Это большее. Мы занимаемся устройством сэйнанов, училищ для детей, и их наставники отмечают тех, кто способнее других. Способных мы обучаем дальше, в сэйналоне, старшем училище. Она участвовала в делах сэйналона. У Кам много друзей среди преподавателей. Война на этом материке неизбежно затронет наш. Ты знаешь, господин Аслэг, об оседлых кутарцах. Для того, чтобы кормить одного учёного человека, нужно много землепашцев и скотоводов. Наши обученные люди, конечно, всячески увеличивают производительность труда тех, кто их кормит, - с помощью разных устройств, новых изобретений, но, если начнётся война, наше дело остановится. Многие из тех, кого мы отпустили в мир после сэйнана, существуют за счёт ремесленников, лавочников-севас и земледельцев. Те оплачивают их музыку, рисунки, выступления на свадьбах… Всё, всё пойдёт прахом, если начнётся война. Кам знает это. Она против войны. Она против ненужного кровопролития. Она, как и я, за знания, за развитие, за человечность. Она предана этому делу, и она хотела… независимости и свободы. Сказала, что не выйдет замуж и не свяжет себя с мужчиной. То, что ты сделал… - Он показал на алую ленту на постели. - Без её ведома… Она не простит.
- Я не хотел отпускать её в ветви Эн-Лаг, как подаренную бесправную наложницу. - Голос Аслэга был хриплым. - Я хотел, чтобы, если она всё же уйдёт, она ушла моей женой, и, став Ул-хасом, я смог бы отдать ей почести, как своей жене, а не как служанке.
Руан смотрел на бледные щёки Кам. Её веки дрогнули, и внезапно она приоткрыла глаза. Аслэг рванулся к ней и дрожащими руками гладил её лицо, стараясь не потревожить бок. Руан отвернулся и отошёл к дальней стене, пытаясь не слушать шёпот на смеси дэхи и общего, не предназначенный для его ушей, но всё равно слышал. «Вернись ко мне, мас май, катын усэду, вернись, лисица»… За спиной шёпот перемежался с шорохом плотного халата и тихими поцелуями, а он смотрел между реек ставня, в узкие щели, и дышать было трудно.
- Господин, Свайр руулта пахар, - сказали из-за двери.
Руан резко обернулся. «Руул». «Рассказывать»… Это слово было ему знакомо. Он схватился за голову, что моментально напомнила о себе, и тревожно переводил взгляд с Камайи на Аслэга, который у двери выслушивал доклад слуги.
Аслэг вернулся и сел к Кам, которая снова закрыла глаза и еле заметно шевелила пальцами. Он протянул ей руку, и она замерла, почувствовав её под своей.
- Ты сказал не всё. То, что ты сказал, не объясняет, почему Свайр так боится её.
- Он труслив. - Руан пожал плечами. - Надумал себе того, чего нет.
- Он покалечил десятерых моих мужчин кухонным ножом и пытался откусить себе язык, когда его расспрашивали сейчас. - Аслэг смотрел так, что у Руана слегка захолодило шею. - Чем ты запугал его так, что Тасыда с его инструментами он боится меньше?
- Ты пытаешь Свайра? - Руан шагнул вперёд, и Аслэг сделал движение к ножнам. - Я сказал, что расскажу, и я рассказал!
- Ты солгал мне. Я прощаю тебе эту ложь, и причину ты знаешь. - Он посмотрел на Кам. - Но следующую я не прощу. Говори сам, или отправишься к Тасыду.
- Камайя не простит тебе этого.
- Я знаю. Поэтому ты ещё тут. - Он хмыкнул. - Ты пенял мне, а теперь сам прикрываешься ею. И сам ты тоже не сможешь сделать мне ничего, потому что она не простит.
Если выживет, подумал Руан, закрывая глаза. Если выживет - не простит. Если Камайя не выживет, у Аслэга не будет причины щадить его.
- Мы с тобой ещё не попали в ветви Эн-Лаг, а уже сплетены, - горько усмехнулся Аслэг. - Я могу сказать Тасыду, чтобы он продолжил разговор со Свайром, и он продолжит. Но я не хочу. Я хочу, чтобы ты сам рассказал мне всё.
Свайр. Свайр, готовый откусить свой язык, лишь бы не сболтнуть лишнего. Что он может рассказать? Он может рассказать про скойн и пистоли, с которыми видел Рикада на охоте. Чёртов Рикад… Чёртов Харан! Да что же они творят?! Что он сам творил этой ночью?
4. Руан.Клянусь
- Господин, лекарка принесла своё зелье, - сказал слуга из-за двери.
Аулун вошла, кланяясь, подняла глаза и вздрогнула, увидев Руана. Один встревоженный взгляд, заставивший его терзаться в догадках о его значении, - и она снова опустила глаза, протягивая Аслэгу заварник с длинным тонким носиком.
- Госпоже нужно давать это с ложки, понемногу, постоянно. Госпожа всё время дышала сама?
- Да. Да. Открывала глаза. Она шевелила пальцами.
- Это хорошо. - Аулун с облегчением улыбнулась, Аслэг всматривался в эту улыбку, и его плечи расслабились. - Если она открывает глаза и шевелится, это значит, что всё будет хорошо. Это укрепляющее и обезболивающее. - Она показала глазами на заварник. - Госпоже повезло, наконечник не остался в её теле, а лишь задел её. Жилы были пропитаны этой отравой. Если бы пришлось вынимать, отрава успела бы…
Она не смотрела на Руана, и отчаяние терзало его. Подонок, подонок! Аулун поклонилась, скромно складывая руки.
- Аулун должна идти. Госпожа Йерин неважно себя чувствует, а в лекарский дом принесли молодого воина... Ему нужна помощь… Его вчера сильно избили. - Она смотрела в пол, и Руан молча страдал. - Если Аулун понадобится, господин может найти её в доме у воинского двора… Дерре знает. Если вдруг госпоже станет худо - зовите… Но ей теперь должно стать лучше.
