Договорившись о встрече, Лариса с предвкушением горячей ночи поехала на работу, а Станислав Альбертович решил проверить четвёртую палату. Удивительно, но с такими внешними повреждениями внутреннее содержание Машковой осталось почти в целости. Не считая кровотечения, повлекшего за собой вынужденный аборт, ушибов и сотрясения, Инга вышла из столкновения с автомобилем вполне здоровой.
Единственное, что беспокоило врача, так только психическое состояние пациентки. Потеря ребёнка ощутимо ударила по ней, вогнав в начальную стадию депрессии. Женщина отказывалась от еды, неохотно шла на контакт, безразлично реагировала на осмотр и лечение. А самое главное, она закрылась, никак не проявляя эмоции.
Может Стас и прошёл бы мимо, вызвав к Машковой психолога, но восемь лет назад он точно так же потерял жену, не справившуюся с потерей ребёнка. Такая же авария, такая же операция на позднем сроке, такая же безэмоциональность в глазах, а потом первый день после выписки. У него операция, у неё окно двадцать второго этажа.
Станислав заглянул в палату, убедился, что обе пациентки спят, вернулся в ординаторскую, прописал в карте Машковой успокоительный укол перед сном и мечтательно возвёл глаза к потолку. Ларочка его заинтересовала с первого взгляда, стоило ей отступить назад, взмахнуть веером ресниц и растянуть в улыбке поджатые до этого губы.
Эти глаза, эта улыбка, эта манера с высока смотреть на мужчин… Лариса походила на его Анюту. Чем-то неуловимым, но таким родным…
Глава 8
Тимофей сидел в офисе и просматривал снимки с последнего корпоратива. Инга на нём была в нежно-лиловом платье, которое подчёркивало нежность её черт. Высокая причёска, оголяющая длинную шею, и несколько локонов, придающих озорства. Слабая женщина, нуждающаяся в защите и в заботе.
Тогда он думал, что завоевать её будет просто. Ну кто откажется от руки и сердца, к которым прилагается крупный счёт и прибыльный бизнес? Инга отказала, объяснив свои дурацкие принципы, и тем самым зацепила его сильнее. Такой контраст не мог не включить режим охотника — внешне утончённая, беспомощная, а внутри с арматуриной, зацементированной крепкими взглядами на своё будущее.
В больнице он увидел только сковывающую беспомощность, а арматура, как будто погнулась, сожранная коррозией в раскрошившемся бетоне. Инга даже не открыла глаза, когда Тим пришёл. Так и пролежала, не шевелясь и не реагируя на посетителя.
Её подруга суетливо приняла цветы, виновато развела руками в сторону и поспешно выпроводила его, выскользнув следом из палаты.
— Инге сейчас тяжело, — оправдывалась Лариса, прикрывая ладонью рот, словно искусственно понижала громкость. — Ещё не отошла после операции и потеряла ребёнка. Она настолько свыклась с будущим материнством, что очень болезненно восприняла произошедшее. Ей нужно время, понимаете?
— Понимаю, — кивнул Тимофей и протянул Ларисе визитку. — Звоните, если что-нибудь понадобится. Может, палата отдельная или лекарства.
— Спасибо, — Лара кивнула, растянув в благодарности губы в улыбку. — Обязательно позвоню, как только Инге станет лучше.
Наверное, где-то очень глубоко, в маленьком закутке чёрной душонки Тим позволил себе низменную радость в исчезновение предмета чужой близости, но сразу обругал себя матерными словами за такую тщедушность. Свыше же не просто так послали эту беременность? Значит Инге нужен был этот малыш? А раз Инге нужен…
Вина и злость скреблись в той самой душонке, что посмела грешно подумать. Не уберёг, не был достаточно настырен, не убедил, принял неправильное решение. Надо было давить, пока Машкова не сменила бы фамилию на Артюшину. Тогда бы Инга не оказалась на той дороге и не лежала бы с придавливающим чувством потери.
— Тимофей Дмитриевич, совещание начнётся через пять минут. Вас ждут в конференц-зале, — протиснулась в дверь Светлана, не оставляющая попыток вернуть благосклонность шефа.
