Продажные чиновники в порту, работавшие на мафию, не задавали лишних вопросов. Венера, заключенная в деревянный ящик, была помещена в контейнер на борту судна, шедшего под мальтийским флагом в Новый Орлеан. В документах значилось, что в ящике находится антикварная мебель, прошедшая таможенный досмотр в Италии и получившая «добро». Эстелла отбыла в Америку. Остановившись в одном из отелей Нового Орлеана, она с нетерпением ждала прибытия Венеры. Наконец корабль вошел в порт.
* * *
Эстелла прибыла за получением ящика. Оригиналов обещанных документов от Корзо все не было, у нее имелись только копии, пересланные по факсу. Она несколько раз звонила ему, но никак не могла застать. Эстелла решила не рисковать и планировала переправить статую из Луизианы в Калифорнию не воздушным путем (хотя в ее распоряжении был самолет музея), а на грузовике. Это займет больше времени, но она будет уверена в том, что с Венерой ничего не случится. Она уже планировала мощную пиар-кампанию, благодаря которой весь мир должен будет узнать о Венере – шедевре музея Поля Вильтфорда.
– Мисс фон Лаутербах, к сожалению, возникли кое-какие проблемы, – сказал таможенник и удалился, попросив ее подождать. Вернулся он не один, а в обществе чернокожего мужчины средних лет.
– В чем дело? – надменно спросила Эстелла. – Вы в курсе, кто я такая?
Второй таможенник кивнул:
– Конечно, мэм.
– Тогда готовьтесь к тому, что у вас возникнут очень большие неприятности! – заявила Эстелла.
Она знала, что ее грозный вид и безапелляционный тон всегда производят на людей неизгладимое впечатление. Однако таможенники не испугались.
– Мэм, что находится в ящике? – последовал вопрос.
Эстелла похолодела, но, не желая, чтобы заметили ее замешательство, выпалила:
– Вы что, не умеете читать? В документах, которые вы держите в руках, черным по белому написано: «мебель эпохи Людовика Пятнадцатого».
Таможенник зашелестел листами.
– Если верить документам, то содержимое ящика – секретер красного дерева, комод из эбенового дерева с инкрустацией из перламутра и слоновой кости, а также клавесин. Однако вы предъявили копии, а нам нужны оригиналы. Где они, мадам?
– Что вы себе позволяете? – ответила Эстелла и вынула из кармана новейшее изобретение – мобильный телефон. – Я немедленно свяжусь с одним из адвокатов, представляющих интересы музея Поля Вильтфорда!
– Мэм, не понимаю причин вашего волнения, – продолжил чернокожий таможенник. – Вы подтверждаете, что в ящике находятся предметы, указанные в таможенной декларации?
Эстелла замерла. Брать свои слова обратно или внезапно «вспомнить», что ящик скрывает не мебель, а статую, она уже не могла.
– Ну конечно! – грубо ответила она. – Это – экспонаты для музея, которым я руковожу. У вас еще имеются вопросы? Если нет, то я хотела бы получить экспонаты как можно быстрее. Они требуются для экспозиции, которая откроется на днях!
– Мэм, – произнес таможенник, – в таком случае мы сравним содержимое ящика с декларацией. Нам поступила информация, согласно которой вас обвиняют в незаконном вывозе с территории Итальянской Республики чрезвычайно ценной статуи, являющейся собственностью государства и незаконно приобретенной вами у представителей Коза ностры. Мэм, вам плохо?
Эстелла пошатнулась, чувствуя, что кровь прилила к лицу. Откуда... Откуда они могут это знать? Обычно выдача контейнеров происходит без досмотра, имя Поля Вильтфорда имеет большой вес и в Новом Орлеане.
– Я... протестую! – прошептала Эстелла. Мобильный телефон выпал у нее из руки и шмякнулся на бетонный пол.
– Мэм, ваши протесты ничего не изменят, – ответил без сантиментов таможенник. – Если хотите, то можете вызвать своего адвоката или даже всю контору. Вы желаете присутствовать при вскрытии контейнера?
Эстелла, позвонив адвокату, попыталась выиграть время. Представитель юридического бюро «Эпостоун, Харрингтон и Джейкоби» не заставил себя долго ждать – он прибыл меньше чем через полчаса после того, как Эстелла застала его своим звонком в гольф-клубе.
– Мистер Харрингтон! – закричала директриса, бросаясь навстречу элегантному холеному мужчине лет пятидесяти с короткими седыми волосами и стильной бородкой. – Сделайте же что-нибудь! Они... они хотят вскрыть ящик, а в нем находятся чрезвычайно восприимчивые к внешней среде предметы. Если они будут повреждены, я не переживу этого! Это же совершеннейший произвол! Документы в полном порядке, почему они намерены осмотреть содержимое контейнера?
