– Боже мой, какая красота! – пробормотал в восторге один из таможенников. Он не ошибался: Венера действительно была изумительна.
– Мадам, – сказал таможенник, – теперь я понимаю, отчего вы так рьяно сопротивлялись рутинной процедуре. Налицо попытка контрабандой ввезти в Соединенные Штаты предмет античного искусства, который, скорее всего, незаконно покинул пределы Европы.
* * *
Эстеллу арестовали тремя днями позже. Ей предъявили обвинение по шести пунктам, и судья, согласившись с доводами прокуратуры, отказался предоставить директрисе право выйти под залог до слушания дела.
Эстелла фон Лаутербах, директриса музея Поля Вильтфорда, попалась с поличным при попытке ввоза в Америку редкостной красоты и баснословной стоимости античной статуи. Рим заявил о намерении подать заявку на экстрадицию Эстеллы, чтобы та предстала и перед итальянским правосудием.
Все, что случилось с ней, представлялось Эстелле нескончаемым кошмарным сном. После завершения предварительного слушания директрису провели по дурно пахнущим коридорам, со всех сторон она слышала крики, свист и улюлюканье.
– Эй, вот ведь птица к нам залетела! Да на ней костюмчик за три тыщи баксов!
– Иди сюда, тетя, я тебя утешу.
– Не верь ей, директриса, со мной будет гораздо лучше!
– Ого, эта та, что украла статую в двадцать миллионов?
Эстеллу поместили в общую камеру. Когда металлическая решетка, взвизгнув, захлопнулась за ней, к директрисе двинулась массивная негритянка с бельмом на глазу и расплющенным носом. За ней трусила миниатюрная китаянка, покрытая с ног до головы ажурными татуировками.
– Добрый день, – промямлила Эстелла, в страхе взирая на соседок по камере.
Негритянка пихнула Эстеллу в живот и пробасила:
– Ну, снимай туфли, фифа! Ты че, глухая тетеря? Или хочешь, чтоб я тебе морду расквасила?
Эстелла сняла туфли и ступила на грязный холодный пол. Боже, тут можно легко подцепить туберкулез, гепатит, вшей и чесотку! На глаза у Эстеллы накатились слезы.
– А мне нравится твой пиджачок, – сообщила китаянка. – Раздевайся!
Эстелла провела самую ужасную ночь в своей жизни. Скрючившись, она просидела на корточках около унитаза – соседки, заняв ее лежак, не позволили ей хотя бы присесть. А потом... Потом негритянка начала приставать к ней. Хватая толстыми пальцами с ногтями, под которыми сидела грязь, дыша в лицо гнилью, она заявила:
– Сейчас немного поразвлечемся! Я про тебя читала – ты ведь вроде предпочитаешь девочек? Вот и отлично! Кстати, я забыла тебе сказать – у меня ВИЧ.
– А у меня сифилис, – добавила китаянка, и обе сокамерницы набросились на Эстеллу.
Когда на следующий день ее навестил мистер Харрингтон, директриса, ломая руки и рыдая, просила его об одном: сделать так, чтобы ее перевели в одиночную камеру.
– Вы же мой адвокат, это ваша обязанность... – настаивала она.
– Именно по данному поводу я и пришел к вам, мадам, – холодно отозвался законник. – Вам придется подумать о другом адвокате, поскольку я больше не представляю ваши интересы. Мне звонил мистер Вильтфорд-младший, президент попечительского совета музея, и сообщил, что в связи с известными событиями вы уволены с поста директора. Соответственно, я не получаю от музея более ни цента за представление ваших интересов.
– Они уволили меня... – прошептала Эстелла. – Мерзкие твари! Вильтфорд был в курсе того, что я хочу купить статую, он полностью одобрял мои планы, и если я сижу в тюрьме, то его и прочих надутых придурков нужно тоже препроводить сюда! Я расскажу обо всем прокурорам, они добьются...
Мистер Харрингтон прервал Эстеллу:
– Мадам, не советую вам приплетать имя мистера Вильтфорда, который является моим клиентом. Ни у кого не вызывает сомнений, что вы единолично приняли решение купить статую и незаконно вывезти ее из Италии. У вас нет ни единого доказательства того, что мистер Вильтфорд и прочие достопочтенные члены совета причастны к вашей авантюре. Во всем виноваты вы, мадам фон Лаутербах, и только вы! И вам придется расплачиваться – вам грозит двадцать пять лет тюрьмы в США и столько же в Италии.
Он вышел прочь, оставив Эстеллу наедине с нерадостными мыслями. На нее свалили всю вину, и доказать это она не сможет! Тщательно выстраиваемая карьера разрушена, и жизнь тоже. Единственное, что ожидает ее, – долгие годы тюрьмы.
Дверь открылась, появилась надзирательница.
– Ну, тыква, шевели задницей! – рявкнула она.
