Блейхер понял, что попал в почти безвыходную ситуацию. Ему во что бы то ни стало нужно было разыскать Фраже, но как? 28 июня к нему пришел майор Фельдман, чтобы согласовать свои дальнейшие действия. Офицеры пили кофе, когда, как всегда неожиданно, появился Роже Барде. Блейхер спросил, где Поль, и объяснил, что должен срочно повидаться с ним, поскольку располагает исключительно важной информацией. Барде обещал организовать встречу 30 июня. Блейхер отправился в условленное место в компании двух полицейских, но не нашел и следа подпольщиков. Ему стало ясно, что Барде его водит за нос.
На следующий день он явился к сестре Фраже в Нейи. «Полковника Генри» здесь встретили весьма любезно.
– Брат рассказал мне о вас, – улыбнулась мадемуазель Фраже. – Я конечно же помогу вам.
Они беседовали довольно долго, обсудили высадку союзников во Франции, ход военных действий в Нормандии, после чего оба пришли к выводу, что в самом ближайшем будущем англо-американские войска войдут в Париж. Блейхер объяснил, что считает своим долгом пока оставаться на посту в люфтваффе, но располагает ценной информацией, которую хотел бы передать ее брату. И естественно, поинтересовался, не знает ли она, как его найти.
Женщина ответила, что ее брата в настоящий момент нет в Париже, но он должен приехать на следующий день. Она собиралась встретить его в 5 часов на вокзале Монпарнас. Блейхер покинул этот гостеприимный дом с тяжелым сердцем. Он понимал, что Полю теперь уже не удастся скрыться. В конце концов он утешился, решив, что нечего беспокоиться о других, когда речь идет о собственной жизни и смерти.
Блейхер созвонился с Киффером, и они обсудили подготовку к аресту. Вечером 2 июля Блейхер прибыл на вокзал Монпарнас. С ним было трое его людей, еще троих навязал Киффер. Абверовец поставил двоих на платформе, двоих – у выхода на улицу, еще двое следовали за ним на небольшом расстоянии. Поезд прибыл вовремя, и Блейхер сразу же увидел Фраже, шагающего по платформе № 4. Ему бросилось в глаза, что неуловимый лидер Сопротивления выглядит усталым и измученным. К тому же он сильно поседел.
Когда Блейхер подошел к Фраже, тот обрадованно протянул ему руку и с улыбкой спросил:
– Что вы здесь делаете, Генри? Откуда вы знали, что я приеду?
– Мне очень жаль, Фраже, – криво улыбнулся Блейхер, – но я обманул вас. Я – немецкий офицер и пришел, чтобы арестовать вас. – И он сделал знак сопровождающим его солдатам, чтобы те подошли.
Фраже выглядел очень удивленным, но не произнес ни слова. Его проводили до машины и отвезли на авеню Фош. Блейхер рассказывал, что во время поездки Фраже молчал, но его глаза были красноречивее любых слов. Уже после войны Блейхер в минуту откровения признался мне, что до сих пор помнит взгляд преданного им француза.
Фраже допрашивал лично Киффер с помощью переводчика. Если верить Блейхеру, то Киффер впоследствии сказал, что представший перед ним человек – истинный патриот и заслуживает уважения. Конечно, ему предстоит отправиться в Германию, но не для ликвидации. Когда Фраже поместили в гестаповскую тюрьму в Сосэ, Блейхер попросил разрешения навестить его.
Я НЕ ДЕРЖУ ЗЛА
Он нашел Фраже задумчивым. Судя по всему, Киффер дал команду своим людям воздержаться от насилия, потому что на лице и открытых участках тела заключенного не было следов побоев. Увидев входящего в камеру Блейхера, Фраже сказал:
– Я часто подозревал, что вы ведете грязную игру, но все-таки поверил вам. Что ж, нужно больше доверять интуиции. Мне некого винить, кроме себя самого.
Блейхер попытался объяснить, что у него просто не было выбора. Он рассказал о роли во всем деле Роже Барде, назвав его при этом «презренным негодяем». К немалому удивлению Блейхера, Фраже грустно покачал головой.
– Роже вовсе не негодяй, он просто слабый и глупый мальчишка, – сказал он, – я любил его, как брата. Мне очень больно узнать о его предательстве, но я католик, и в моем сердце нет места ненависти. Когда закончится война, Роже придется отмаливать свои грехи. Надеюсь, его ожидает не слишком суровое наказание. А я не держу зла… – Фраже предложил Блейхеру не информировать гестапо об их совместных делах. – Так будет лучше для всех, в том числе и для Барде. Кто знает, может быть, мы все останемся живы и встретимся после войны.