– Мадам, я сделаю все от меня зависящее, чтобы предотвратить вскрытие контейнера, – спокойно заговорил адвокат. – В любом случае мы подадим жалобу, и если с предметами искусства что-либо случится, если на них появится хотя бы одна царапинка или трещинка, то подадим иск...
– Мне не нужен иск! – тяжело дыша, прервала его Эстелла. – Черт побери, мистер Харрингтон, вы получаете по восемьсот долларов в час за консультации, так придумайте же что-либо!
Мистер Харрингтон внимательно посмотрел на Эстеллу.
– Мадам, я не могу запретить таможенникам выполнять их работу. Не проще ли дозволить им вскрыть контейнер? Ведь предметы, находящиеся в нем, наверняка застрахованы. И почему вы не предъявили им оригиналы документов?
Эстелла топнула ногой и в ярости вскрикнула:
– Остановите их, я приказываю! Все равно, при помощи каких средств! Найдите лазейку!
Мистер Харрингтон, повинуясь требованию Эстеллы, задействовал все свое красноречие и знание законов, чтобы оттянуть процедуру вскрытия контейнера. На подмогу ему подоспели еще и два младших партнера фирмы. Эстелла немного успокоилась. Свора велеречивых адвокатов заставит таможенников опомниться, думала она. В конце концов, они в Америке!
Звонок от президента попечительского совета музея застал Эстеллу, когда она пила из пластмассового стаканчика отвратительную бурду, именуемую кофе.
– Мадам фон Лаутербах, мы узнали о том, что контейнер задержан на таможне. Это так? – осведомился сын миллиардера.
– Я делаю все, чтобы не допустить его вскрытия, – зашептала Эстелла в трубку.
– Думаю, излишне вам напоминать, что наш музей не потерпит скандала, – вкрадчиво заговорил Вильтфорд-младший. – Не забывайте, мадам, покупка статуи была вашей идеей. Мы не имеем к этому никакого отношения!
Уверив президента попечительского совета, что волноваться не стоит, Эстелла отхлебнула кофе. В коридоре около автомата по продаже напитков замаячила фигура мистера Харрингтона. Вид у него был расстроенно-взволнованный.
– Ну что, вам удалось доказать несносным таможенникам... – начала Эстелла.
Адвокат, схватив директрису за локоть, втащил ее в небольшую темную комнатку.
– Мадам, буду откровенен: если в контейнере находится не то, что указано в документах, то советую вам сказать об этом таможенникам до того, как будет вскрыт контейнер.
– Что вы себе позволяете? – вскричала Эстелла. – Конечно же, там находится мебель эпохи рококо!
– Если так, то не сопротивляйтесь, – заявил адвокат. – Я пригрозил им всем, чем только можно, – и многомиллионным иском, и жалобой в Конгресс, но это их не проняло. Здесь тоже не дураки сидят – они понимают, что, по сути, мы никак не можем запретить им открыть контейнер. Я попытался получить через одного знакомого судью запрет на вскрытие контейнера, но он меня высмеял, мадам. Так что вынужден вам сообщить: таможенники приступят к своим предписанным законом действиям через несколько минут.
Из прострации Эстеллу вывел телефонный звонок. Секретарша доложила, что на ее имя только что поступил пакет из Европы от некоего мистера Корзо. Директриса приказала безотлагательно доставить его в порт. Вырвав из рук опешившей секретарши пакет, Эстелла влетела в ангар, где хранился прибывший с Сицилии ящик. Таможенники как раз отдирали крышку. Посыпалась крошка пенопласта, Эстелла в ужасе закричала:
– Вот и документы! Они наконец-то прибыли!
Таможенник взял пакет, вскрыл его и бросил взгляд на бумаги.
– Мадам, это что, шутка? – спросил он, сурово сдвинув брови. – Продолжайте вскрытие!
Эстелла вперила взгляд в «документы», поступившие от мистера Корзо. Это были вырезки из газет с ее интервью, а поверх них лежал лист с одной-единственной фразой: «Мадам, в тюрьме вас уже ждут».
– Сдается мне, что содержимое контейнера не похоже на старинную мебель, – сказал в раздражении один из таможенников. Он потянулся к большому, в человеческий рост, свертку.
– Уберите лапы! – завизжала Эстелла, бросаясь к ящику. – Это принадлежит мне! Только мне!
– Мадам, еще одно слово, и вы будете задержаны за нападение на представителей таможни, – послышалась реплика таможенника.
Мистер Харрингтон взял Эстеллу под локоток. Таможенники осторожно вытащили из ящика сверток, разрезали бечевку и сняли черный полиэтилен.
