Большие заслуги перед Лужковым позволили Буравлеву войти в круг избранных, где не только должности и привилегии раздают, а еще и "запасными аэродромами" обеспечивают. Таким аэродромом для юного строителя стал Московский инвестиционный фонд (МИФ), созданный старыми (еще коммунистической выделки) банками для сбора ваучеров у населения. Тут Буравлев получил место в составе руководящего органа.
Говорят, ко всему прочему, что Буравлев породнился с московской элитой, став зятем одного из первых сподручных Лужкова. Вот вам и механизм проникновения в номенклатурную семью. А дальнейшие шаги делаются, например, так. В августе 1994 г. К. Буравлев принял участие в теннисном турнире номенклатуры высшего ранга "Большая шляпа", проходившем в Сочи. Играть и развлекаться здесь можно с членами правительства и особами, приближенными к уху Ельцина. Это не просто большая честь (если можно говорить о чести подобных людей), здесь делается карьера.
* * *
О втором молодом строителе мы упомянем лишь вскользь. Это Николай Маслов. Безвестный инженер-строитель в 1990 г. был избран трудовым коллективом директором предприятия коммунального хозяйства и почти одновременно — депутатом Моссовета. В Моссовете Маслов руководил комиссией по городскому хозяйству и пробивал приватизацию жилья в самом упрощенном варианте — например, он выступал против введения льгот для коренных москвичей. Но и этот проект был Н. Масловым с легкостью отброшен в сторону после решения Ельцина-Попова о бесплатной приватизации жилья. Перечить сильным мира сего не стоило.
Платой за покладистость стал пост заместителя руководителя Департамента муниципального жилья в администрации Москвы. Немного засидевшись на этом промежуточном для настоящего карьериста посту, Н. Маслов решил поиграть в «политику». Он организовал партию народного согласия — этакую подделку под патриотическую организацию на базе административно-номенклатурной среды. Возвышенные слова о необходимости прихода к власти честных политиков, о фальсификации результатов последних выборов, об отсутствии у руководства страны действенной программы реформ, выдвижение Масловым тезиса о "нравственной экономике" — все это создает ему имидж радетеля за народное благо. И вот уже кое-кто готов чуть ли не всерьез рассматривать Н. Маслова, как потенциального претендента на пост Президента России ("Мегаполис-континент", № 27, 1994).
В данном случае мы видим, как номенклатура, скупив молодую поросль карьеристов, начинает играть пешками сразу по всем направлениям — авось одна из пешек пройдет в ферзи. Каждой пешке дают импульс в виде должности, а потом можно просто ждать результата. Ибо пешка сама будет энергично искать пути к ферзевому росту.
СКРОМНЫЙ ИНЖЕНЕР
Как-то раз Лужков в интервью любимому им «МК» говорил о том, что свое продвижение вверх по номенклатурной лестнице он «карьерой» не считает. "Карьера — это когда старший инженер заштатного НИИ становится председателем парламентской комиссии. Вот это взлет!" ("МК", 19.08.92), Кого имел в виду Лужков — не ясно, но рядом с собой подобных карьеристов держал. Один из них — Василий Шахновский, сумевший прибрать к рукам всю кадровую политику при всесильном мэре.
Из скромных инженеров В. Шахновский попал в Моссовет. Его участие в выборах отмечено неприличной историей с агитацией против коллеги по блоку "Демократическая Россия". (Заметим кстати, что в подобном нарушении этики предвыборной борьбы был публично уличен и другой «поповец» — будущий генерал КГБ, а тогда безвестный инженер Е. Савостьянов). Перед вторым туром голосования Шахновский распространил листовки, в которых исключил своего оппонента из списка демократов. И ничего, что сам Шахновский был членом КПСС, а его соперник — нет. Зато это обеспечило победу на выборах.
В Моссовете Шахновский стал одним из ближайших помощников Г. Попова, и до того привязался к патрону, что ушел вместе с ним в мэрию. Назначенный на хозяйственную должность — начальником Управления делами мэрии — быстро превратился в одну из ключевых фигур московской администрации. С тех пор, как Г. Попов оставил пост мэра, на заседаниях Правительства Москвы по правую руку от Лужкова можно видеть молодого человека с ехидной ухмылкой. Это — тот самый В. Шахновский.
