-Франц, — перебил офицера генерал Вейдлинг, — зачем ты мне говоришь эти вещи, которые уже стали очевидными. С какими солдатами я буду воевать? С новобранцами, безусыми юнцами?
-Не только с ними, дядя Гельмут. Кстати, вы напрасно иронизируете. Эта необстрелянная молодежь подожгла сотни русских танков в Берлине, не одна тысяча русских солдат пала от рук немецких юнцов. Гитлерюгенд до конца войны будет фанатично предан фюреру. С этим фанатизмом юнцы будут умирать за него, как русские солдаты за Сталина. Боевой дух солдат накануне операции против англо-американцев будет невероятно великим. И наша задача, — Францу стало жарко от накала разговора, он расстегнул крючок кителя, взял с тарелки дольку лимона и с удовольствием ее пожевал, почувствовав во рту приятную кислинку. — И наша задача,— продолжил он разговор, но уже более твердым, с хрипотцой, берлинским говором, — обучить эту молодежь, сплотить идей разгрома врага и когда придет время направить неотразимым ударом на слабые звенья обороны противника. Эти места будут указаны. Будьте уверены, дядя Гельмут! — Франц с любопытством посмотрел на генерала, оценивая его реакцию на свою последнюю фразу. Вейдлинг махнул головой, мол, продолжай дальше. На его красном лице по-прежнему оставалась недоверчивая улыбка.
— Так вот, отдельные наши роты , -вновь заговорил без смущения Франц, — будут сколочены из прошедших проверку солдат и сержантов армии Власова. Мой майский опыт показал, что люди, примкнувшие к нам по идеологическим соображениям, имеют высокую степень надежности и бесстрашия. Этот резерв мы должны использовать в полном объеме. Сюда будут привлекаться и русские военнопленные из концлагерей, прошедшие отбор и выразившие сражаться против союзников Сталина, а также немцы, арестованные по политическим мотивам. Из них будут сформированы батальоны десанта, по типу русских 'штрафбатов'. Они будут брошены в самые жаркие места, с условием дальнейшей реабилитации при выполнении боевых заданий. Кроме того, на начало операции будут сняты с Восточного фронта некоторые наиболее боеспособные части Вермахта и переподчинены вам. С каких участков, я подскажу позже. Эти идеи еще в августе поддержал генерал-полковник Гудериан, вы знаете об этом. Штабом ОКХ (Сухопутные войска) уже направлены соответствующие директивы в войска, училища и военные округа. Так что, уважаемый командующий армии, я вам обещаю 100% укомплектованность вашего объединения техникой и личным составом. — Франц улыбнулся. Его глаза излучали торжество и силу.
Наступила небольшая пауза в разговоре. Вейдлинг понял, что Франц хочет услышать от него замечания. Он тяжело поднялся с кресла, сопя, оперся о его спинку и, бросив все тот же недоверчивый, слегка с прищуром взгляд на мужественно офицера, заговорил: — Считаю наивным полагать, господин майор, что сформированные таким образом бригады, не побывавшие в сражениях, будут иметь высокую степень боевой готовности.
Франц дернулся, его скулы сжались, змеевидный шрам покраснел. Дядя ударил его в самое слабое место.
— Я думал об этом, — выпалил нервно он. — Но у нас нет другого выхода! — Вы же сами подчеркнули острую нехватку людей. Где я вам найду опытных 'панцершютце' на всю армию? Их нет. Но я знаю одно. Русские военнопленные эффективно с русскими воевать не будут, тем более в конце войны. Но, против американцев, англичан, против Антанты, как это было в их Гражданскую войну — они с оружием пойдут. Мы пообещаем им свободу. Кроме того, не забывайте, что центральным ядром бригад все же будут переукомплектованные лучшие танковые части, снятые с Восточного фронта. Есть еще один нюанс. Ваша армия будет использована не в начальный период операции, где в бой вступят основные силы групп в виде 5 и 6 танковых армий под командованием генералов Мантейфеля и Дитриха, а на стадии ее расширения, на стадии окружения противника с юга и севера по левобережью реки Маас. Центральное ядро армии стремительным броском будет направлено на Брюссель и Антверпен. Мы устроим англичанам второй Дюнкерк.
-Хорошо, согласен.Это заманчиво. Но вдруг фюрер передумает и не будет операции в Арденах, о которой ты мне несколько раз толкуешь? — не сдавался генерал Вейдлинг.
-Не передумает, дядя. История пока пишется без наших корректировок. Совсем скоро, в конце сентября, фюрер пригласит в свою штаб квартиру в Восточной Пруссии Кейтеля и Йодля, где поручит им разработать план наступления на Западном фронте между Ааханом и районом к югу по Люксембурско-Французской границе. Время наступления он обозначит между 20 и 30 ноябрем 44 года. К 9 октября Йодль выполнит план подготовки операции. Он предложит пять возможных вариантов наступления. Гитлер остановится на одном из них. Вот на это совещание мне надо попасть. Оно состоится в Берлине в рейхсканцелярии фюрера. Через Гудериана, через Моделя, через Шпеера, через черта, наконец, но мне надо туда попасть. Позже нельзя, позже пойдет директива в войска. 'Стража на Рейне' — под таким кодовым названием войдет в историю эта операция. Она — чистейший плод воображения Гитлера, его личная инициатива, его последний Рубикон, его последняя надежда. Я сумею убедить Гитлера принять мои корректировки. У меня есть все основания так полагать. Те секретные данные о противнике которыми я располагаю — бесценны. Я попробую получить от Гитлера карт-бланш. Только в этом случае господа генералы от Верховного командования станут считаться с нами и примут наши предложения по плану операции. Иначе наш разговор, наша подготовка может закончиться для нас плачевно — подвалами центрального гестапо Мюллера на Принц-Альбрехтштрассе. — Франц замолчал. Он вдруг почувствовал себя усталым, разбитым, изнеможенным, как после изматывающих тренировок по боксу.Словно кто-то вытянул из него последние силы этого вечера, когда он заговорил о будущем воздействии на текущую реальность жизни. — Это от напряжения дня, необычайной остроты поднятых тем, — подумалось ему.
-Все, дядя Гельмут, я закончил разговор. Скажите свое мнение по поводу услышанной информации, — в голосе Франца не чувствовалось твердости.
-Уже ночь, Франц, — вяло заметил Вейдлинг. — У меня трещит голова от твоих секретных данных, от твоих познаний будущего. Дай мне неделю, чтобы переварить всю информацию. Одно тебе скажу. Ты меня сильно обеспокоил. Тебе грозит очень серьезная опасность. Став предсказателем исторических событий, ты уже нажил врагов в лице трех разведок мира, а сколько еще наживешь, даже представить трудно. Как только твои предсказания начнут сбываться и приносить одной стороне положительные результаты, ты станешь врагом номер один для других противоборствующих сторон. Ты становишься предметом яростной охоты иностранных разведок. Ты становишься чужим для всех, даже для немцев. — Генерал разлил коньяк по бокалам. — Бери, допьем. — Не чокаясь, не смакуя, не закусывая, не дожидаясь когда возьмет свой бокал Франц, Вейдлинг выпил без энтузиазма свой алкоголь, расстегнул пуговицы генеральского мундира и развалился в кресле.
