— Прекрасно, — взвилась девушка, — тогда, вероятно, некий осёл не испугается безобидного простенького пари?!
— Ну-ну, я слушаю…
— Предлагаю условия: если до Рождества некий глупый злобный осёл не влюбится в эту нахальную девицу, она навсегда покинет школу и Вы её больше не увидите!
Кабинет огласился раскатами громкого хохота профессора:
— Я сказал, что Вы просто некомпетентны?! Прощу прощения! Вы ещё и редкая дура! Тупое самоуверенное ничтожество…
— А Вы ещё и демагог и трус!
— Я трус???!!! Хочешь поиграть, девочка? Потом не плачь и не беги жаловаться, что злой дяденька обидел…
— Давайте оговорим точные условия! — вклинился в перепалку ректор
— Отлично! — подхватила девушка, — условия следующие: если профессор Грэг до этого Рождества не влюбится в меня, я увольняюсь, — Александр презрительно хмыкнул.
— Какие характеристики вкладываем в слово «влюбится»? — тут же продолжил тему дядя Ден.
— Обычные. Ну, там, сердце бешено стучит, колени подгибаются, эмоциональные скачки от заоблачной эйфории до чёрного отчаянья…
— И это всё, от любви к Вам? — внезапно развеселился Александр. — Мне даже неинтересно знать, что будет… хм… в противном случае…
— Прошу Вас озвучить чётко «противный случай», — с какой-то весёлой злостью вставила Мари, — Ваш друг, вон, все точные формулировки записывает. Чтоб было не подкопаться.
- Что будет, если профессор этой школы Александр Грэг ВДРУГ влюбится в самоуверенную вертихвостку с улицы — в мисс Мари?
— Да, — снова вклинился ректор, — как мы узнаем, что он нам не соврёт о своих чувствах…
— Это просто. Тогда на Рождественском обеде вышеупомянутый профессор встанет и перед всей школой объяснится мне в любви. В противном случае, я буду признана проигравшей и навсегда покину этот дом…
— Логично, — радостно закивал Денис, — Грэг, ты готов? Предвкушаю весёлое Рождество! Пожмите друг другу руки, дети мои! Пари вступает в силу!
Двое, не отрывая яростных взглядов друг от друга, сцепили руки. Третий, радостно усмехаясь, ребром ладони символически разбил «замок».
ГЛАВА 7.
На следующий день у Мари занятие было в первой половине дня. Поэтому сразу после обеда она планировала пойти прогуляться в парк. Она не пригласила с собой ни Лидию, ни Тома — ей нужно было подумать.
«Господи, во что я ввязалась?! — размышляла девушка, шагая по мощёной гравием дорожке, — где была моя голова?! Как я, вообще, вляпалась в эту авантюру? Какое нелепое, нелепое пари!»
На её памяти она лишь раз так взорвалась и, не выбирая слов, наговорила всякого: полгода назад, когда Гарри, аргументируя, тем, что они с Мари «остались друзьями», попросил её научить Веронику готовить. Девушка тогда, буквально словесно раздавила бывшего недо-мужа, высказав ему без обиняков, всё, что думает и о его «инфантильной незамутненности», и о его чёрствости и эгоизме по отношению к другим.
«В тот раз мне было просто стыдно за всё сказанное, — вспоминала Мари, — А сейчас всё гораздо, гораздо хуже. Профессор Грэг — не снисходительный безобидный Гарри. Он не станет церемониться и делать скидку на то, что перед ним дама… С полагающимися ей истериками, бездумными заявлениями и полной алогичностью. Отвечать придётся за каждое слово.»
«А ведь мне только начало здесь нравиться, — терзала себя Мари, — Я только-только начала чувствовать себя хоть кому-то нужной. Да и работа с детьми оказалась, на удивление, приятной и интересной. А теперь что же?! Из-за какого-то вздорного неприятного типа, с которым мы, в общей сложности, за всё это время и парой фраз не обменялись, придётся всё оставить и вернуться в гнилое болото, на которое последние месяцы была похожа моя жизнь»…
«А чему, кстати, так радовался дядя Ден?! — вдруг спохватилась девушка, — Он что же, не понимает, что я себе обозначила задачу аб-со-лютно невыполнимую?! Даже в нормальных условиях и с адекватным «объектом», это очень сложно и, в большинстве случаев, просто нереально. А тут же ситуация во сто крат хуже. Какой-то дикий безумный сюр!»…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не так быстро, мисс, — вдруг разорвал её мысли надменный низкий голос, — мы с Вами ещё не закончили…
Мари в ужасе повернулась. Да, никаких галлюцинаций: перед ней стоял и ехидно ухмылялся профессор Грэг собственной персоной.
