ему казалось, подготовил железобетонные аргументы, должные всё расставить на свои места, в которых должен был выставить себя исключительно как чиновника, ратующего за благополучие государства и престола.
— Истинно, мальчишка непростой, — начал граф. — Есть в нём толика древнего могущества, вкупе с невероятным восприятием. Осмелился уделить ему внимание только с целью воспитать достойного гражданина и защитника престола. Смею заверить, что мальчишка под моим неусыпным наблюдением…
— И поэтому он у вас шляется невесть где?
— Бесится, государь, ищет себя. Мне ли не знать, у меня двое сыновей его возраста.
— Он в одиночку ушёл в глубь Карантинной Зоны, и уже как неделю о нём ни слуху ни духу.
— Это правда. Но я бы не беспокоился за его судьбу. Отрок не раз показывал удачливость и находчивость в самых сложных ситуациях.
— А я и не беспокоюсь, Матвей Платонович. Беспокоиться надо именно вам. Если он вдруг вернётся из своего путешествия, стало быть, настолько силен, что представляет реальную угрозу государству и лично мне. Когда мальчишка поймёт свою реальную силу, что для него станут наши законы и запреты?
— Осмелюсь не согласиться… — мягко попытался возразить Иванцев.
— Молчать! — рявкнул Годунов. — Я желаю немедленно знать, когда он вновь объявится на людях.
— Если объявится, государь.
— Вы мне это тут бросьте, граф. Ваши интрижки оставьте для прочих дворян. Я хочу знать про мальчишку всё. И будьте добры внимательнейшим образом ознакомиться с секретным рескриптом один-четыре «Эдикта о судьбах сильномогучих». Сдается мне, вы не совсем уловили смысл этого документа.
Глава 37
Сказать, что Иванцев был поражен, — это ничего не сказать. Государь попросту отказался его слушать. Вся заготовленная речь даже не была произнесена. Императору это не было интересно. Ссылаясь на какие-то жутко древние документы, он настаивал на немедленном принятии мер. А меры государя всем были известны — «отсечь» или убить. Так поступали со всеми, кто представлял хоть какую-то угрозу для правителя.
«Ох!» — мысленно вздохнул граф. — «Какой же ты дурак, государь. Думаешь, мальчишке сдался твой трон? А ведь если бы ты взял его под опеку и воспитал в нужном ключе, можно было бы получить могучего союзника в будущем. Настолько могучего, что древние рескрипты с ужасом вспоминают мощь таких. А что наши предки боялись, то стремились немедленно запретить».
Вот и Годунов боялся. Их семейка вообще была в крайней степени помешана на сохранении власти, еще с тех пор, как на трон воссел первый из рода. Помешаны до маниакальности. Порой — до абсурда.
«Интересно», — думал Матвей Платонович, — «а как называется боязнь потерять власть? И существует ли такая вообще?»
А еще глава службы Пресечения отчетливо понимал, что дальше будет становиться только хуже. Порталы открываются все мощнее и мощнее. Если раньше казалось, что это спонтанное явление, то после нескольких докладов стало понятно, что все эти процессы вполне управляемы некоей силой. Хозяевами, что уже рыщут по миру в поисках древних жил с накопителями Векс, чтобы установить прочную двухстороннюю связь со своим миром. И кое-где им это удалось.
Англичане бьют тревогу. В их индийской колонии иномировые твари смогли провернуть подобное. Они уже завоевали плацдарм, и выбить их пока никак не получается. С ужасом поговаривают, что через тот портал в наш мир явился один из Хозяев вторжения — одаренный с чудовищной силой, равной которой доселе не видывали. В посольстве даже просили оказать посильную поддержку — прислать на подмогу парочку магистров. Особенно настаивали на кандидатурах Вехнева и Авакумова.
Государь, ясное дело, никого отправлять не стал. Да и мог ли он, если те же магистры откажутся ехать в Индию? Нет, настоятельно просить разве что. Вехнев, конечно, молод и впечатлителен, он поедет куда укажет император, но с Авакумовым такой номер не пройдет. Старый магистр не сильно жалует власть имущих, и даже государь для него не авторитет.
«Шторм бесплатно точно не поедет и запросит уже известную цену. А государь ему не даст того, что Авакумов так давно жаждет. Слишком уж старик своеволен, чтобы стать третьим Архимагистром. И это минуя ранг гранд-магистра. Небывалое. Разве что на смертном одре он получит этот высокий титул, когда станет понятно, что через день точно отойдет в мир иной».
Но вот с мальчишкой — потенциально сильнейшим одаренным за последнюю тысячу лет — надо что-то решать. Государь его «отсечет», если поймает, или убьет, если тот не пожелает сдаваться. Не лично, конечно. Не по чину ему гоняться по лесам за холопом, но исполнителей, стремящихся угодить государю в такой мелочной просьбе, хоть отбавляй. Тот же лизоблюд Вехнев первым бросится в погоню вместе со своей многочисленной свитой.
«Идиот!» — Иванцев гневно стукнул по столу раскрытой ладонью. — «Я вижу в мальчишке новые возможности, но государь видит только угрозу».
Иванцев решил не сдаваться. Впереди второй раунд, и тогда, он был уверен, что достучится до разума Годунова. А пока следовало раздать необходимые распоряжения на случай самых непредвиденных обстоятельств.
* * *
К моему счастью, портал не исчез, но, судя по изменившемуся цвету мембраны — из яркого радужного в серый и невзрачный, он уже готов был схлопнуться.
«Фу-ух! Еще какой-то день, и тогда точно все», — подумал я, мысленно ликуя. — «Пронесло!».
Народ Воды провожал меня всей деревней. На прощание выдали целое лукошко еды, в основном вяленую рыбу, сухие водоросли, какие-то орехи и съедобные корешки. Все так и поместилось в одну клетку скрипт-хранилища прямо вместе с тарой. Удобно, ничего не скажешь.
Старшая мать Велирия слезно просила непременно заглядывать к ним снова, но я не стал объяснять местным все тонкости моего появления в этом мире.
— Если Судьба позволит, свидимся, но обещать ничего не стану, — попрощался я.
Отпускать меня, конечно же, не хотели. Оказывается, многие вообще думали, что я навсегда поселился в их деревушке. Для меня даже отремонтировали целый дом, но я предпочитал разворачивать для ночевки палатку на окраине деревушки.
Жили люди здесь только за счет озера и близлежащих земель. Меновая торговля между народами и так была развита плохо, а последние лет тридцать вообще прекратилась. И виной тому была внезапная воинственность Народа Огня. Они словно гончие, неустанно рыскали по лесам и степям в поисках жертв для своего ненасытного полубожка. Аппетиты росли со временем, и вскоре огневики начали совершать открытые набеги на поселения. Народ Трав практически перестал существовать, а Народ
