– Что ж, это все объясняет, – кивнул он, вытащив из кармана сотовый.
Шугар Бет нахмурилась, наблюдая, как он набирает номер. Послышался приглушенный писк автоответчика.
– Райан, это Колин. Уинни ночует у Шугар Бет, но оставила машину у моего дома. Поговорим завтра.
– Собираешься рассказать, что мы его подставили? – буркнула Шугар Бет.
– Соблазнительно, но думаю, нужно предоставить это Уинни.
Он снова пялится на ее ноги!
– Прекрати!
– Значит, ты твердо решила меня бросить?
– Абсолютно, – заверила она, ощутив, как перехватило горло.
Он подступил ближе.
– Надеюсь, не может быть никаких сомнений в том, что я и не подумаю заставлять тебя вернуться ко мне? – Еще один шажок. – Британские правила честной игры и все такое…
– Колин…
– Правда, теперь я американец.
Он провел ладонями по ее рукам сверху вниз, оставляя шлейф ошеломляющих ощущений.
– А мы, янки, – народ агрессивный.
– О, Колин…
Больше она ничего не успела сказать, потому что он снова целовал ее и она позволяла, отвечая на поцелуи, вбирая в себя его язык и отдавая в ответ свой. Он коленом раздвинул ее бедра, полез под футболку и сжал груди.
– Господи, Шугар Бет, ты такая сладкая…
Тепло его рук проникало сквозь ткань трусиков. Она ослабела от желания к нему. Опять эта слабость! Больше она такого не вынесет!
– Нет! – вскрикнула она, отталкивая его. – Не позволю превратить себя во что-то вроде сексуального вызова! Я серьезно, Колин! Я для тебя не препятствие, которое следует взять, чтобы доказать собственную ловкость или храбрость!
Веки его чуть опустились, а губы, которые только секунду назад были такими мягкими, отвердели на глазах.
– Так вот что ты думаешь обо мне?
Она потерла руку, запустила пальцы в волосы и медленно покачала головой:
– Нет. Ты агрессивен, но никогда не был хищником. И не собирался причинить мне боль.
– Совершенно верно. И зачем трудиться, когда для этого хватает тебя самой? Остается надеяться, что утром ты будешь в более сговорчивом настроении.
– Утром?
– Я обещал тебе помочь обыскать вокзал и каретный сарай. Неужели забыла? Встречаемся часов в десять, договорились?
Провести с ним утро? Только этого не хватало! Идея не из лучших, но она нуждалась в его помощи. И что бы он там ни задумал, она не позволит изводить себя поцелуями.
– Договорились, – кивнула она. – В десять.
Обычно Джиджи не слишком любила посещать церковь. Иногда проповеди были вроде ничего – пастор Мейфэр был классным парнем, да и занятия в воскресной школе сегодня были вроде интересными, но она не так чтобы была помешана на Библии, в которой содержалось чересчур много гнетущих мест и которую, по мнению Джиджи, следовало бы запретить читать детям ввиду разгула насилия едва не на каждой странице. Однако сегодня утром она даже не возмутилась по поводу того, что Иоанн Креститель лишился головы из-за капризов наглой девицы, поскольку как раз перед началом службы на скамью рядом с ней уселась мать.
Джиджи пожалела, что никак не может поменяться с ней местами, так чтобы она оказалась в серединке, рядом с отцом. Правда, они переглядывались и улыбались, хотя Джиджи так и не поняла, делают они это искренне или просто из вежливости и ради ребенка. Ей ужасно хотелось, как в детстве, прислониться к материнскому плечу и закрыть глаза.
Сегодня она даже надела дурацкую юбку из «Блумингдейла» и блузку, чтобы порадовать мать. Все же она еще не решила, что наденет в понедельник в школу, но уже подумывала отказаться от черного цвета и тесных джинсов. Вчера Шугар Бет заявила, что для восьмиклассницы Джиджи выглядит идеально, но, судя по тону, все же считала, что она просто копирует окружающих, вместо того чтобы искать свой стиль.
Вчера Джиджи вместе с Гвен и Дженни ужинала в Испанском клубе, но родители все еще были настолько погружены в собственные проблемы, что даже не спросили об этом. Собственно говоря, она была счастлива, что они перестали совать нос в ее дела, но неплохо бы иногда проявлять хоть какой-то интерес, особенно матери!
Совсем недавно Джиджи заподозрила, что, возможно, мать не так уж идеальна, как она раньше считала. И все, что она вынесла в школе, куда хуже того, что пришлось пережить Джиджи.
После службы родители задержались, чтобы поговорить с друзьями, хотя между собой почти ни словом не обмолвились. А когда наконец направились к автостоянке, Джиджи нарочно отстала.
– Спасибо за тюльпаны, – услышала она.
«Отец подарил матери цветы?!»
– Увидев их, я подумал о тебе, – признался он.
«Так держать, па!»
– Правда? Но почему?
