маленького плачущего мальчика, мать которого была убита еще вчера, в сторону кабины.
– Быстрее! Садись!
– А ты?! Я без тебя никуда не поеду! – воскликнула Валери, но Серж ее успокоил.
– Я буду в кузове. Быстрее!
Он помог ей залезть в кабину водителя и захлопнул следом дверь.
– Давайте руку, – обратился Серж к отцу Ованесу.
– Я никуда не поеду, останусь с ребятами, – кивнул он в сторону ополченцев.
Перехватив взгляд Сержа на появившийся на его плече автомат и оценив удивленное выражение парня, он усмехнулся.
– Время разбрасывать камни и время собирать! – святой отец положил руку на приклад. – Сейчас настало его время! А молиться будем потом! Прощай, француз!
Священник перекрестил пассажиров, повернулся к ним спиной, передернул затвор и быстрым шагом двинулся в сторону улицы, где шел бой. Серж секунду смотрел вслед несгибаемому священнику, уверенно шагавшему навстречу смерти.
– Прости, Абдулла, но они увозят людей из церкви на двух грузовиках! – сказал подбежавший к мрачному ливийцу один из боевиков.
Абдулла схватил того за грудки и стал трясти как тряпичную куклу.
– Я вас всех, всех положу в этом Кесабе! Уроды! Я сказал, что ни один человек не должен покинуть этот город без моей воли! Сделайте так, чтобы они все стали вашими рабами! Или вы сами станете трупами! Передай всем! Всем! Перекройте выезд на юг! Не дайте им уйти! Иначе нам не заплатят! Мужчин, за исключением иностранцев и офицеров, уничтожать на месте. Женщин до тридцати пяти и детей до десяти оставлять на продажу, остальных – в расход, – прорычал он свирепо.
Абдулла отшвырнул боевика и так злобно на него зыркнул, что тот вскочил и со всех ног помчался выполнять страшный приказ.
– Вы все за ним! И не дай вам Аллах разочаровать меня! – приказал он группе боевиков, находившихся с ним на холме. Рядом с собой он оставил только радиста и одного солдата.
Боевики, зная крутой нрав командира, не раздумывая, побежали в сторону своих автомобилей. Абдулла приготовился еще раз посмотреть в бинокль. Взгляд его случайно наткнулся на отрезанные головы двух местных жителей, положивших немало его бойцов, прежде чем их схватили и казнили по его приказу.
– Хамди! Убери эти головы отсюда, воняют.
Беата больше не геройствовала, а просто пыталась убежать и спастись от этого кошмара. Рядом с ней то и дело гибли бойцы и солдаты. Ей стало казаться, что, кроме красного цвета, цвета крови, она ничего больше не видит вокруг. Беата забежала за угол и тут же наткнулась на лежащего посреди улицы мужчину, у которого все внутренности были вывернуты наружу. Она закричала, и ее стошнило. Девушка побежала вперед, не совсем осознавая, куда именно она движется. Журналистка бежала до тех пор, пока не уперлась в двух бородатых боевиков, державших наготове автоматы и готовых пристрелить каждого, кто встанет у них на пути. Девушка судорожно сглотнула, сразу подняла руки и стала кричать.
– Don’t shoot! Press, I’m press![3]
Беата одной рукой энергично показывала на надпись у себя на груди, пытаясь немного успокоить боевиков. Они начали приглядываться к привлекательной белокожей девушке. Красивые миндалевидные глаза, маленький изящный носик, пухлые губки. Один из них, упитанный коротышка, улыбнулся, обнажив кривые гнилые зубы, и на арабском обратился к своему тщедушному долговязому товарищу:
– Смотри, какая красавица, у нее белые волосы, – ткнул он пальцем в сторону выбившейся пряди светло-пепельных волос Беаты. – И голубые глаза, а какая кожа! Белая, белая! Никогда такую даже не трогал! Конечно, она слишком худая, но зато какая хорошая! Я всегда мечтал попробовать белокожую!
– Совсем с ума сошел, Керим! Головы хочешь лишиться?! Ты слышал приказ?! Ее к Абдулле надо отвести! Не то плохо будет, если командир узнает, – испуганно произнес боевик, пожирая глазами красавицу. Он никогда даже близко не видел таких женщин.
– Да ладно тебе, никто не узнает. Ведь никого нет рядом. Потом отведем, а сейчас сами поиграем! Соглашайся! – обходя свою добычу вокруг, предложил более смелый Керим. – Посмотри, какая у нее задница!
Его друг посмотрел по сторонам и, не увидев своих подельников, осмелел.
– Ладно, давай, но только быстро! Когда еще успеем такое испытать! Если только в раю! Нас убить могут в любую минуту.
Журналистка немного знала арабский и быстро поняла, что у них на уме. Беата стала медленно отходить, хотя и знала, что бежать опасно – эти выстрелят не задумываясь.
Боевики отбросили автоматы за спину и, сделав рывок, схватили Беату за руки, грубо потащили ее в сторону приоткрытой двери какого-то дома. От ужаса журналистка стала кричать, отбиваться, пинать боевиков, но это только еще больше распалило насильников. Керим, получивший от нее царапину, стал срывать с девушки одежду. Чтобы не терять времени, парни решили не заходить внутрь дома, а повалили ее прямо у стены. Керим, наконец, сумел стащить с нее жилет, а его подельник расстегнул ей брюки. Беата с удвоенной силой стала изворачиваться и умудрилась больно укусить Керима. Не ожидавший этого боевик закричал от боли и наотмашь, с силой, ударил ее по лицу. Девушка отлетела в сторону. В этот момент лежащий в двадцати метрах от них тяжелораненый сержант Сахим, собрав остатки сил, сумел дать последнюю очередь из автомата и убить обоих боевиков. Еще не поверившая в свое спасение Беата кое-как поднялась, убрала с лица длинные спутанные волосы и, увидев, что негодяи мертвы, шатаясь, подбежала к сержанту.
– Опять ты?! – улыбнулся он. – Беги! Спасайся! – успел прошептать смертельно раненный и закрыл глаза.
Девушка все еще не пришла в себя от пережитого. Она смахнула слезы с глаз и, подхватив лежащую на земле камеру, попыталась кое-как прикрыться разорванными остатками рубашки, а потом бросилась бежать…
Вторая машина уже готова была отъехать, когда стал слышен рев приближающегося штурмовика.
– Быстрее! Быстрее! Самолеты уже близко! Отъезжай! – стал кричать капитан водителю грузовика и сам запрыгнул на подножку, чтобы отстреливаться по дороге. Валери в зеркало увидела, как Серж и еще один солдат, погрузив беженцев, последними были готовы запрыгнуть в кузов. Но в эту минуту к ним подбежала запыхавшаяся женщина в разорванной одежде.
– Помогите мне! Помогите! Я польская журналистка!
– Быстрее лезьте в кузов! – немного раздраженно бросил Серж и помог ей