— Не понимаю, Вы что же меня, преследуете?!
— Не забывайтесь, коллега! Вы здесь без году неделя, а это моё обычное место для послеобеденных прогулок.
— Вы… ГУЛЯЕТЕ?!!! — искренне изумилась девушка, — я думала, Вы целыми днями только и делаете, что орёте, уничтожаете взглядом всех, кто попадётся на пути и решаете какие-нибудь математические ребусы…
— Это что, была заявка на остроумие? — профессор иронично вздёрнул бровь, — хотя, чего было ожидать…
— Да нет, — искренне заверила Мари, — я просто не ожидала, что у Вас случаются моменты, когда Вы будто бы нормальный…
— Жаль, у Вас таких моментов не «случается»!.. Итак, «нормальная» мисс Мари, я, всё-таки хотел бы прояснить для себя один вопрос: каким образом вы состряпали всё это дельце с записками?
Девушка устало вздохнула, огляделась, как бы ища поддержки у окружающих деревьев, и принялась объяснять:
— С запиской дяди Дениса, надеюсь, вопросов нет? Ваша обычная реакция на раздражитель и только. Что до Вашей записки, всё просто на самом деле. Вам, в любом случае, нужно было попасть ко мне на занятие. Вы — человек рассудительный, любите порядок и когда всё конкретно и без оттенков. Значит, составлять своё мнение о чём-либо, опираясь на чужие впечатления, не станете.
— Какое глубокое наблюдение! И почему же, именно четверг?
— Ну, как?! Прийти в первой половине недели — продемонстрировать заинтересованность и нетерпение, а в последние дни — во-первых, есть шанс, что «контора попросту прикроется», а во-вторых, рисковать, что я, ожидая, что придёте Вы и только Вы, специально, чтоб лишний раз не нарываться на Ваше осуждение, проведу занятие в «классическом стиле». То есть, в посещении не будет смысла. Остаётся четверг — золотая середина. Вроде, как успел, и, в то же время, продемонстрировал усталую обречённость.
— Ну, допустим. А что со временем?
— Почти то, же, что и с «четвергом». Прийти вовремя — показать, что Вам прям интересно. Пять минут — не опоздание. Всё равно, что явиться со звонком — пока все усядутся, пока приступят к уроку… А десять минут — это уже значительная задержка и помеха занятию. У меня бы было право элементарно потребовать, чтоб Вы покинули аудиторию и не отрывали класс от занятий. Конечно, Вы б нашли, что мне ответить. Но сам факт, что я имела бы право Вас так публично унизить — на это бы Вы врядли пошли. Время между пятью и десятью минутами опоздания — 7–8 минут. Золотая середина.
— А уход?
— Уход — автоматическое действие по выбранному шаблону. Вы ж уже потратили время на подсчёты «золотых» 7–8 минут. Зачем его тратить ещё и на аналогичный выбор касательно ухода?
Профессор задумался, переваривая услышанное.
— И всё равно, Вы меня не убедили. Это всё так зыбко, какая-то «приблизительная» логика. К тому же, что-то не припомню, чтоб я именно так рассуждал.
— Надо быть идиотом, чтоб так основательно раздумывать и перебирать варианты при совершении одного простого действия. А Вы, профессор, несмотря на то, что я, возможно, говорила, на идиота, ну, никак не тянете.
Мари кокетливо усмехнулась.
— Вы действовали автоматически. Исходя из своих внутренних шаблонных установок. А я, в момент написания записки, просто «влезла в Вашу шкуру», и «поступила» так же.
- Ну, хорошо, допустим, это понятно. Хотя, согласитесь, Вы просто попали пальцем в небо и случайно угадали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Именно, так. Я же не оракул.
— А что там у нас с рубашкой, — почему-то замялся профессор.
— И с рубашкой просто. В наших с Вами отношениях, согласитесь, присутствует элемент внутреннего напряжения. Посетить моё занятие и сходить, скажем, вымыть руки — не одно и то же. А в момент нервной… нестабильности… каждый человек… даже такой гранитный монолит, как Вы, профессор… нуждается в некой моральной поддержке. В усилителе уверенности, скажем так. Самый доступный способ себя «укрепить» — красиво и удобно одеться.