«Ой, сейчас он ляпнет какую-нибудь чушь!»
– Они так же прекрасны, как ты.
Сейчас ее вырвет. Прямо здесь, на стоянке.
Но мать, похоже, была не так разборчива и вроде бы даже покраснела. Отец немедленно закрепил свои позиции и продолжал наступать:
– Не хочешь поужинать сегодня в «Парриш инн»? Часов в семь? Если, конечно, у тебя нет других планов.
Джиджи затаила дыхание.
Мать ответила не сразу.
– Что же, там неплохо готовят.
Да!
– Мы будем только вдвоем, хорошо? Джиджи нужно сдавать работу.
Через две недели.
– Вот как? Да. Конечно.
– Если хочешь поужинать втроем… может, она согласится позаниматься днем…
Джиджи наспех помолилась, чтобы мать не наделала глупостей.
– Нет, не стоит.
«Так держать, ма!»
Отец придержал дверцу «мерседеса», и мать уселась за руль. Джиджи ужасно хотелось, чтобы она поехала с ними. Но отец не пытался уговорить ее. Только улыбнулся, захлопнул дверцу и помахал рукой.
По дороге домой Джиджи думала о том, что случилось, и чем больше думала, тем сильнее тревожилась. Наконец она выключила радио.
– Спроси ее о магазине.
– Что?
– Когда заедешь за ней, спроси о магазине. Она любит о нем говорить. Не о том, сколько он приносит денег. Спроси, как она решает, что именно выставить на витрину, и откуда знает, что именно покупать. Что-то в этом роде. Покажи, что тебе это интересно.
– Хорошо, – медленно выговорил он.
– И что бы она ни надела, не спрашивай, новая ли это вещь. Ты всегда так делаешь. На ней платье, которое она носила целый год, а ты спрашиваешь, новое ли оно.
– Я никогда не спрашиваю.
– Постоянно твердишь одно и то же.
– Что-нибудь еще? – язвительно осведомился он.
– Ма любит говорить о книгах. И скажи ей еще раз, что она очень красивая. Ей наверняка понравится. Может, стоит добавить, что у нее хорошие зубы.
– Такой комплимент скорее годится для лошади, чем для женщины.
– Если бы какой-то мальчик сказал мне это, я бы возгордилась.
– Ладно, похвалю ее зубы. Ты все высказала?
– Не спрашивай ее о Шугар Бет. Они еще не помирились.
– О нет, ни за что, уж ты мне поверь.
Ему, конечно, не терпится услышать, что произошло вчера утром, и Джиджи уже подумывала признаться, что знает о том случае в школе, но ей было слишком стыдно.
Они сворачивали на Мокингберд-лейн, когда навстречу промчался «лексус» Колина. Джиджи помахала рукой.
– Смотри, Шугар Бет и Колин куда-то едут.
– Смилуйся над его душой, Господи!
Глава 19
– Ричард, я готова вас ударить! – провозгласила она.
Улыбка становилась все шире, открывая превосходные белые зубы.
– Не думаю, что вы на такое способны, дорогая.
Джорджетт Хейер. «Коринфянин»Шугар Бет выглядела как реклама диет-пепси в одном из тех телевизионных роликов, которые обычно снимаются на автозаправках посреди пустыни. Стоило лишь посмотреть, как она направлялась к машине в своих узких джинсах, обнажающем живот топе и соломенной ковбойской шляпе: некий генетический каприз в образе женщины, чересчур высокая, чересчур худая, чересчур длинноногая. Прямые светлые волосы медленно колышутся по ветру, руки описывают грациозные дуги, с пальцев свисает джинсовая куртка. Задолго до того, как они добрались до вокзала, Колин начал потеть.
– Что-то ты молчалив сегодня.
– О чем говорить?
Он остановил машину, вышел и, поскольку ключи были у нее, долго стоял, переминаясь с ноги на ногу, наблюдая, как вся процедура повторяется с самого начала. Беззаботная, какая-то волнообразная, чуть небрежная походка, едва заметное покачивание бедер… С каждой ступенькой топ задирался чуть выше, пояс джинсов съезжал, позволяя на миг увидеть ямку пупка. К тому времени, когда она успела открыть замок, он уже корчился от вожделения.
– Давай я сделаю!
– Что это на тебя нашло?
И поскольку каждый приходивший в голову ответ казался крайне непристойным, он предпочел промолчать и, сунув ей в руки брезентовые рукавицы, показал в глубь здания:
– Тут самое главное – вести поиск систематически, начиная с дальнего конца.
– Как скажешь.
Приехав в Парриш, она выглядела измученной, но с тех пор все изменилось. Лицо сияло здоровьем, волосы блестели. Ему хотелось верить, что это его ласки оживили ее. Что это он наполнил ее волшебным эликсиром, вернувшим молодость и красоту. И почти услышал, как она презрительно фыркает при одной этой мысли.
