— Вас что, обидели наши законы? — спросил сэр Айвори.
— Не законы. Люди. Не лорд Роберт. Большой человек. Вэнь Чжан обязан лорду Роберту всем.
— Расскажите, чем именно, господин Вэнь Чжан.
Дворецкий как будто успокоился. Улыбка слетела с его губ.
— Лорд Роберт усыновить Вэнь Чжана. Вэнь Чжан быть британский гражданин. Бедный Вэнь Чжан стать дворецкий в замке. Десять тысяч лет счастья небесного.
— А смерть его сына?
— Не смерть. Наверху, в спальне.
— Он же мертв. Убит.
— Десять тысяч лет несчастья на голову Вэнь Чжана.
— Почему Вэнь Чжана?
— Молчание — мудрость простого человека.
Сэр Айвори понял, что от китайца ему больше ничего не добиться. Он не раз общался с китайцами и знал по опыту: излишняя настойчивость нагонит на него еще больше страху. Он поднялся — старший инспектор последовал его примеру — и направился в глубину помещения, где, сидя на низком стульчике, тихо плакала служанка. При виде двух приближающихся к ней мужчин девица спешно встала. Она была из тех деревенских красоток, на чьи плечи взваливают самую неблагодарную работу. Ее залитое слезами лицо тронуло сэра Айвори.
— Вы оплакиваете хозяина? Он был добр к вам?
Девица покачала головой в знак несогласия.
— Он никогда не заходил сюда, а когда я убирала постели, все время проходил мимо и даже ни разу на меня не взглянул. — Тут она совсем разрыдалась. И воскликнула: — Он даже не знал, что я есть!
Вэнь Чжан перебил ее:
— Бэтти, ступайте работать. Вы не говорить!
Девица резко отвернулась и убежала, прижимая к губам платок.
— Глупая девчонка, — обронил дворецкий.
— Влюбилась по уши, а он не про ее честь. Впрочем, с горничными такое случается, — пояснил сэр Айвори.
И они с Дугласом Форбсом вышли из кухонь, предоставив дворецкому заниматься своими делами.
— Странный малый, — заметил старший инспектор. — Слова клещами не вытянешь.
— Мы узнали по крайней мере три вещи. Во-первых, он боготворит старого лорда; во-вторых, знает, что звенящий камень — музыкальный инструмент, и, в-третьих, ему страшно. Вот только чего или кого он боится? Надо бы это узнать. И потом — любил ли Вэнь Чжан Брайана Уоллеса? В самом деле странная история: одно из знатнейших семейств в Англии берет и усыновляет китайчонка. Какие отношения были между родным сыном и приемышем? Стоит разузнать это поподробнее, а кроме того, надо бы разобраться, с какой стати лорд Роберт вдруг решил усыновить чужака и, самое главное, — азиатского мальчонку. И еще, дорогой Дуглас, таким ли уж чужаком был ему Вэнь Чжан? Есть в этой истории темное пятно. Но будем надеяться, Джейн Уоллес прольет свет на тайну.
— Может, займемся теперь этим толстяком, Мелвиллом? — предложил старший инспектор. — У меня так и чешутся руки допросить его с пристрастием.
— Пусть его побесится, выпустит пар, — отозвался сэр Малькольм. — Дойдет и до него черед. А пока наведаемся лучше к другу детства Брайана. Сержант, будьте любезны, проводите нас к господину Мэтью Эттенборо.
Глава 5
Когда сэр Айвори и старший инспектор вошли в зал чиппендейл,[3] Мэтью Эттенборо поднялся им навстречу. Он был высокий, спортивного сложения, с умным лицом и красивыми голубыми глазами, прекрасно подходившими к его светлым волосам. Он сразу же произвел достойное впечатление на Дугласа Форбса, считавшего, что английская молодежь делится на «красавцев» и «убогих»; красавцев телом, душой и духом и убогих как в физическом и духовном смысле, так и в плане одежды.
Форбс научился различать эти две категории, причем безапелляционно, у своего любимого Джека Филипа Крюсгрейва, автора бессмертного «Руководства по проведению полицейского дознания за тридцать три урока». Мэтью Эттенборо, хоть и был явно подавлен давешними событиями, являл собой яркий пример «красавца». После знакомства они втроем сели в «готические» кресла в стиле чиппендейл, давшем название и залу.
— Я имел честь встречаться с лордом Уоллесом, отцом вашего несчастного друга Брайана, в нашем клубе, — начал сэр Малькольм. — Это был замечательный человек, не правда ли?
— Безусловно, — проговорил Мэтью, — хотя он всегда держался на расстоянии. Я мало его знал.
— Извините, что подвергли испытанию ваше терпение здесь, в этом зале.
— О, пустяки. Я все думал о его ужасной смерти. Бедный Брайан. Собирался отметить свое тридцатипятилетие.
