— А ты что, правда, не знаешь?
— Могу попытаться угадать. Но какого черта гадать, если я оплатил ответ?
— Ладно. Это был коп. Большой такой, сутуловатый, грубый.
— Имя?
— Он не представился.
— Звание?
— Опять же, не назвал.
— Тогда как ты узнал, что он — коп? Он предъявил жетон?
— Ничего он не предъявлял. Я и так понял. Я еще заметил у него на руке большой перстень.
Перстень этот я хорошо запомнил. Наверное, и Локи его запомнил по той же причине. Впрочем, следов на его лице я не заметил.
Я уже стоял в дверях, когда Локки неожиданно спросил:
— Леди Анна. Что ты с ней сделаешь, если найдешь?
— Не знаю. Надеюсь, что смогу ей помочь.
Я открыл дверь и вышел в коридор. Вслед мне снова зазвучал блюз. Музыка на прощание — это приятно.
Насколько я знал, офисы авиакомпаний находились и на Риджент-стрит, и на самой Пиккадилли. Я решил начать с Пиккадилли, и в первом же офисе обнаружил ее. За стеклянной стеной офиса просматривались четыре стола, за которыми сидели четыре девушки — по одной за каждым. Анна сидела за третьим. Безусловно, все девушки были очень симпатичные, даже красивые, но от Анны шло какое-то таинственное излучение, чего не было в них.
Посмотрев на часы, я отметил про себя, что минут через двадцать рабочий день закончится. Можно было эти двадцать минут простоять здесь, любуясь ею, но я все-таки перешел на другую сторону улицы и, купив вечернюю газету, уткнулся в нее. Когда Анна вышла из офиса, я сунул газету подмышку и последовал за ней. Она никуда не спешила, и следовать за ней было нетрудно. То ли она успокоилась, то ли тщательно скрывала свое беспокойство. Если она хотела скрыться от людей, то делала это, прямо скажем, странным образом. После нескольких поворотов налево направо, она вышла на Олд Комптон Стрит и, устроившись за столиком итальянского кафе, начала копаться в своей гобеленовой кошелке. Достав пачку сигарет, закурила, положила сигарету в пепельницу и снова полезла в кошелку. На этот раз Анна достала из нее книжку в мягком переплете и, открыв где-то посередине, принялась читать. К ней подошел официант, но она даже не взглянула на него, увлеченная чтением.
Я решил, что она пробудет здесь некоторое время, поэтому можно спокойно наблюдать за ней, и пристроился за соседним столиком, развернув газету.
Анна не отрывалась от книжки и непрерывно курила. Она выпила четыре чашки кофе, что было слишком хорошо даже по моим стандартам.
Я проводил время за одной чашкой кофе, газету выучив наизусть.
Наконец Анна положила книгу на стол, посмотрела на часы, убрала в кошелку сигареты и книгу, взяла со стола счет и направилась к кассе.
На улице я снова пристроился за ней. Похоже, она направлялась к станции Лечестер Сквер. Она купила билет в автомате, я сделал то же самое. Народу на станции было уже немного, час пик миновал, и мне было нетрудно следить за ней.
И тут меня осенило. Она понимает, что за ней должны следить. Знает, что следят, и просто тянет время. Значит, моя задача — вычислить, кто делает это помимо меня. Впрочем, я не заметил никого, кто сидел бы в кафе, прикрываясь газетой или журналом, и наблюдал за ней…
Анна села в вагон Северной линии, и снова уткнулась в книгу. Я уселся напротив в дальнем конце вагона и еще раз постарался понять, следит ли кто за ней, кроме меня. Таковых не обнаружилось. На станции «Ватерлоо» Анна встала и пошла к выходу. Я поступил точно так же и проследовал за Анной по эскалатору, затем по улице, ведущей к Южному Банку.
У первой же кофейни Анна остановилась и, сев за столик, вновь заказала кофе. Честное слово, мы с ней прекрасно поладили бы, хотя бы в пристрастии к кофе.
Я настолько был занят своими наблюдениями, что даже не заметил, когда он вошел, и увидел его, когда он уже подошел к ее столику и уселся напротив. Честно говоря, я не поверил своим глазам.
8
Он меня не заметил, впрочем, он и не смотрел по сторонам. Присев за столик Анны, не сводил глаз с ее лица. Ему нужно было многое ей сказать, и говорил он долго, но что-то явно неприятное. Наконец, закончив, он выпрямился и резко поднялся.
Анна тоже поднялась и, когда Благден направился к выходу, молча поплелась за ним. Я проводил их взглядом и спустя некоторое время вышел следом. Они направились к мосту и, выйдя на него, остановились у парапета. Благден снова заговорил, казалось, еще более сердито и решительно. Она по-прежнему молчала. Закончив свою «пламенную» речь, Благден повернулся и пошел прочь. Анна постояла некоторое время, глядя вниз на воду, затем направилась в противоположную сторону.
