упал. На его ноге что-то запиликало и замигало.
Гангстерский адвокат схватил его под руку и, что-то сердито бурча, потащил к крыльцу здания.
Глава 3
Он стучал в железные ворота, сегодня запертые, но на этот громкий звук никто не вышел. Димон уже приходил к дому афганцев, когда ему не открыли, решил, что рано и Абдула еще спит. Сходил позавтракал. Покормили невкусно и кофе дрянной налили. Лучше бы не торопился и поел в детсаду. Тетя Лара обещала оладушки со сгущенкой и фруктовый салат. Чтобы заглушить во рту горечь от кофе, купил у уличного торговца мандаринов. Съел и их. Тоже не понравились, кислые.
Вернулся к воротам. Постучал снова. Со всей силы, кулаком.
– Сынок, ты руки побереги, – услышал он за спиной. – И мои барабанные перепонки.
Димон обернулся. Увидел немолодую женщину, похожую на учительницу с фотографий советских время. Костюм из трикотажа с длинной юбкой, блузка с жабо, очки в роговой оправе. Седые волосы пострижены под каре и подвиты вовнутрь. Приятная тетечка, подумал Правдин. Если она и была учительницей, то не злой.
– Доброе утро.
– Здравствуй. Ты к кому?
– К Абдуле. Ивану то есть.
– И я. Что-то он трубку не берет. Звоню-звоню.
– Не случилось ли чего? – забеспокоился Димон.
– Всякое может быть. Поэтому я с работы отпросилась, чтобы проведать Абдулу. Его все так называют, не переживай.
– Вы в школе работаете?
– Нет. В дендрарии кассиром. Меня зовут Екатериной.
– А по отчеству?
– Это лишнее, я же не учитель. – Она поманила Диму за собой. – Пойдем, проведу тебя внутрь.
– Точно, есть же еще вход. Дом на двоих.
– Вот именно. А ты колотишь, кулаки в кровь разбиваешь. – И Екатерина указала на костяшку, с которой на самом деле была содрана кожа. А он и не заметил.
Они прошли вдоль забора, завернули за угол, и Димон увидел калитку. Но и она была заперта. Это Катерину не остановило. Женщина просунула пальцы между металлических пластин, из которых была изготовлена калитка, и отодвинула щеколду. Дверь открылась, даже не скрипнув.
– Я жила в этом доме, – сообщила женщина. – Меня, беженку, мама Ильи приютила. Это их половина была. В другой старые девы обитали, сестры Тарасевич. На суженых гадать к Хомяковой ходили до седых волос.
– Она правда экстрасенсорными способностями обладала?
– Была в ней какая-то сила. Могла головную боль снять прикосновением. Чирей заговорить. Ауру чистила. Прошлое видела. А будущее нет. Иначе не потеряла бы все деньги.
Екатерина прошла к той части дома, которую выкупил Абдула. Поднялась на крыльцо. Дернула руку, оказалось, заперто.
– Уехал? – предположил Димон.
– Куда? Он еле ходит.
– В больнице?
– Мне бы позвонили. Я контактное лицо.
– Может, в Следственный комитет вызвали для допроса?
Она не ответила. Спустилась с крыльца и стала обходить дом. Димон потрусил за ней.
– Дома его нет, – констатировала Катерина, заглянув во все окна – они находились низко. – Но инструмент не убран. Абдула никогда не оставлял его валяться.
Беспокойство нарастало. Димон перешел на половину Хомы. Посмотрел в окно спальни. Вчера на кровати лежал мертвый Илья, а сегодня…
Абдула!
Без «розочки» в шее, но с открытыми глазами, смотрящими в потолок.
– Он тут, – крикнул Димон и рванул створку окна.
Та, к его удивлению, легко поддалась. Он чуть не сорвал ее и сам едва не упал, успел схватиться за подоконник.
– Кто тут еще? – взревел Абдула и резко перевернулся. Теперь его глаза смотрели в лицо Димона. – А, это ты? Чего надо?
– Слава богу, живы, – выдохнул Правдин. – Я думал, вы того… – И ткнул пальцем в небо.
– Не дождетесь, – проворчал тот.
– Абдула, ты почему на звонки не отвечаешь? – К окну подошла Екатерина. – И не открываешь, когда стучат?
– Потому что хочу побыть один. Что непонятного? Я заперся, телефон оставил у себя. Так нет, все равно достали. – Он сел. Спустил с кровати сначала здоровую ногу, потом больную. Но встать не смог. – Тебе, Катя, на работу не надо?
– Уже ухожу, – сердито выпалила она. Развернулась и зашагала прочь.
– Зря вы так с ней. Переживает женщина. С работы отпросилась, чтобы вас проведать…
– Знаю, что зря. Извинюсь потом. – Абдула снова попытался встать, опять безрезультатно.
– Помочь?
– Кресло Хомы прикати, пожалуйста. Оно в кухне. И воды принеси.
Правдин забрался через окно в комнату. Привез кресло, дал Абдуле стакан с выдохшейся минералкой. Попив, тот стал забираться в кресло. Димон попытался поддержать его, но был отстранен. С горем пополам Иван-Абдула-Бахтияр уселся. Изувеченная нога дрожала так, что билась об обод колеса.
– Вам бы укольчик не помешал.
– Нельзя.
– Почему?
– Объясню, но позже. Сбегай за водкой.
– Вы же не пьете?
– Сейчас надо.
– Ладно. Какую взять?
– Дешевую. Не самую паршивую, но не дорогую. Рублей за триста пятьдесят.
– Да мне не жалко денег, давайте я вам «Белугу» куплю…
– Мне тоже их не жалко, – раздраженно проговорил Абдула. – Но нужна дешевая. И закусь какую-нибудь простую: тушенку, овощи, ржаной хлеб.
– А лекарств не надо?
Он мотнул головой.
– Иди.
Димон медлил.
– А вы ничего с собой не сделаете?
– Не понял? – Он поднял на него покрасневшие глаза.
– Я вас принял за покойника, знаете почему? Вы лежали с открытыми глазами, не мигали. Будто наглотались таблеток и уже приготовились отойти в мир иной. Мы вам
