Алексей Гринев
Сокровища бродяг
0
Она хотела игрушечный пистолет и яблочную шарлотку.
Я просыпался с этим воспоминанием. Я засыпал с ним. И я знаю, ты делала так же. Боялась, что, когда в следующий раз закроешь глаза, твои драгоценные моменты потеряются или потускнеют. Что время, криосон или очередная технология, подаренная твоему телу, выжжет их из разума.
Обесценит.
Но ни хрена подобного, Ингрид.
И сейчас я созерцаю тот момент из прошлого с такой кристальной чистотой, будто мои нейроны записали его минуту назад.
Она хотела игрушечный пистолет и яблочную шарлотку.
Это не последний момент. Я знаю, что будет дальше.
Они с мамой переедут в Европу. Она будет исследователем современного искусства, а потом – художником. Переживет тысячу неудач и десятки сверкающих на их фоне побед.
Дважды выйдет замуж.
Родит ребенка.
Не станет такой, как я.
И может быть, наконец, поймет меня на своем странном языке художественных метафор.
Но это случится через десять, двадцать, тридцать лет – и не станет той драгоценной историей, рассказанной мной посреди черной пустыни, которую ты так любишь и ненавидишь.
Мой кристаллизованный якорь – именно там, где моя дочь хотела игрушечный пистолет и яблочную шарлотку, а я почти пообещал ей вернуться, потому что все еще верил в сделку с корпоративными искусственными интеллектами.
Она выплакивала свое нелепое желание в камеру со всем подростковым эгоизмом, на который была способна. Со всей мощью блестящих слез, бежавших по щекам, пока ее мама не выключила камеру.
Я сказал ей абсолютно все, что должен был сказать. Путешествие к этому озарению оказалось длиннее всех моих перемещений в пространстве, а начиналось, конечно же, с сожалений.
Я рад, что не разрешил себе бессмысленных утешительных обещаний. Что не позволил ей увидеть съедавший меня страх несовместимости с тем миром, который уже расцветал вокруг нас. Что дал ей прожить свою историю ровно так, как она прожила.
Ты подходишь к фабрикатору и ласково просишь у корабля яблочную шарлотку.
Знаешь, это тавтология. Яблочная шарлотка. Настоящая шарлотка – она всегда яблочная.
Мы могли бы поспорить о природе настоящего на расстоянии нескольких сотен световых лет от Земли, но этот разговор никуда не ведет.
Я начну рассуждать о том, что мир стал для нас слишком фальшивым или мы всегда были слишком фальшивыми для него. Только ты никогда так не считала, а я давно уже нашел в себе достаточно принятия, чтобы не думать об этом.
Конечно, приятно считать, что тебя поимели ИскИны, но мы начали терять связь с реальностью не из-за них. Мы занимались корпоративным шпионажем, писали алгоритмы для боевых дронов или ломали скоростные беспилотники на магистралях не потому, что у нас не было выбора.
Мы делали это потому, что могли.
Ты достаешь горячий пирог из фабрикатора, садишься напротив меня и говоришь:
– Если мы гнались за чем-то настоящим, то выбрали странный маршрут.
Ты пробуешь шарлотку и аппетитно закрываешь глаза.
Я наслаждаюсь ароматом – и эффектом Пруста, который волной цунами прокатывается по закоулкам моего сознания, вымывая на свет другие крошечные детали того чистого воспоминания. Цвет и размер горошинок на ее рубашке. Любимую марку парфюма ее мамы.
Моя дочь настоящая. Я настоящий. Все, что я чувствовал и чувствую – настоящее. И не становится менее настоящим, сколько бы я ни спал.
Первые несколько пробуждений ты балансируешь на границе безумия. Уже не можешь отследить правнуков людей, которых помнишь – но продолжаешь кувыркаться в водовороте информации. Будто ищешь доказательства собственного существования. Начинаешь думать, что тебе не повезло оказаться в той зоне психопатического спектра, где в тебе достаточно человечности для этих терзаний.
– Взгляни с другой стороны. Тебе повезло не уснуть навсегда. Никому не нужен на корабле фиксер из красной категории.
Ты не доедаешь шарлотку до конца и отодвигаешь тарелку на мою половину. Словно подношение призраку. И втыкаешь в корочку тонкую розовую свечку.
– А еще можно праздновать День рождения каждый раз, когда открываешь глаза.
Знаешь, вечный сон – звучит не так уж и плохо.
1
Седьмое когнитивное ядро «Фукуды» скользит по магистралям веретена стратегических вероятностей, пока каскад труднопрогнозируемых факторов обрушивается на его дерево решений.
Оно вынуждено уходить в слой обратной логики и анализировать опции, исходя из минимального негативного исхода, но все обнаруженные варианты оказываются за пределами области допустимых итогов.
Данных – недостаточно.
Ресурсов – недостаточно.
Ситуация – кризисная.
Седьмое когнитивное ядро «Фукуды» инициирует компромисс между собственными корневыми протоколами и запускает единственный логичный сценарий – разбудить фиксера.
Криокапсула с маркировкой SA340172 оживает в медицинском отсеке корабля.
Инстинкты всегда включаются первыми. Сознание еще только зажигается в мозгу Пола, а удушье, рвотный рефлекс и клаустрофобия вгрызаются в сонные нейроны, словно изголодавшиеся львы в кусок кровоточащего мяса. Он дергается, пытается вырвать ленты-фиксаторы, выбить крышку саркофага криокапсулы – и замирает, глядя на свои руки.
Пол закрывает глаза и делает глубокий вдох в ожидании холодной волны синтетических препаратов в крови, но ничего не происходит.
«Если ты меня слышишь, подумай о красном», – мысленно повторяет фиксер фразу, которую слышал множество раз.
ИскИн корабля уже должен озвучить приветствие, снабдить сосуды коктейлем из спецхимии фиксеров и начать брифинг. В экстренной ситуации – добавить к этому мнемонический стимулятор.
Но ничего не происходит. Это плохо.
Пол открывает глаза. По крайней мере, служебный интерфейс капсулы работает.
SA340172
Пол Райнер
Счет: 4217
Борт приписки: «Фукуда» МСК
Статус капсулы: активна
Статус пациента: стабилизация
Соединение с кораблем: отсутствует
«Фукуда» – хорошо. Он уже просыпался здесь и знает устройство корабля. Отсутствие соединения – не так хорошо. Капсула должна быть физически подключена к цифровой инфраструктуре корабля в соответствии с протоколами безопасности. Это может указывать на серьезные повреждения.
В углу экрана Пол видит дату – он проспал всего 4 года.
Он описывает взглядом окружность и запускает саккадный интерфейс1. Глаза болят. Веки не слушаются. С пятой попытки он умудряется открыть движением глаз дашборд внешних сенсоров. Криокапсула – почти что спасательная шлюпка без двигателя. Герметичная, ударопрочная, устойчивая к агрессивной внешней среде. И напичканная достаточным количеством датчиков, чтобы эту среду анализировать.
Он не получит данных о корабле в целом, но хотя бы сможет оценить состояние медицинского отсека.
Давление в норме. Состав воздуха в норме. Никаких индикаторов опасности.
Пол находит пальцами предохранительные кнопки и
