— Садись, — Игорь развалился в кресле.
— Не хочу.
— Ты замечаешь, что сначала говоришь «нет», а потом думаешь?
Юлька независимо пожала плечами. Перед полированной дверцей шкафа она автоматически вскинула подбородок, повела руками, тотчас спохватилась, глубоко сунула руки в карманы, подошла к окну. За окном тоже был совсем незнакомый пейзаж: бело-голубые башни, опоясанные красной «китайской стеной», с детским комбинатом и школой посредине — типовой московский микрорайон.
— Классику любишь? «Битлз», — Игорь вытащил диск.
— Мне все равно.
— Опять?
— Ну, поставь.
Игорь включил вертушку. Юлька полистала какой-то учебник на столе.
— Интересно? — с сомнением спросила она, разглядывая непонятные формулы.
— Мне — да… А, в общем, наука наук. Мы с тобой, например, тоже состоим из молекулярных соединений.
— Это ты из молекулярных. А я — это я.
— Молодежь! — мать постучала в дверь. — Обедать!
— Я не буду! — торопливо сказала Юлька.
— Ты что! — замахал руками Игорь. — Мать с утра готовила. Сын невесту привел!
Юлька даже не нашлась, что сказать от возмущения.
— Пойдем, пойдем, — Игорь потащил ее в родительскую комнату.
Предки постарались не ударить в грязь лицом, Игорь сам такого давно не видел: на столе был весь парадный сервиз с супницей во главе. Обычно даже на праздники обходились кухонной посудой.
Мать торжественно разложила по тарелкам салат. Отец открыл бутылку.
— Я не буду, — Юлька закрыла рюмку ладонью.
— Сухое, — отец продемонстрировал этикетку с генеральским набором медалей. — Вам запрещают?
— Просто не люблю.
— Я тоже, — из солидарности сказал Игорь.
— Ну, а мы с матерью немножко позволим, — отец разлил вино.
— За знакомство, — сказала мать.
Юлька взяла вилку, искоса взглянула на Игоря и переложила ее в левую руку. Есть салат ножом и вилкой было непривычно, все сыпалось обратно в тарелку. Юлька не столько ела, сколько мучилась, тем более, что родители исподволь следили за ней. От супа она отказалась.
— Диета? — понимающе спросила мать.
— Нет. Спасибо. Просто не хочу.
Пока все ели суп, Юлька сидела, неловко сложив руки на коленях. Вообще за столом было неуютно, напряженно. По тому, как не клеился разговор, видно было, что Юлька родителям сразу не понравилась. Игорь мучительно переживал нелепую ситуацию, торопился доесть, чтобы не оставлять Юльку в одиночестве, рот был занят, и он только вертел головой от одного говорящего к другому.
— Простите, Юля, просто любопытно — балерины и… — отец замялся, — в мужском роде…
— Танцовщики.
— И танцовщики — сколько получают? Ну, не Уланова — попроще?
Игорь протестующе замычал.
— В чем дело? — поднял брови отец. — Почему о деньгах стыдно говорить? Их пока никто не отменял.
— Сто-сто двадцать, — ответила Юлька.
— У нас на заводе ученики больше зарабатывают, — удивился отец.
— А правда, что балеринам после еды два часа сидеть нельзя? — спросила мать.
— Почему? — удивилась теперь Юлька.
— А вы, простите, сколько весите?
— Сорок пять триста.
— О господи, — сказала мать. — Вам, наверное, все время есть хочется? Столько ограничений…
Игорь сидел настороженный, готовый в любую минуту защитить Юльку, но никто ее не обижал, разговор был вполне вежливый, пристойный, просто — не тот. Предки общались с ней, как с аборигеном с острова Кука. Игорь, наконец, доел и облегченно отодвинул тарелку.
— Юля сегодня потрясающе танцевала! — сообщил он.
Родители покивали.
— Вы еще учитесь? — спросил отец.
— Заканчиваю летом.
— А куда потом?
— Куда распределят.
— И в Большой театр могут?
— Без прописки в Москве редко оставляют.
Перешли ко второму. Юлька снова взялась за нож.
— А котлету ножом не режут, — сказала мать. — Она уже рубленая.
Юлька покраснела, положила нож и принялась нацеплять котлету на вилку. Она уже поняла, что опозорилась окончательно, и от отчаяния на нее напал какой-то злой азарт. В тишине раздался отвратительный скрежет металла по дну — мать аж вздрогнула. Юлька продолжала невозмутимо ковыряться в тарелке. Через некоторое время ей удалось проскрежетать еще громче и пронзительней. Игорь толкнул ее ногой под столом и тотчас получил такой удар пяткой, что замер, склонившись над тарелкой.
Между тем Юлька успешно вывалила полкотлеты с подливкой на скатерть. Невинно улыбнулась и рукой отправила ее в рот. Подумала немного и облизала пальцы. Потом вытерла ладонь о ладонь и встала.
