на корточках вчерашняя женщина. Не замечая меня, она обшаривала распотрошенный валик и визгливым голосом вскрикивала:
— Не здесь… не здесь…
Жуткая догадка осенила меня. Я быстрым шагом подошел к ней, схватил ее за руку и сказал:
— Я знаю, что вы ищете.
…и обомлел. Рука ее была холодна, как вода заводи.
Она резко вскочила и повернулась ко мне; я увидел ее, и у меня побелело в глазах.
— Отдай… — проскрежетала она.
Все плыло у меня перед глазами. Широко растворилось окно, и на меня пахнуло затхлой водой заводи. Я дико закричал и рухнул на пол. Но…
В дверь позвонили, и мы с Николаем Ивановичем так и подпрыгнули в креслах. Первым пришел в себя Николай Иванович.
— Э-э, — нарочито громко сказал он, — да я вас, кажется, совсем запугал. Бросьте!.. Это, видимо, моя машина…
Это действительно оказалась машина. Поворчав у двери на опоздание, Николай Иванович быстро собрался. Я догнал его у двери и взял за руку.
— Николай Иванович! Откуда вы это взяли?
— Откуда взял? — недоуменно переспросил он. — Так вы мне не поверили… Ну, да это к лучшему. Да я и сам, но правде сказать, не все понимаю. Но мне пора!..
— Еще один вопрос в таком случае: чем все это кончилось?
— Чем кончилось? — Да так и кончилось. Не забивайте себе на ночь голову, Костя. Уж коли вы не совсем поверили моему рассказу, то я раскрываю карты и сознаюсь, что придумал эту историю прямо здесь, за столом. Ничего не было. Если она вам понравилась, то я обещаю додумать детали и, если у вас возникнут неясности, постараюсь вам их прояснить. Ну все, спешу: человек ждет. Спокойной ночи! Смотрите за холодильником!..
2 Так я остался один. Было четверть двенадцатого, и я решил позвонить домой. Дома все было в порядке. Поговорив несколько минут, я попрощался, пожелал спокойной ночи и положил трубку. Спать еще не хотелось. На улице вовсю шумел дождь, и бодрящий воздух лился в комнату через двери балкона.
От нечего делать я принялся расхаживать по комнате, рассеянно рассматривая знакомые вещи. История, рассказанная Николаем Ивановичем, все не выходила из головы. Я никак не мог понять, действительно ли он, как признался сам, выдумал ее, развлекая меня, или все же было с ним что-то непонятное. Верней всего, что выдумал. «Однако странная у него сказка вышла… Да и никогда он на такие темы не заговаривал. Надо все же будет его попытать: что это он тут наплел?..»
С такими приблизительно мыслями я отправился на кухню сварить кофе. Когда я подошел к плите, в потолок над головой грянуло чем-то тяжелым, и я от неожиданности вздрогнул. Тотчас же послышался какой-то шум, потом хруст, — и звонко ахнуло об асфальт разлетевшееся оконное стекло. Визгливый голос наверху отвратительно выругался.
«Тьфу, — подумал я, глядя, как чайная ложка дрожит в руке, — я тоже нервный. Пора идти спать…»
Голос все продолжал причитать. Я вернулся в комнату, взял с полки томик Плавта и улегся на кровать. Но спокойно почитать мне не удалось. Теперь тяжесть наверху грянула в потолок прямо над моей кроватью. Потом еще и еще. Словно кто-то на четвертом этаже молотил гирей о пол. Вскоре это занятие, видимо, ему наскучило, и он придумал себе новое развлечение. Надо мной, размеренно гудя и стукая на неровностях паркета, покатились железные шары. Я поглядел на часы. Было четверть первого. Гуденье все нарастало.
…Я долго звонил в дверь на четвертом этаже. Квартира сначала безмолвствовала, потом послышался шорох. Дверь приоткрылась на длину цепочки, и на меня, щурясь и моргая на свету, недоуменно уставилась заспанная женщина.
— Вам чего? — испуганно спросила она.
— Не стучите, пожалуйста, так громко в пол, — сказал я только потому, что надо было что-то сказать. Было ясно, что эта квартира здесь ни при чем.
— Молодой человек, — ответила мне женщина, — мы уже спим. Идите отсюда, а то я в милицию позвоню. Давай, давай!..
Она уже закрывала дверь, когда я, от неловкости за глупый вопрос, поспешно задал ей еще более глупый:
— Извините, а тогда окно не у вас вылетело?
Женщина с ожесточением захлопнула дверь, и я услышал уже оттуда: «Ненормальный!» — «А в чем дело?» — спросил за дверью мужской сердитый голос. — «Да псих какой-то пришел. Или пьяный». — «Чего ему?» — «Да пьяный, говорю. Несет что попало». — «Может, милицию вызвать?» — «Да не надо пока. Если опять позвонит, вызовем».
Голоса удалялись, а я, полностью разделявший с женщиной убеждение о своей ненормальности, с позором вернулся в квартиру. Потолок уже молчал. Я взял Плавта и попробовал почитать, но внимание, как нарочно, останавливалось на самых необязательных, но полных какой-то отвратительной двусмысленности, местах: «…выехал из дома сын, испуган привидением…», «…Чаще жданного нежданное приходит…», «…От дома, заклинаю, прочь беги!», «О, сколько зла сегодня мною сделано!». Потом мне все-таки удалось заснуть, но снилась все время такая зловещая чушь, что я несколько раз просыпался и утром побрел на работу, не выспавшись как следует.
Однако день был приятный. Выдали зарплату, и даже больше, чем полагается. Развеселившись от такой удачи, я сделал некоторые покупки, занес их домой, поужинал и окончательно пришел в хорошее настроение. Вчерашнего нервного состояния как не бывало. Часов в девять я выехал из дому.
Когда я поднимался на третий этаж, женщина, спускавшаяся по лестнице, смерила меня подозрительным взглядом. Дойдя до лестничной