Я остался перед выбором — за кем из них идти. Мне был нужен Благден. Именно он втравил меня во всю эту грязь, по его милости меня били по голове, и не единожды, из-за него за мной следили копы, надеясь повесить на меня пару трупов. Правда, Джордж Энтони нанял меня, чтобы я нашел его Анну, но, в конце концов, ее я мог завтра снова застать в офисе. Благден же был нужен мне сегодня, сейчас. Не вызывало сомнений, за кем из них последовать. Это было бы правильным решением. Правильным решением… Но… я поспешил вслед за Анной.
Мне хотелось понять, куда она направляется, но создавалось впечатление, что она просто гуляет, обдумывая что-то. Интересно, что?
Перейдя улицу и резко свернув налево, она пропала из виду, и я решил, что потерял ее. Однако, открыв дверь первого же бара, увидел ее за столиком в дальнем конце.
Я подошел к ней и сел напротив.
— Привет.
Она не ответила.
— Вы в последнее время ничего не бросали? — продолжил я.
— Вы имеете в виду вещи или людей?
— А вы сами как думаете?
— Бросала? Вещи — да, а люди бросают меня.
— Не думаю, что это правда.
Ее глаза вопросительно посмотрели на меня, но мне не хотелось ей ничего объяснять. Сперва я должен был услышать что-то от нее, хоть сам не знаю, что именно. Поэтому я просто спросил:
— Не пора ли вам подкрепиться? Много кофе на голодный желудок вредно.
Как ни странно, она улыбнулась. У нее была очень хорошая улыбка.
— Чего бы вы хотели?
— Пожалуй, салат с ветчиной. — Она снова улыбнулась. — Со мной давно такого не было, чтобы меня угощали обедом. Это дает мне возможность снова почувствовать себя двадцатипятилетней.
— Салат с ветчиной, стейк с жареной картошкой и яблочный пирог, а также бутылку красного вина. Самого лучшего на ваш вкус… но это не значит — самого дорогого.
Официантка записала заказ и ушла, а я взглянул на Анну.
Порывшись в своей сумке, она достала сигареты. Я поднес ей зажигалку. Когда она отвернулась, чтобы выпустить дым, я рассмотрел ее профиль. Он был безупречен. Ангельский профиль.
Принесли заказ, и Анна набросилась на салат так, словно неделю не ела. Я налил ей вина — оно тоже пришлось ей по вкусу. Старательно жуя, она проговорила, глядя мне прямо в глаза.
— Мне кажется, вы не для того следили за мной, чтобы угостить ужином.
— Верно.
— Тогда зачем?
— Сам не знаю.
— Вы не похожи на человека, который что-то делает, сам не зная, зачем.
— А с вами такого не бывает?
— Не уходите от вопроса. На кого вы работаете? Кто вас послал?
Я наклонился к ней и заговорщически произнес:
— Меня послал Джордж.
Она сразу погрустнела, отодвинула тарелку и снова закурила.
— Чего он хочет?
— Ничего.
Она не поверила и наговорила еще много разного о Джордже Энтони, должен заметить, ничего лестного.
— Но он казался вполне приличным парнем, — заметил я.
— Не вполне. Джордж всегда поначалу кажется приличным и симпатичным. Обычно люди очаровываются атмосферой добродушия, которую он вокруг себя распространяет. Как, впрочем, и все мы. Это что-то вроде зеркальной комнаты. Только все зеркала кривые. Некоторые люди, встречаясь со мной, например, считают, что я — приятная молодая девушка. Но обычно они вскоре понимают, что это не так.
Я не нашелся, что ответить, и налил ей еще вина.
— А чего, все-таки, хотел Джордж?
— Узнать, как вы поживаете, как себя чувствуете. Он очень беспокоится о вас. Боится, что вы попали в беду.
— Я? В какую беду я могу попасть?
— В самую страшную.
— Как это?
— Ну, точно не знаю. Пока не знаю… Знаю только, что вы оказались в очень неприятной ситуации…
— А вы хотите помочь мне из нее выбраться.
— Джордж хочет вам помочь, — поправил ее я.
— Ха! Что он может сделать? Написать бестселлер? Что у него есть? Прошлогодние гонорары?
— Что поделаешь, если у него нет денег.
— А что поделать, если мне они нужны? — резко произнесла она и надулась, как обиженный ребенок.
— Если вы считаете, что Джордж не может вам помочь… — осторожно продолжал я.
— Значит, вы можете, — перебила меня Анна.
— Правильно.
— У вас много денег?
