умри. Был вариант податься к станку, но молодой балбес Эйв в технике не шарил совсем, тащил за флот и мечтал морского эспера с арканом на шее притащить в родной Нью-Лан. Я к такому относился скептически: будет или нет у тебя магия становилось ясно к восемнадцати годам, когда начинали проявляться способности. У одного из нескольких миллионов. Даже если будут — не факт, что сильные.
Ладно, сильные, но ты эспера хоть раз видел? Может это тебя, те самые морские пираты-эсперы приволокут в свою гавань. Где подвесят за интимное место.
Под это мысленное обращение к неразумышу, на которое тот естественно ничего не ответил, меня подвели к дому из серого кирпича с красной черепичной крышей. Дом окружала низенькая кованая ограда из чугуна. Неплохой дом для среднего класса.
Здесь передо мной выросла зловещая тень и с размаха отвесила пощечину.
Глава 3
Я машинально отвернул голову, касание получилось вскользь, но щеку обожгло прилично. Рука боцмана королевского флота и в шестьдесят четыре была тверда и сильна.
— Ты что пьян? — с презрением спросил Дольф Дашер. — Свиное ты ухо!
Одна из проблем Эйва, которые (сильно надеюсь — временно) стали моими, неумение общаться со своим родным дедом. Вроде про флот книжки Эйв любил, но больше художественные. От занудливых рассказов деда «четыре склянки пробили возле Кокосовых островов, и мы подняли чарки с кровью Нельсона…» его клонило в сон. Кровь Нельсона — это ром, четыре склянки — два часа дня или шесть, но первую порцию адмиралтейского бухла выдавали в обед.
Эйв хотел драйва и экшна, со спасением юных девиц, романтикой и счастливым концом. Дед, конечно, тоже красавчик. Нет чтобы начинать «Светила луна, отражаясь серебристой дорожкой на поверхности океана и обнаженных сиськах сирен, зазывно поющих неприличные частушки, вокруг нашего флагмана». От такого уже не заснешь.
— Никак нет, сэр! — бодро рявкнул я, выпрямляясь. — Получил удар по обонянию во время сжигания приспешника тёмных, временно вышел из строя. Возвратился в родную гавань на дружеском буксире. Буду рад вашей помощи, чтобы не сесть на мель, сэр.
Дед принюхался, но совесть моя была чиста. Я ответил ему невинным взором и свежим дыханием. Он заметно смягчился.
— Швартуйся в доме, юнга. — отдал дед короткий приказ, разворачиваясь и беря курс на ступеньки ко входу.
Я последовал за своим старым флагманом с подрубленным бушпритом. На левой щеке у него сабельный шрам, достигавший носа. В ноге не извлеченные шесть картечин. Но крепок по-прежнему и походка тверда. Седобородые мастера вин-чун, из затерянного китайского села у горы с водопадом, только в кино хороши. В реале историю всегда творили такие старики, как мой дед.
Фамилия Дашер досталась нам от прадеда, голландского эмигранта в Великобританию. А он его взял в честь первого рейдера королевского флота, созданного для борьбы с каперами. Было это еще во времена англо-испанских войн, в общем давным-давно. Мой дед был стар и упрям: людей делил на два класса. Подвоз и навоз. Первую категорию еще можно чему-то научить в жизни, вторую следовало избегать.
Эйвер постепенно мигрировал во второй подвид, но только я проявил немного уважения к старикану, как мне авансом плеснули в горячий чай ароматного пунша и поставили передо мной сковородку со вкуснющей болтуньей. Вот это я понимаю — сервис. Ничто так не окупается в мире, как уважение.
Скатерть, накрывающая обеденной стол, была куплена дедом, представляла собой рисунок географической карты мира, к которой я моментально прикипел глазами.
— Чего ты вообще поперся на публичную казнь тёмного? — спросил меня нормально дед, отбросив свой «Джек-спик».
За «Джек-спик» надо пояснить отдельно. Про него и я не знал, вытащил из глубин памяти аборигена это понятие. Джек-спик — язык матросов и офицеров флота её величества, профессиональный сленг. Дольф обозвал внука не просто так. На их языке, свиное ухо писсуар в матросском гальюне.
— Друзья потащили. — признался я, расправляясь с поздним ужином. — Да и мистер Флейшнер советовал. Полугодовое эссе будет на тему «бремени белого человека». Борьба с тёмными, станет ментальной скрепой творчества.
Мистер Флейшнер был преподавателем натуральной и магической философии.
На пассаж про эссе дед не отреагировал. Такая повестка, кто он чтобы высказывать недовольство официальной линией королевской воли. Но пройтись по моим друзьям было святое, он не удержался.
— Колпак тупицы по твоим друзьям плачет. — фыркнул дед, забивая трубку западнобританским табаком.
Колпак тупицы — наказательная шапочка, которое учитель напяливал на школьных идиотов. Остроконечная, пошитая из простой ткани, иногда вовсе свернутая из картона, с надписью «заслуженный болван». В нашей модной гимназии тоже была такая, но случаи применения были редки. Бесплатное обучение по закону было для детей до четырнадцати лет, последующее как в гимназии Беллингема, считалось дополнительным. Половину средств за обучение платил городской школьный совет, другую наш благословенный лорд. Потому подростки хотя бы принимали вид, что учатся. Что они делали по-настоящему: сбивались в стайки, обрастали связями и знакомствами.
Одна такая стайка конденсировалась вокруг Эйва. Дед уважаемый моряк, с благодарностями от Адмиралтейства, батя хороший инженер, мамка представительный бухгалтер — оба по заданию аристократии и её величества, восстанавливают драгоценную колонию в Австрало-Гвинее.
Еще у Эйва водились монеты. Прибухнуть всегда можно. Можно было, я эту порочную практику искореню.
Пока дед брюзжал про фальшивых друзей, службу на флоте, битву с пиратским эспером у Таити, я закинул в топку желудка витаминов и питательных элементов. Начал поддакивать и вслушиваться в рассказ Дольфа Дашера и как-то незаметно уснул, распластавшись на столе, с разъехавшимися от подбородка руками. Так что деду пришлось будить меня и поддерживать, при взбирании по лестнице наверх, укладывая в постель.
Мировой же дед. Чего этому Эйву не хватало.
Утро встретило меня непродолжительным ливнем в окно. Крупные капли торопливо стучали, разбиваясь об стеклянную преграду. Телу было настолько хорошо и уютно, что просыпаясь, я ощущал себя дома. На моей Земле, в поселке Нейтрино, девятиэтажной панельке у гор, со всеми удобствами. Вышел утром на балкон, глянул на заснеженные шапки земных великанов — дневной заряд бодрости гарантирован.
Только минут через пять до меня дошло реальное положение дел. Всё это время я таращился на деревянных, вырезанных на изголовье спинки кровати ангелочков, совместно державших венок. Проснулся, примерил головой венок, пошел совершать великие дела. В школу.
Так что это задумано было? Мне знаете-ли, совсем невесело. Большой детектор я не построю, никто не построит. Технологии здесь, в мире