— Вы оба закончили Кембридж, судя по эмблеме на вашем блейзере.
— Мы были очень близкими друзьями. Его смерть потрясла меня до глубины души. И кто только был способен на столь варварское злодеяние! Безумие какое-то, понимаете?
— Какие были отношения у Брайана с отцом?
Мэтью такой вопрос, похоже, озадачил.
— Господи, как вам сказать? Да, конечно, я же говорил, лорд Роберт предпочитал держаться на расстоянии.
— Даже с сыном?
— Брайан сам жаловался. Однажды он сказал, как сейчас помню: «У меня как будто нет отца».
— А с Вэнь Чжаном?
— У Брайана с Вэнь Чжаном?
— Нет, у лорда Роберта с Чжаном. Какие между ними были отношения?
Тут уж Мэтью и правда почувствовал себя не в своей тарелке. Он заерзал в кресле и после недолгих колебаний вдруг выпалил:
— Чжан простой дворецкий.
— Так ведь лорд Роберт Уоллес его усыновил. Как это воспринял Брайан?
Мэтью ощущал себя все более неловко.
— Это дела семейные и меня не касаются.
— Конечно, господин Эттенборо, однако Брайан умер при обстоятельствах столь странных, что мы обязаны принимать во внимание все факты. Итак, ответьте: как Брайан воспринял факт усыновления? И как складывались его отношения с Вэнь Чжаном?
— Брайан был добрый, очень мягкий, я бы даже сказал, слабовольный. Поэтому он смирился с волей отца и, пока Чжан оставался на своем месте, никаких трений между ними не возникало. К тому же, не забывайте, лорд Роберт усыновил Чжана, чтобы тот получил, британское подданство.
— Значит, вражды между ними не было.
— Насколько мне известно, нет.
Старший инспектор достал блокнот в мягкой обложке и принялся что-то записывать мелким почерком.
— Когда вы обнаружили тело — вы же первый его увидели, — глаза у Брайана были открыты? — внезапно спросил сэр Айвори.
— Он как будто спал. И если бы не кровь, вся эта кровь на ночной сорочке… О, никогда не забуду. Глаза у него были закрыты. Точно. Лежал он спокойно, спиной к изголовью кровати, словно читал и задремал.
— У него в руках была книга?
— Кажется, нет. На кровати лежали какие-то вещи, зеркало, бычий рог… хотя, может, книга и была у него в руках. Нет, точно не припомню. Потом, как только мне стало ясно, что Брайан мертв, я сразу же кинулся обратно предупредить мадам Уоллес и остальных — они были внизу, завтракали.
— И вы все поднялись наверх.
— Да, кроме мисс Ли, она осталась на веранде. Ее как будто громом поразило.
— Какие у нее были отношения с Брайаном?
— Они, кажется, были обручены.
— Кажется? Как это понять?
Мэтью вяло улыбнулся.
— Похоже, вы не знаете Джейн Уоллес! Брайан давно хотел жениться, причем не раз, но мать всегда вставляла ему палки в колеса. Говорю же, Брайан был слишком мягкий. И очень податливый. Хотя в этот раз…
— Да-да?
— В конце ужина вчера вечером случилось то, чего никто не ждал. Брайан, так сказать, проявил характер. Встал и объявил о своей помолвке с мисс Ли. Я тогда посмотрел на Джейн Уоллес. Она побледнела как полотно.
— По-вашему, она была чересчур строгой матерью?
— Не то чтоб уж чересчур, но сына она любила просто безумно. И после смерти лорда Роберта жила только ради него. Как бы теперь смерть сына совсем не доконала ее.
— Бедная, — вздохнул Дуглас Форбс.
— А арбалет? — спросил вдруг сэр Айвори, как он обычно делал, когда хотел, чтобы вопрос прозвучал совершенно неожиданно.
— Арбалет… — пробормотал Мэтью. Ну да, арбалет… Брайана, кажется, застрелили из арбалета.
— А вы что подумали, когда обнаружили тело, — из какого оружия убили вашего друга?
— Не знаю. Кровь уже засохла, а в рубашке прямо на груди зияла ужасная дыра. Честно сказать, я тогда вообще ничего не подумал. Понял только, что произошло убийство. Близко я не подходил и ничего такого не заметил, потому что тут же побежал обратно вниз, на веранду.
— Откуда же вы узнали про арбалет?
— Я был в таком ужасном состоянии. Точно не знаю. Кто-то, кажется, Джеймс Мелвилл, наклонился к Брайану и сказал про стрелу от арбалета — она, мол, застряла в деревянной спинке кровати. Это был кошмар. Мне хотелось заткнуть ему рот. Да, теперь припоминаю. Это Мелвилл.
— Вы знали, что в доме есть арбалет?
— В лучшие времена мы иногда состязались в стрельбе из разного оружия, в том числе из арбалета.
