— У вас много денег?
— Нет.
— Тогда забудьте. Простите, не знаю вашего имени. Надо же, вы, можно сказать, пригласили меня на обед, а я даже не знаю, как вас зовут.
— Наверняка это для вас не впервой, — заметил я, доставая бумажник и подавая ей визитку.
Она прочитала ее и наклонилась над столом так, что ее лицо оказалось вблизи моего.
— Скотт. Хорошее имя. Звучное и не грубое. Скотт, ты совершенно прав. Я часто обедала с мужчинами, имен которых не знала. Бывала в разных местах с мужчинами, которых не знала, занималась всякими вещами. Есть что-то завораживающее в том, чтобы заниматься всякими специфическими вещами с людьми, которых не видела раньше и больше никогда не увижу. — Анна выпрямилась и поднесла к губам бокал с бренди. — Твое здоровье, Скотт. Но я не нуждаюсь в опеке, я не ребенок.
— Ни в чьей?
— По крайней мере, в твоей не нуждаюсь.
— А Благдена?
— Ты его знаешь?
— Знаю. Он меня нанял.
— Не надо врать. Он не стал бы тебя нанимать. У него полно своих борзых для грязной работы.
— Откуда ты знаешь, что работа грязная?
— По определению. А для чего же еще он тебя нанял?
— Последить за квартирой. Выяснить, кто в ней живет. Посмотреть, кто входит — выходит.
— За какой квартирой?
— Той, в которой ты жила.
— Это просто смешно.
— Знаю. Теперь знаю. Раньше — не знал.
— А что изменилось?
— Я следил за парнем, который входил и выходил, а потом решил сам посмотреть, что это за квартира. Наверное, Благден на это и рассчитывал.
— И что ты там нашел?
— Испуганного паренька. И девушку, которую крепко отлупили, а потом вкололи передозу… И твою фотографию.
Судя по выражению лица, Анне явно не нравилось то, что я говорил, но, тем не менее, она начала рассказывать.
— Благден разрешил мне остановиться в квартире, когда я появилась в Лондоне. Это было до того, как я уехала вместе с Джорджем в Девоншир. Я делала для Благдена кое-какую работу, и он ко мне хорошо относился. Когда я уехала с Джорджем, Благден считал, что это — ненадолго. Он сказал тогда, что квартиру я могу оставить за собой и пользоваться ею, когда вернусь в Лондон. Он был уверен, что я прибегу к нему, поджав хвост, не позже, чем через месяц, однако просчитался. Все было гораздо дольше. Пока меня не было, я отдала свой ключ Тревору. Ему негде было жить. Я знаю его много лет, он совершенно безобидный и беспомощный…
— А та девушка?
— Не знаю. Знаю только то, что писали газеты. Видела фотографию. Но подробности происшедшего и причины мне неизвестны…
— А что, это имеет значение?
— Возможно…
Я хотел задать ей еще вопрос, но она встала из-за стола. Ей понадобилось в дамскую комнату. Она снова мило улыбнулась мне, эта улыбка задержала меня на месте дольше положенного времени. Наверняка Анна вышла через запасной выход и сразу же взяла такси.
Я заплатил по счету и, покинув бар, поспешил домой.
9
Они поджидали меня на противоположной стороне улицы, припарковавшись под фонарем. Значит, это официальный визит. Неужто, сам Хенкин пожаловал?
Двери автомобиля открылись, и из него вышли трое. Опять трое. Хенкин, и по бокам — двое его архаровцев. Я стоял в дверях и ждал, когда они подойдут.
— Добрый вечер, старший инспектор, — я решил начать на вежливой ноте.
— Митчелл…
— Не ожидал, что увижу вас так скоро.
— У меня к вам есть вопросы, Митчелл, — заговорил Хенкин. — И я очень надеюсь, что у вас есть на них ответы.
— Прекрасно, — сказал я. — Где встретимся — у вас или у меня?
Вместо ответа он протиснулся в дверь и прошел прямо в гостиную. Один из его сопровождающих втолкнул меня внутрь, а второй плотно прикрыл дверь и остался стоять возле нее.
Хенкин задал свой первый вопрос.
— Где вы были вчера днем, Митчелл?
— В кино. — Я не врал, я ведь действительно был на том порно-сеансе, с которого сбежал через окно в туалете. Правда, потом я был в квартире на Камден Таун, но это потом…
— Спрашиваю еще раз. Отвечайте, подумав хорошенько. Где вы были вчера днем?
Я повторил ответ, за что получил от Хенкина перстнем по лицу, а малыш сзади скрутил мне руку. Такого безобразия я не потерпел, и второй рукой со всех сил двинул стоявшему позади меня в живот. Он охнул и отпустил мою руку. Мне это и было нужно. Я ударил теперь уже обеими, и еще ногой по его колену. Парень сильно побледнел и стал оседать на пол. Хенкин не вмешивался, но позвал второго. Тот мгновенно примчался. Он тоже был крепышом, но, в отличие от меня, не держал равновесия на фоне пробежки, поэтому от удара под ребра сразу упал на колени и вставать, похоже, не собирался.