Когда она пришла в компанию три года назад, Артюшин сделал большую ошибку, не устояв от четвёртого размера груди. Новая секретарша буквально сама предложила себя, и Тим поддался, разложив её на столе. Хватило пары недель, чтобы понять о пагубности секса в офисе. Света оказалась не той, что нужна была ему, да и связь с владельцем негативно сказывалась на её работе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Позже состоялся неприятный разговор, где Тимофей пресёк любые поползновения, превышающие деловые отношения, и предложил денежную компенсацию за заявление по собственному желанию. Света умоляла оставить её в компании, пообещав забыть о связи между ними.
Тим согласился, вернув общение в рабочую колею. И всё, вроде, встало на свои места. Светлана снова стала называть его по имени отчеству, обращаться на «вы», перестала светить расстёгнутыми пуговицами на блузках и касаться во время разговора его плеча. Но Тимофей не мог отделаться от ощущения, что Света просто отступила и ждёт.
— Подготовь мне папку по последнему проекту и сообщи в отдел кадров, что Машковой не будет некоторое время. Пусть оформят больничный и передадут в бухгалтерию на выплату премиальных за прошлый период.
Артюшин поднялся с кресла и обошёл стол, намереваясь отвесить люлей начальникам отделов. От него не укрылись сморщенный нос на упоминание Инги и радость в глазах на информацию о её отсутствии. Тим вздохнул, пожалев, что тогда смалодушничал и не уволил Светлану. Бывшая любовница под боком, это как бешеная мартышка с гранатой. Никогда не знаешь, когда рванёт и с какой силой.
В конференц-зале дребезжали окна, когда Тимофей отчитывал на повышенных тонах обленившихся сотрудников. Сроки поставок искусственно затягивались, на растоможке встал груз, дебеторка превысила сорок процентов дохода, что говорило о недоработках отделов. Артюшин редко позволял себе кричать, но сегодня его всё настолько допекло, что он не сдержался.
Дело было в Инге. Её присутствие уравновешивало его, действовало успокаивающе. Даже с отказом у Тима за спиной расправлялись крылья, стоило увидеть её. В данный момент крылья рубануло одним видом Машковой на больничной койке, и ошмётки невыносимо зудели под лопатками, взрывая привычную размеренность.
— Светлана, кофе, и меня ни для кого нет, — пронёсся мимо стола Тимофей, громко хлопнув дверью.
— Сучка болезная, — процедила Светлана, отложив телефон и взбив руками причёску. — Пришла, невинная овца, похлопала глазами и окрутила моего мужчину. Надеюсь, ты заболела серьёзно и навсегда.
Она приготовила кофе, добавила сахар и молоко, достала из бюстгальтера склянку с мутной жидкостью и, осмотревшись, перевернула, сцедив несколько капель в чашку.
Последнее время Света увлеклась походами к ведьме, занимающейся чёрной магией. Приворот на крови, за который Светлана отдала половину зарплаты, должен был вернуть мужчину в её кровать и в жизнь. И так удачно всё сложилось для Светланы. Белобрысая скромница сгинула с глаз, оставив Артюшина без присмотра, а ему необходимо внимание и немного колдовства.
Навесив самую обворожительную улыбку, Света подхватила поднос, толкнула бедром дверное полотно и походкой от бедра пересекла кабинет. У неё даже не тряслись руки, ставя отравленный напиток на стол. Наоборот, она с каким-то животным удовлетворением наблюдала, как Тимофей делает глоток.
— Новый кофе? — поморщился Тим, гоняя горьковатую жидкость на языке. — Говно. Больше не заказывай.
— Утром привезут старый, — не моргнув, соврала секретарша. — Сегодня только такой.
— Ладно, свободна, — кивнул на выход Артюшин, поднося чашку к губам. — Завтра меня не будет до обеда, так что перенеси все встречи на вторую половину дня.
Светлана вышла, отстукивая каблуками дробь, а Тимофей достал из ящика коньяк, плеснув приличную порцию в кофе.
Глава 9
Конечно, Кассиэль знал, что людишкам приходится работать для оплаты счетов за удобства и хлеб насущный, но то, что ему тоже придётся столкнуться с этой напастью, Кас не ожидал. Вроде, об удобствах и хлебе Костя позаботился, только его трудовые обязанности потянулись липкой лентой для насекомых на второй же день после нелепой смерти.
