Напротив на койке лежал лучезарно улыбающийся Рин. Я проглотила почти неуемное желание закрыть глаза и застонать, спрятаться под одеяло с головой. Чтоб он понял, как я рада его присутствию. Но напротив, попыталась улыбнуться ему так же неестественно, как и он на меня сейчас скалился. Ринсдей с подозрением поднял бровь. А когда я никак не отреагировала на то, что он присел ко мне на кровать, чувствительно сдвинув к другому краю, то даже демонстративно положил ладонь на мой лоб, удостоверяясь, нет ли температуры. Его близость вот так вплотную я сносила исключительно из-за возможности еще раз его побить.
— Привет, Ринсдей, — дружелюбно поздоровалась я. — Что ты тут делаешь? Шед ИнТарлид приложил тебя твоей императорской головушкой о камин? — Не удержалась, хотя ведь решила, что сон неспроста, и пора уже плести сеть, в которой запутается информация о моей крови.
— Пришел проведать, мышь. Надеюсь, ты не думаешь, что я бы тебя порезал? — он тут же снова разулыбался, встал с моей койки, но только затем, чтобы взять подушку, положить ее у меня в ногах, прислонив к перилу кровати, и бухнуться валетом рядом со мной, сложив ноги в ботинках, правда, безукоризненно чистых, прямо возле моего плеча. Я с улыбкой, из которой, как лава сквозь камень големов, проглядывало все, что я о нем не сильно хорошо думаю, вновь перевела взгляд на него. Его усмешка, напротив, тут же погасла.
— Что произошло? — разорвала паузу я, почему-то не в состоянии долго смотреть на его озабоченное выражение.
— Что с тобой такое? Болит голова? Ты меня вообще помнишь? — довольно искренне обеспокоенным тоном спросил парень, даже приподнявшись с подушки. Ног, правда, не убрал.
— В чем дело? Я веду себя как-то не так? — моментом осознав, что из этой ситуации можно выручить, нахмурилась я, чуть более наигранно, чем хотела. Рин прикусил нижнюю губу, но не всю, а чуть сбоку, и опустил голову, глядя на меня исподлобья. Как мне показалось, подозрительно.
— Нет, но я… мы подрались, помнишь? Я решил, что никогда не произведу на тебя впечатление, если буду постоянно поддаваться, и показал родовую магию…
Он не договорил. А если и договорил, я не слышала. Не могла выбрать, от какой из этих двух новостей мне офигеть в первую очередь. То, что он мне поддавался, или то, что хотел впечатление произвести? Ууу, жалкий врунишка, это я не состоянии проглотить.
— Ты мне что? — я скептически приподняла одну бровь, даже приподнимаясь на локтях. — Поддавался? Да я и при смерти надеру тебе зад…
Мне показалось, Рин выдохнул с облегчением, что меня тут же отрезвило. Он понял, что я помню о наших не самых сахарных отношениях. Фф, прокольчик, Наяра.
— Как, например, сейчас? — ехидно спросил ИнЛекрит, напротив, расслабляясь и опускаясь на подушку, озорно поглядывая на меня.
— Ладно, что произошло? Почему я не должна тебя помнить? Мы же дружим больше десяти лет… — первая осторожная удочка.
Наследник едва ли на секунду напрягся, но тут же взял себя в руки. Но не тут-то было, я тут же уловила, что его чуть не прорвало знакомой магией изнутри, он едва ее сдержал. Хм, странная сила. Неприятная, но близкая. Знакомая. Где-то я ее встречала. Точно. На том блокпосту, что мне сегодня снился. И еще где-то, не могу понять.
— Дружим, да. Но подрались, — его слова едва укладывались в предложения, и не бесись его магия, я бы даже не поняла, что он просто в буре накрывших его каких-то очень сильных эмоций. — Ты пару дней провалялась в отключке, поэтому я пришел тебя проведать.
Я помолчала, задумавшись. Этого я уже не помню. Драка в библиотеке закончилась моим падением в мутный, липкий туман.
— Пару дней, капец, — прошипела я, сталкивая ноги Рина с кровати и пытаясь встать.
— Если хочешь, чтоб я увидел тебя в сорочке, то конечно вставай, — не сделав даже попытки остановить, ехидно, но нервно и очень быстро, проглатывая буквы, отчеканил Рин. И тут я поняла, что он купился. С недоумением пожала плечами, продолжая фантастический обман.