Сквозь кашель и вздохи своих подопечных Хенкен произнес:
— Ну, и на что вы теперь рассчитываете?
— То же самое я подумал про вас. И что дальше?
— Хочу задать вам пару вопросов.
— Ладно. Только играем по моим правилам.
— И что это означает?
— Вы задаете вопрос, а я отвечаю честно, насколько возможно, не нарушая интересов моих клиентов. И никаких жестов со стороны ваших наемников. Как вам такие условия?
— Вы ходите по острию ножа, Митчелл.
В этом я был с ним согласен, но иного пути у меня не было.
Хенкин сел в одно из кресел, я разместился в другом, и мы приступили к переговорам.
— Итак, — начал Хенкин. — Где вы…
— Этот вопрос я уже выучил наизусть, так что не повторяйтесь. Но ответ тот же. Я был в кино.
— Вы упомянули неких клиентов, Митчелл. Кто они?
— Один из них — писатель, Джордж Энтони. — Судя по выражению лица Хенкина, он впервые о таком слышал. — Второй — по части недвижимости, Хью Благден.
— И что же вы делаете для этих мифических клиентов?
Я рассказал в общих чертах, и поначалу не хотел упоминать имя Анны Воген, но потом понял, что без этого мне не выкрутиться, и рассказал про нее.
— Эта девушка, — спросил Хенкин, — вы нашли ее?
— Один раз нашел, но тут же потерял.
— Звучит очень складно, Митчелл. Это все вы проделали до визита в Камден Таун или после? Ведь мы все про вас знаем, Митчелл.
— Кто это «мы»?
— Вас видели. По пути туда, и в самой квартире.
— В квартире?
— Да, в квартире. Вы знаете в какой. В той, где убили Тревора Уоррена. Это тот самый человек, за которым вы следили в первой квартире, где убили девушку.
— Значит, его звали Уоррен? Тревор?
— Вы что, не читаете газет?
— Читаю, но фотографии не видел. Откуда я мог знать, что это одно и то же лицо.
— Я полагал, что вы сначала узнаёте, как зовут человека, а уже потом его убиваете. Значит, я ошибся.
— Кто говорит, что я его убил?
— Я говорю.
— А еще кто?
— Вот это.
Он полез в карман и выудил револьвер 38-го калибра. Тот самый «Смит и Вессон», из которого застрелили паренька с кудрявой головой, тот самый, что был спрятан в тайнике моего офиса до тех пор, пока чей-то острый глаз не обнаружил его, а ловкие пальчики не подхватили.
— Вы узнаете его, Митчелл?
— Возможно.
Он протянул мне револьвер. Патронов в нем не было. Я очень внимательно осмотрел его и сказал:
— Да, узнаю.
— А вы знаете, что было с этим револьвером недавно?
— Ну, судя по тому, что вы мне рассказали, могу догадаться. Наверное, из него стреляли. Скорее всего, из него стреляли в того самого молодого человека, которого вы назвали Тревором Уорреном.
— Вы очень догадливы, Митчелл.
— Что есть, то есть. Спасибо, что нашли его. Кто-то влез ко мне в офис, и украл его. Влезли уже второй раз за непродолжительное время. Он был хорошо спрятан, но они все равно его украли.
— Они?
— Ну да, взломщики.
— И вы, конечно, можете это доказать?
— Я, возможно, могу доказать, что ко мне вломились, а то, что украли оружие — вряд ли. Так же вряд ли вы сможете доказать то, что именно мой палец был на курке, когда стреляли в Уоррена. Вы можете подозревать меня в убийстве этого парня, но доказать это в суде никак не сумеете.
— Почему вы так уверены?
— Потому что до сих пор я не арестован.
Хенкин встал и прошелся по комнате, покручивая в руке револьвер, затем кивнул парню, стоявшему у окна, и тот молча вышел из комнаты.
— Я уже говорил вам, Митчелл, — начал Хенкин, подойдя ко мне вплотную, — и повторяю еще раз. Я могу засадить вас пожизненно и могу доказать все, что угодно. Но я не спешу, потому что знаю — всегда успею это сделать. Мне интересно наблюдать, как вы слоняетесь там и сям, все больше и больше увязая в дерьме. И вы получите свое, Митчелл. Получите, не сомневайтесь. — Он отошел от меня, сунул револьвер в карман и вышел из комнаты. Мгновение спустя раздался стук закрываемой входной двери.
Утром я проснулся от стука в дверь. Пробравшись к ней спросонья, я открыл ее и увидел на пороге посыльного с телеграммой.
