по свету, теряю все, что нахожу. Стоит остановиться, как меня срывает с места и бросает в очередную авантюру».
Проповедь закончилась. Сигарета давно истлела. Дик подперев щеку кулаком не мигая смотрел на проносящиеся мимо машины. Наконец он включил скорость, нажал на газ и вырулил на асфальт.
Машина не новая, специально взял авто с распродажи чтоб не привлекать к себе излишнее внимание. «Крайслер Эйрфлоу» обошелся в полторы тысячи долларов, но он того стоил. Мощная машина с удачной развесовкой нагрузок, великолепной управляемостью, необычным аэродинамическим кузовом и привычной механической коробкой. Последнее послужило основной причиной выбора именно этой модели. Как истинный европеец Дик на подсознательном уровне чувствовал дискомфорт от модных американских автоматических коробок. Если ты не контролируешь машину, ты не водитель.
Дик Бользен сам не знал, куда он ехал. Позавчера вечером в отделении Коминтерна ему открыто сказали — «Тебе нужен отпуск. Езжай в глубинку, осядь и жди сигнала».
Спорить Бользен не стал. Наверное, чувствовал, что куратор говорит правду. Слишком многое приключилось за последний год, слишком много пришлось пережить, слишком тяжелы оказались потери. «Отпуск» в Коминтерне означал совсем не то, что у обычных людей. Это не пугало.
На следующее утро Дик заглянул на работу, предупредил Томаша, затем направился в офис за расчетом. В тот же день купил машину. Деньги у него были. Давно привык относиться к ним как к средству, удобному инструменту, они и приходили тогда, когда нужно. Так из Англии вывез приличную сумму. Сразу обменял рубли и фунты на доллары.
Элементарный здравый смысл говорил, все валюты кроме доллара и швейцарского франка рискованны. С фунтами не ошибся, после высадки коричневых в Англии, они резко потеряли в весе. С рублем тоже все ясно, не сегодня так завтра его ждет судьба фунта.
Дорога вела через какой-то городок. На въезде Дик свернул на заправку и залил полный бак. Здесь же пообедал в придорожном кафе.
Солнце клонится к вечеру. Дик отвык от долгих поездок за рулем, появилась легкая усталость, чувствовалась расслабленность. Все старое осталось за кормой машины. Впереди неизвестность. В который раз. Мерзкий ноябрь и в Америке месяц противный. Холодно, сыро и слякотно. Приходится решать извечный вопрос: найти гостиницу, или проехать еще сколько получится? Логичного разумного решения нет. Дик решил уже воспользоваться монеткой, как его внимание привлекла суета на парковке у кафе.
Компания молодых негров крутилась близ его машины. Вдруг двое парней принялись откручивать запасное колесо с машины. Еще один явно вознамерился вскрыть капот. В руке у него монтировка. Переход от вальяжной благодушной расслабленности к состоянию боевой машины мгновенен. Дик вылетел из дверей кафе с бейсбольной битой. Последнюю он выхватил из рук бармена.
Навстречу шагнули трое подростков, еще двое зашли с фланга. В руках того, что выглядел постарше блеснуло лезвие ножа.
— Эй, мистер, за парковку в нашем городе платить надо.
Шаг в сторону и короткий удар тычком в лицо ближайшего негра. Уворот и рубящий удар стопой под колено. Третьего грабителя Дик вырубил битой по голове.
— Постой. Я хочу заплатить за парковку. Эй, куда же ты? — возглас пропал втуне.
Трое молодых организмов со всей возможной скоростью покинули место побоища. Еще двое тихо отползали, прячась за машинами. Из кафе вышли и встали за спиной Дика двое мужчин. Один с дробовиком в руках. Дорожная коллизия счастливо завершилась.
Бользен вернулся в кафе, с улыбкой протянул бармену биту.
— Спасибо. Очень удобная штука.
— Не за что. У нас бейсбол национальный вид спорта.
— Интересная игра, надо освоить между делом, — Дик даже не удивился, что в нем сразу узнали иностранца. Европейский акцент неистребим.
Стычка подняла уровень эндорфинов в крови. Появилась веселая хорошая злость. Вновь почувствовался вкус жизни. Что ж, оставаться в этом городке точно смысла нет. Впереди дорога, асфальтовая лента в свете фар.
Уже за рулем Бользен вновь прокрутил в голове недавнюю встречу с профессором Гербертом Маркузе. Друзья Мигеля Перейры не подвели. Сделали все так, что Маркузе сам заинтересовался новоиспеченным мигрантом из Европы и ветераном антифашистского движения.
У американцев не принято приглашать в гости, но Маркузе остался европейцем, он искренне радовался, когда в его квартиру на Манхеттене приходили по вечерам интересные люди. Милая Софи сама женщина с образованием с удовольствием присутствовала на беседах с гостями профессора. Особенно ее интересовала молодежь, студенты с еще не замусоренными мозгами и огоньком в глазах.
— Вы интересный человек, гер Бользен, умный, доступный для нового, — прозвучало в конце разговора. — Вы пошли путем революции, вооруженного переворота, но могли бы сделать куда больше, увлекись в свои годы социальными науками.
Беседа шла на немецком. Именно этот язык родной для Маркузе и давно привычный для Дика почти идеален для науки и сложных философских вещей. Точность формулировок, нюансы описаний состояний вещей, богатый словарный запас делают немецкий языком ученых, философов и преобразователей человечества. Недаром именно Германия и немецкий язык породили таких титанов как Гегель, Маркс, Хайдеггер.
Дик не разделял взгляды философов Франкфуртской школы, но видел в их идеях много полезного и интересного. Во всяком случае, у них те же цели, а что до разных путей, то не страшно.
— Все же, Коминтерн ведет коммунистическое движение в тупик. Маркс ошибался, сделав акцент на пролетариате. Посмотрите, ему не хватило малости, чтоб сделать следующий шаг, понять, что истинные революционеры это все угнетенные, ограбленные, люди вышибленные за границу системы государственного террора. Бользен, вы сами можете оценить, много ли в активе Коминтерна рабочих? А среди симпатизирующих и поддерживающих?
— Я сейчас работаю простым строительным рабочим, тяжелая неквалифицированная работа, — последовал незамедлительный ответ. На самом деле, Дик начал свою карьеру в Штатах с самых низов не по нужде, ему требовалось для себя лично окунуться в среду американского пролетариата. Были и другие цели, о которых лучше не говорить. Ну, вы понимаете.
— Полагаю, ваш случай не характерен.
Дик молча кивнул.
— Сами видите, активное революционное движение с опорой на пролетариат и ставкой на силовой переворот провалилось везде где только возможно. Пролетариат не революционный, а контрреволюционный класс. Именно рабочие в России поддерживают черносотенцев, «Русский союз Михаила архангела», в Германии пролетариат и сельские арендаторы горой стоят за нацистов, в Америке никто из рабочих не считает себя угнетенным, все сами хотят стать предпринимателями. Маркс делает акцент на экономике, забывая при этом социальный аспект. Суть же в комплексном подходе, как всегда.
— Разумно. Профессор, но если ставка на пролетариат ошибочна, то