Раньше Эстелла не стерпела бы подобного отношения, но то было раньше... Все изменилось...
– Топай ногами, директриса, – сказала, толкая ее в спину, надзирательница. – Твои подружки уж все извелись, ждут, когда же ты вернешься к ним!
Эстелла завопила и бросилась на надзирательницу.
* * *
Неделю спустя Эстеллу вызвали в камеру свиданий. Ее ждал молодой человек лет двадцати восьми с тщательно уложенными темными волосами и в очках в тонкой оправе. Эстелла увидела, как взлетели брови посетителя, увидевшего перед собой изможденную, сгорбленную, растрепанную, грязную старуху с дрожащими руками и испуганным взором. И куда только делась элегантная, вечно молодая, царственная Эстелла фон Лаутербах?
– Мадам, садитесь, – сказал он, пододвигая к ней стул. – Меня зовут Патрик О’Конелл, я представляю Федеральное бюро расследований.
Эстелла задрожала. Итак, ею занялось ФБР!
– Мадам, вы понимаете, что преступление, в совершении которого вы обвиняетесь, чрезвычайно серьезно? В музее, который вы до недавнего времени возглавляли, обнаружены артефакты, нелегально вывезенные из Европы, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки. Все указывает на то, что они были приобретены в ту пору, когда вы руководили музеем.
Эстелла зашлась в кашле. Вильтфорд и прочие чистоплюи, наследники огромных состояний и грозных имен, вешают на нее все преступления, даже те, которых она не совершала! Они желают спасти репутацию музея, поэтому устроили охоту на ведьм, вернее, на нее.
– Прокуратура будет настаивать на тридцати годах заключения, – заметил Патрик О’Конелл. – Я же пришел, чтобы предложить вам сделку.
– Я согласна! – закричала Эстелла. – Все, что угодно, только бы выйти отсюда! С меня хватило этих дней в тюрьме, я не выдержу тридцати лет! Боже, не выдержу и года...
– Мадам, – пододвигая к ней папку, продолжил фэбээровец, – если вы поможете нам в раскрытии одного преступления, имевшего место несколько лет назад, то можете рассчитывать на снисхождение.
– Да, я все сделаю, что вы хотите! – ответила Эстелла.
Вот оно, избавление, вот он, ее шанс! Она долго в тюрьме не задержится, ведь тюрьма – место неудачников, идиотов и плебеев, а она, Эстелла фон Лаутербах, никогда не принадлежала ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим.
– Вот и хорошо, – кивнул Патрик О’Конелл. – В таком случае поведайте мне все, что вам известно об ограблении историко-искусствоведческого музея в Эльпараисо, во время которого были похищены драгоценности династии Гримбургов и убиты охранники и директор, а также о том, какое вы имеете ко всему этому отношение.
* * *
Макс положил на стол пачку газет и сообщил:
– Все только и пишут об аресте Эстеллы фон Лаутербах, пытавшейся ввезти в США статую римской богини Венеры. Твой план сработал!
– Я так и знала, что Эстелла не сможет устоять перед подобным искушением, – улыбнулась Софья. – Итальянские друзья Розы оказались как нельзя кстати, они отлично сыграли роль мафиози!
– А статуя? – спросил Макс. – Откуда она взялась? Или это подделка?
– Отчего ж? – возразила Софья. – Статуя подлинная, найденная на Сицилии. Мне удалось купить ее у крестьянина, обнаружившего Венеру на своем поле, за сто тысяч долларов.
– А теперь в нашем распоряжении пять миллионов! – заявил Макс. – Или ты намерена вернуть их музею Поля Вильтфорда?
– Деньги понадобятся нам, чтобы наказать других, – ответила Софья. – Эстелле грозит многолетнее заключение, и она сделает все, чтобы спасти собственную шкуру. Я уверена, что в ФБР получили мое письмо с изложением правдивой истории об ограблении музея в Эльпараисо и советом подробнее расспросить о нем Эстеллу фон Лаутербах.
– А она расколется? – поинтересовался Макс. – В конце концов, ведь за это преступление ей грозит новое, куда более серьезное наказание.
– Думаю, что ФБР предложит уменьшить срок, – вздохнула Софья, – лишь бы она заговорила. Но Эстелле в любом случае придется провести в тюрьме несколько лет, тут сомнений нет. Да и когда она выйдет на свободу, ни один музей не захочет иметь с ней дела – ее карьера бесславно закончилась. Эстелла никогда не сможет никого подставить! Урок ей до конца жизни!
– И что ты планируешь теперь? – задал вопрос Макс.
– Пришло время нанести визит в Лондон, – ответила Софья. – Доктор Себастьян Хоуп, который зовется в данный момент Майклом Барроузом, проживает в британской столице и в ближайшее время намерен сочетаться браком с единственной дочерью герцога Уилтширского.