— …ахибо, — сказала она, дожевывая. — …хень фкухно, — и направилась в коридор.
Игорь догнал ее, молча затащил в свою комнату.
— Ты что за представления устраиваешь?
— Ты зачем меня сюда привел?!
— Не кричи!
— Я что, экзамены сдавать должна?!
— Да тише ты! — Игорь врубил магнитофон, и дальше они ругались, перекрикивая друг друга и орущего нечеловеческим голосом певца.
— А мне наплевать! Пусть слушают!
— Актриса… погорелого театра!
— Я ем, как хочу! Как мне удобно! А по-вашему не буду!
— А вести себя прилично можно?!
— А в рот смотреть — прилично?! Как встала, как села! Не нравится — не надо! Переживу!
— Ты!.. — начал было Игорь. — Ты потрясающе краснеешь, — вдруг улыбнувшись, сказал он. — Девятнадцатый век.
Юлька уже набрала воздуха, чтобы достойнее ответить, но растерялась от неожиданного поворота. Потрогала пылающие щеки.
— Просто сосуды близко, — ворчливо сказала она.
— Трудно мне с тобой будет, — вздохнул Игорь.
— Трудно — не берись… В общем, я пошла! Спасибо за кормежку! — Юлька кое-как втиснула ноги в сапоги и подхватила с вешалки куртку.
Игорь вышел следом. Они молча, не глядя друг на друга, спустились в лифте и повернули к метро. Юлька мрачно нахохлилась под капюшоном.
— Да-а… — протянул Игорь. — Предки, наверное, в экстазе.
— Все равно. Я к вам больше не пойду.
— Ну что ж… Идем искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок. Погода что-то не балует, — Игорь поежился.
— Ты-то почему молчал? — спросила Юлька. — Я все время ждала, что ты… хоть что-нибудь…
— А мне интересно было, как ты сама выплывешь, — улыбнулся Игорь.
Юлька резко остановилась.
— Я тебе больше не кролик, чтобы на мне опыты ставить! Понял? — она побежала к метро.
— Слушай, у вас все такие ненормальные? — крикнул Игорь вслед.
У подъезда маячила знакомая фигура.
— Илья! — Юлька замедлила шаг. — Ты чего тут?
— Гуляю! — воинственно ответила та.
— Ты что… напилась, что ли? — Юлька подошла ближе.
— Ну и?.. — Ленка высокомерно вскинула голову. Она была пьяна в дым, едва держалась на ногах. Надо думать, сенатор доставил ее к училищу, потому что иначе Ленку забрали бы на первом же перекрестке.
— Хорошо погуляла? — зло спросила Юлька. — Генерала нашла?
— Не… Он женатый, блин. Во такой парень! Х-художник… Меня будет рисовать. У меня фигура — отпад, поняла?.. Культура тела, блин… А натурщицы у них — коровы!.. Хочешь, познакомлю? Их трое там, х-ху-дожников. Все честно — рубль за час…
От Ленки несло за версту, Юлька затаивала дыхание, отворачивалась. Сама она не пила совсем, даже от запаха мутило. Восемь лет назад в Руднике она нашла бутылку водки, припрятанную матерью, и выпила почти всю — наверное, чтобы матери меньше осталось. Зойка и Катя сидели напротив и внимательно смотрели, когда сестра начнет петь или плакать. Потом у Юльки стал синеть лоб, и они помчались в контору за матерью. Юлька ничего этого уже не помнила, позже узнала, что была в реанимации в райцентре. Мать ночевала на кушетке в приемной, а вернувшись домой, бросила пить, как отрезала…
Илья все болтала, раскачиваясь. На счастье, в конце аллеи появилась Середа.
— Привет! — сказала Илья. — Слушай… хочешь, познакомлю…
— Чего она? — удивилась Света.
— Нарезалась. Подержи-ка ее, — Юлька зачерпнула горсть снега и принялась растирать физиономию Ильинской. Света, смеясь, крепко держала ее сзади за руки.
— Отпу… Уй, блин… — вырывалась Илья.
— Вот так, — Юлька деловито вытерла ей лицо ее же шарфом. — Пошли.
Придерживая с двух сторон, они повели Ленку в училище. На вахте Света сразу подскочила к столу.
— Здрасьте, Ольга Иванна, ой, Ольга Иванна, а здесь не приходили ко мне? Никто не приходил? — затараторила она, закрывая подруг от вахтерши.
Юлька, подталкивая в спину, быстро провела Ильинскую к лестнице.
— А что ты, собственно, толкаешься? — уперлась вдруг та.
— Иди, иди!
— Нет, я спрашиваю, в чем дело? — надменно спросила Ленка.
Юлька размахнулась и влепила ей крепкий, звучный подзатыльник. Илья возражать не рискнула и скоренько пошла по лестнице, боязливо оглядываясь.
