я сама каждый раз нахожу новую гармонию в себе.
– Я рад, что не разрешил себе бессмысленных утешительных обещаний. Что не позволил ей увидеть съедавший меня страх несовместимости с тем миром, который уже расцветал вокруг нас. Что дал ей прожить свою историю ровно так, как она прожила, – рассказывает твоя реконструкция, стоя у стены камбуза. – Ты подходишь к фабрикатору и ласково просишь у корабля яблочную шарлотку.
И теперь уже я подыгрываю. Подхожу к фабрикатору и ласково произношу:
– Приготовь мне яблочную шарлотку.
Почему мы вообще их рассказываем?
Мы никогда не встречались. А когда кто-то бодрствует, все остальные наверняка спят. Но кто-то же додумался, что нам разрешено оставлять друг другу послания. Что можно договориться с крошечным компьютером криокапсулы, чтобы на любом корабле он бережно скачивал новые сообщения из сетевых хранилищ – и оставлял там наши бутылочные послания.
Я где-то слышала, что истории появились еще на рассвете человеческой цивилизации. Они были для нас способом объяснить соседу по пещере вещи, которые мы не в состоянии были понять и назвать конкретными словами.
Значит, истории – механизм выживания.
Тогда ты, может, и прав. Может, мы действительно эволюционируем в какой-то новый вид и пытаемся выжить этим странным способом.
А может, просто боимся одиночества. И наша странная цивилизация спящих – это цивилизация космических кочевников. Бродяг, которые собирают сокровища эмпирического опыта по всему космосу, чтобы поделиться ими друг с другом. И залатать историями протертости в собственных душах.
Я ставлю на стол горячую шарлотку, сажусь напротив ненастоящего тебя и в нужный момент говорю:
– Если мы гнались за чем-то настоящим, то выбрали странный маршрут.
Твоя реконструкция синхронно произносит эту же реплику с другими интонациями. В следующий раз ИскИн догадается не озвучивать то, что должна сказать я.
– Ты пробуешь шарлотку и аппетитно закрываешь глаза…
Я пробую шарлотку и аппетитно закрываю глаза. Ох, Пол. Видел бы ты, как я это делаю. Ты ведь наверняка представлял иначе.
А пока ты продолжаешь историю, я наслаждаюсь вкусом пирога. Я смакую его ровно столько, сколько позволяет тайминг твоего рассказа – и не секундой дольше.
– Ты не доедаешь шарлотку до конца и отодвигаешь тарелку на мою половину.
Я отодвигаю тарелку на твою половину. И ИскИн корабля догадывается нахмурить брови твоей реконструкции.
– Словно подношение призраку. И втыкаешь в корочку тонкую розовую свечку.
Прости, с розовым цветом у меня не получилось. Я втыкаю оранжевую свечку и улыбаюсь тебе:
– А еще можно праздновать День рождения каждый раз, когда открываешь глаза.
Я достаю аккуратный цилиндр электрической зажигалки и поджинаю фитиль.
– Знаешь, вечный сон – звучит не так уж и плохо, – говорит твоя реконструкция и замолкает, глядя на меня.
– Да, Пол. Иногда мне тоже так кажется.
4
Пол держит в руках кусок яблочной шарлотки и садится на прикрепленное к столу сиденье. Он не отрывает глаз от Ингрид – от самой Ингрид, а не пистолета в ее руке. Разглядывает ее волнистые светлые волосы, собранные в хвост. Рельеф лица. Поры на коже и маленькую точку родинки на правой щеке. Ее ресницы и крошечные морщинки у уголков глаз.
Он совсем иначе ее представлял.
– Таким я тебя и представляла, – усмехается она.
Ингрид ставит пистолет на предохранитель, убирает его в карман комбинезона и неторопливо подходит к фабрикатору. Пока Райнер пребывает в смятении, она вставляет трубку в кружку с закрытым верхом и готовит кофе.
– Можешь вытащить отвертку. Надеюсь, ты не в трусы ее засунул? – Она оборачивается и игриво поднимает бровь.
Пол оставляет пирог в воздухе и достает монтажный инструмент, который нашел в шлюзе. Он закрывает глаза и вновь представляет море, которое продолжает волноваться во власти изменчивых течений.
– Это не отвертка, – говорит фиксер. – Это монтажный инструмент. Ты хакнула системы наблюдения на корабле?
– Думаю, корректнее сказать, что я хакнула весь корабль. Системы наблюдения шли бонусом. – Ингрид приходится повысить голос, чтобы перекрыть шум фабрикатора. Когда он замолкает, она берет кружку и возвращается к столу. – Но отвертку я сама подложила. Хотела четко знать, чем ты будешь вооружен. Не пойми меня неправильно, но вдруг со времен последнего сообщения у тебя крыша поехала.
– Не поехала, – спокойно отвечает Пол.
Он снимает блокировку с механизма и складывает «отвертку» пополам, чтобы убрать в карман. Ингрид улыбается одной стороной губ и ставит перед ним кофе. Кружка примагничивается к столу.
– Была бы уверена в твоей адекватности, принесла бы завтрак в постель.
Пол продолжает разглядывать ее лицо, но теперь осознанно – следит за мельчайшими движениями мимики. Ищет паттерны, позволяя фиксерской химии вернуть его в состояние сосредоточенности.
– Пялиться долго собираешься? Или, может, поговорим?
Ее слова в очередной раз пытаются подставить подножку отлаженным процессам в голове Райнера, но теперь он к этому готов. Пол дарит ей ответную усмешку.
– На завтрак я предпочитаю сэндвич с омлетом.
Девушка разводит руками.
– Раз ты так спокойно тратишь время на театральные появления, предположу, что критической угрозы у нас нет, – начинает рассуждать фиксер.
Ингрид кивает. Пол пожимает плечами, берет в одну руку кофе, а другой ловит кусок шарлотки – и начинает завтракать. Ей нет смысла врать или искажать действительность, а притупить остатки криопохмелья яблочным пирогом кажется не самой дурной затеей.
– Корабль в дрейфе. Не думаю, что у «Фукуды» повреждения. ИскИн отключила ты. Утилитарный туман – тоже.
Кивает.
– Думаю, корабль принял сигнал бедствия. Только это может объяснить твое присутствие здесь.
Ингрид не выдерживает и шумно выдыхает, закатывая глаза.
– Пол, просто задай гребаный вопрос.
– Что случилось с экипажем?
– Несколько человек оказались заперты в шлюзе и задохнулись. Остальные погибли из-за неполадки с магнитами при маневрировании. Я расщепила ИскИн, но было поздно.
Паттерн начинает складываться. Слова Ингрид объясняют повреждения на средней палубе и выключенный спаймскейп.
Все ИскИны – не единый искусственный разум, а скорее коллективное сознание, состоящее из нескольких когнитивных ядер. На «Фукуде» их восемь. Когда они работают в интегрированном режиме, компьютер корабля действует на полную мощность как единое целое. Но в случае повреждения отдельного ядра, его можно отделить и выключить. Приоритетные функции возьмут на себя остальные – а чем-то можно будет пожертвовать.
В случае вирусной угрозы или иной критической ситуации на любом корабле предусмотрен механизм аварийной декластеризации, который расщепляет все когнитивные ядра и мгновенно выключает их. Этим и воспользовалась Ингрид. А потом, видимо, вернула к жизни отдельное ядро, чтобы разбудить Пола.
– Бабочки зачем?
Ингрид выдыхает, сжав губы. И помедлив, отвечает:
– Я не знаю… Я собиралась открыть шлюз, но