— Что такого? Я же не голая. Что ты там не видел, мы же контактируем на плавании, боях. Да ты дуришь меня, Рин, — хохотнула я почти натурально, осторожно пытаясь встать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Во-первых, Ринсдей меня так уже доставал в лазарете, еще глаз не успела открыть, а он уже поет что-то про «доброе утро, мышь». Так что мне известно, что он ни за что и никогда не позволит мне встать, пока лекарь не осмотрит меня. Во-вторых, я никогда, НИКОГДА в своей сознательной и бессознательной жизни не позволила бы Рину увидеть себя в этом белье. Впрочем, как и любому другому мужчине. И он это знал. Поэтому сейчас его наполненные ужасом глаза более чем наглядно говорили о том, что он поверил, будто я забыла все его гадства. Одного я не понимала, что его так напугало? Ведь до этого отношения у нас были премерзкие. Радоваться надо, что теперь я ему якобы хороший друг.
Я фыркнула на его оцепенение и, откинув одеяло, замерла. Нда, тонюсенькой, почти просвечивающей хлопковой ткани в этот раз пожалели. Обычно больничная туника до колен. И тут до меня дошло — это не туника. Это верхняя часть мужского костюма, поэтому она мне едва прикрывает зад. Вот невезуха.
А парень немного воодушевился, разглядывая, что я буду делать.
— Эм, ну, это и правда слегка неприкрыто даже для наших отношений, — хихикнула я, немного нервно, но взяв себя в руки. — Что я пропустила на занятиях? У тебя же есть…
Я встала, но не успев договорить, как Рин поднялся одним быстрым, плавным движением, что даже залюбовалась. В бою — одно дело, танцуя рядом, не всегда заметишь изящество противника, но со стороны… Однако долго не любовалась, потому что парень толкнул меня обратно на койку.
— Тебе надо лежать, пока не придет лекарь, — процедил он сквозь сжатые зубы, даже не пытаясь скрыть сбивающееся дыхание. Глаза из голубых внезапно стали сине-зелеными, будто песок Той стороны. И тут я испугалась. Впервые в жизни испугалась его, обычно почему-то уверенная, что он никогда не нанесет слишком больной удар.
— Рин, я… — начала было говорить, подниматься снова, уже не способная справиться со срывающимся шепотом, доиграть сценку до конца из-за смеси страха и непонимания от его поведения, и хашра пойми еще чего, но парень вдруг навис надо мной, опустившись почти нос к носу. Ладонями обхватил лицо, не давая никуда деться от поТустороннего вихря в глазах, опуская пальцы ниже, большим задевая нижнюю губу, потом проводя по шее. Мне даже на секунду показалось, что он меня сейчас задушит, когда его крупно заколотило, но он отпустил меня и отпрыгнул подальше от кровати.
— Что происходит? — прошептала я, неосознанно берясь рукой за шею, где еще чувствовались его прикосновения, отдавая жаром и холодом. Он не ответил, лишь смотрел на меня, пронизывая насквозь. Не веря. Будто что-то потерял. Потом запустил пальцы в волосы, сжал ладонью голову, словно усмиряя боль.
— Не вставай, пожалуйста, — мягко попросил, будто и не было ничего, и не у него сейчас дыхание сбито, как после нескольких кругов вокруг тренировочной площадки. Потом кивнул, зачем-то поправил идеально сидящую черную рубашку и вышел из лазарета. Во мне словно сломалась какая-то опора, спина тут же согнулась, плечи упали, и в легкие хлынул воздух. И в зале снова стало светло. Я с ужасом увидела, что муть, заполнившая комнату, стянулась у выхода и просочилась за дверь вслед за Рином. А ведь то, как она поглотила весь госпиталь, спрятав другие кровати, двери, даже стены, не заметила. Видела только его.
Глава 6
— Итак, попугала ты нас, дорогая, но к счастью, все обошлось, — вместе с ма́стери Ладарой, одним из лекарей университета, ко мне зашел ректор, спустя полчаса, когда я уже успела успокоиться, и только гадала, что такое произошло с Ринсдеем. Впрочем, мне до звезды. Если он сейчас от меня отвалит, это означает только то, что следующие полгода до выпуска и полтора года магистратуры для меня пройдут спокойно. Но поведение такое себе. Возможно, стоит поговорить.
— Доброе утро, ректор ИнФерио. Может, вы расскажете, что было со мной? — приподнимаясь, спросила я, радуясь. У Одраша ИнФерио никогда не было секретов, касающихся кого-либо, от этих самых кого-либо. Так что он мне все расскажет, я была уверена, но ректор как-то ощутимо замялся, перестав излучать концентрированную жизнерадостность. Выручила его (и меня, от инфаркта) Ладара.