Следующие недели стали беспокойными для Блейхера. Его FAK был переведен в Осер, затем 5 августа – в Нанси, а еще спустя несколько дней – в Льеж, уже в Бельгии. Союзники заняли Алансон и Анже и двигались на Париж. В Бельгии Блейхер встретил Киффера и всю его свиту с авеню Фош. Свой новый штаб они устроили в Шарлеруа. Блейхер поинтересовался судьбой Фраже и получил ответ, что он вместе с группой офицеров SOE был отправлен в Германию 8 августа. Пунктом назначения был, по словам Киффера, вроде бы Бухенвальд.
– Приказа об их ликвидации не было, – заверил Киффер, – так что, если Гитлер найдет общий язык с союзниками, у них имеются неплохие шансы остаться в живых.
В начале сентября Блейхера вызвали для доклада в Германию, после чего назначили инструктором по разведывательной работе в Колонь, где он и оставался до марта 1945 года. После капитуляции Германии он стал работать в военном разведывательном подразделении в Эншеде (Голландия). 15 июня 1945 года он был задержан канадскими военными и спустя месяц отправлен в Лондон. Его допрашивали офицеры военной разведки (MI) и французского отделения SOE. На допросах присутствовала Вера Аткинс, которая собирала материалы для судебного процесса над военными преступниками, причем ее особенно интересовали те, которые были замешаны в убийствах женщин – агентов SOE в Нацвайлере и Дахау. Британские власти приняли решение не предъявлять обвинение Блейхеру, после чего он снова вернулся во Францию, где рассматривались дела предполагаемых военных преступников и их пособников. В августе 1945 года Блейхер был помещен в ту самую тюрьму на улице Сосэ, где он год назад навещал Фраже. В соседней камере томился Роже Барде. Они случайно встретились, когда некоторых заключенных стали использовать на хозяйственных работах. Нельзя сказать, что встреча была дружеской.
Блейхер прошел через множество допросов, но в конечном итоге французские власти сочли его неповинным в военных преступлениях. В сентябре 1946 года он был освобожден и смог уехать в Германию. После освобождения он дважды побывал во Франции. Первый раз это произошло в декабре 1949 года, когда он выступил свидетелем на процессе его агентов Роже Барде и Рауля Киффера (Кики). (Оба были приговорены к смертной казни, но приведение в исполнение приговора было отсрочено. Барде провел в заключении двадцать лет, в 1965 году вышел на свободу и поселился во французской провинции под другим именем.) Во время второго визита Блейхер и его жена стали гостями Питера Черчилля.
Глава 11
К ОСВОБОЖДЕНИЮ
В своей работе во Франции агенты SOE сталкивались с множеством трудностей, не обходилось и без серьезных ошибок и провалов. Но деятельность их лондонских шефов тоже нельзя было назвать легкой и приятной. И пока на оккупированной территории шла напряженная, не прекращающаяся ни на секунду борьба, шефы SOE тоже вели сражение, но только в лондонских кабинетах. Главную роль в нем играли политики. Генерал де Голль поднял знамя Сопротивления в Лондоне еще в 1940 году, но на протяжении длительного времени это оставалось театром одного актера. Ни союзники, в первую очередь американцы, ни его собственные соотечественники вначале не признали его бесспорным лидером Франции. До конца 1942 года Франция была разделена на две зоны – оккупированную и якобы свободную. Многие французы принимали режим Виши, другие молча и неохотно, но шли на сотрудничество с врагом. И только после вторжения союзников в Северную Африку и последовавшей вслед за этим полной немецкой оккупацией Франции разрозненные и конфликтующие между собой фракции объединились. Тем временем де Голль яростно настаивал на своем единоличном и исключительном праве решать, как должны быть организованы отряды Сопротивления и партизан во Франции. И он всячески вставлял палки в колеса SOE.
В своей оперативной деятельности, вопросах организации авиаперевозок, снабжения оружием и боеприпасами SOE целиком и полностью зависело от военной верхушки, которая до 1943 года имела большие сомнения в целесообразности организации помощи французскому Сопротивлению, поскольку недооценивала его значение и вообще считала все проблемы, связанные с Францией, второстепенными. В течение трех долгих лет руководители SOE выпрашивали транспорт и оружие, причем по большей части безрезультатно. И только после начала операции «Overlord» и привлечения дополнительной американской авиации в 1944 году ситуация изменилась.
Офицеры SOE были весьма последовательными в своих действиях и старались убедить всех – от премьера Черчилля до пилотов самолетов – в необходимости всемерного содействия подъему французского Сопротивления. Руководители SOE направляли во все мыслимые инстанции рапорты, в которых подчеркивалось, что десятки тысяч вполне трудоспособных и боеспособных французов уходят в горы и леса и стихийно создают партизанские отряды, не имея ни знаний, ни опыта, необходимых для ведения военных действий. Их подталкивает лишь желание избежать депортации и принудительного труда, хотя, возможно, некоторые руководствуются и патриотическими чувствами. Эти люди могут составить полноценную партизанскую армию, их только надо вооружить и обучить.