В критические для Лужкова моменты В. Шахновский появлялся на московском ТВ в компании с начальником горуправления Министерства безопасности Е. Савостьяновым (июнь 1992 г., май 1993 г.) или представлял Правительство Москвы перед журналистами (в июне 1992 г. после решения Моссовета о выборах мэра). Его единственной мыслью, которая звучала всегда и всегда нравилась пишущей братии, была мысль об устаревшем и запутанном законодательстве, которое исполнять нет никакой мочи. Примерно это выглядело так ("Куранты", 03.12.92): "Дело в том, что события развиваются столь стремительно, что законодательство не поспевает за жизнью. А она ежедневно ставит все новые проблемы, которые надо оперативно решать. Вот тут-то устаревшие законы и вступают в противоречие с реальностью. Лично я — за эволюционный путь преобразований. Если бы мы шли этим путем, то и законодательство совершенствовалось бы эволюционно. А когда общество пытается перейти в качественно новое состояние методом рывка, скачка, как это наблюдается у нас, тогда непременно образуется большой разрыв между законом и жизнью. В подобных случаях все страны в переходной период действовали на основе декретов. Вот тут-то наши Советы и могли бы оказать исполнительным органам реальную помощь путем разработки таких нормативных актов, которые бы развязали исполнителю руки, не делали из него нарушителя." И каким же махровым большевизмом, надо отметить, несет от этих рассуждений!
С этим демосовковым мировоззрением Шахновский и был нужен номенклатуре. Именно с таким мировоззрением и стал он активнейшим участником разгрома парламента в 1993 г. Как настоящий большевик, брал он в заложники своих бывших коллег по Моссовету для обмена на своего нынешнего коллегу по мэрии А. Брагинского или ответной казни.
Говорят, что Шахновский был принят в номенклатурную среду тоже по родственному признаку. Как и Буравлеву, хорошим подспорьем в номенклатурной карьере ему послужили родители жены. Как видим, судьба молодых номенклатурных «кадров» в чем-то сходна.
ДЕМОКРАТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ
Готовность бросить все и начать с чистого листа возникает у нормальных людей чаще всего от неуспеха и разочарования. У деятелей номенклатуры — от почетных предложений (вспомним приглашение Лужкова в Мосагропром).
Вот так и доктор физико-математических наук А. Брагинский, профессор Института инженеров железнодорожного транспорта, сменил профессию, поруководив сначала комиссией Моссовета по науке и технике, а потом перейдя в мэрию вице-премьером и все время меняя профиль своего вице-премьерства.
В одном из своих первых интервью по телевидению заместитель генерального директора Департамента мэра А. Брагинский неожиданно для себя узнал, что в городе плохо с продовольствием. Для него угроза голодухи была неожиданностью — прямо так и сказал ("Правда", 03.12.91). Да и откуда было взяться опыту, в том числе и чисто человеческому, не должностному?
Для нужного, но неопытного Брагинского в мэрии специально был создан Департамент социально-культурных отраслей. Якобы с целью объединения бюджетных отраслей управления, имеющих сходные проблемы в рыночной системе (культура, образование, здравоохранение, наука и спорт). Нелепость затеи была очевидна почти всем. Но Брагинский объяснил протесты Моссовета и администраторов всех уровней всеобщим дурным менталитетом ("Ъ", № 26, 1992). Три месяца администрация морочила себе голову и, наконец, отказалась от своей инициативы.
А. Брагинский, бывший депутат Моссовета, переметнувшийся на теплое местечко близ Попова, а потом пригретый Лужковым, утверждал, что депутат должен заботиться только о своем микрорайоне — о крышах, благоустройстве, отоплении… ("Тверская-13", 22.04.93). Ну а об остальном позаботится мэрия — о городских финансах, собственности и т. п. Отлично позаботится. Лишь бы никто через плечо не подглядывал и не попискивал в оппозиционной прессе: воруют, мол.
Помалкивал «бывший», что сам то он вовсе не отоплением в Моссовете занимался, и не о протекающих крышах заботился, угнездившись в мэрии. Он создавал очередную номенклатурную партию — Партию демократических реформ, которую сам и возглавил, чтобы потом гордо восседать на так называемом Конституционном совещании. Знакомство с сильными мира сего позволило без проблем пройти регистрацию псевдопартии (якобы имеются целых 44 региональных отделения!) и даже съездить за границу под видом большого защитника демократии. Не случайно и возглавляемый Брагинским Департамент общественных и политических связей мэрии был больше похож на партийный штаб. Штаб, который всячески противодействовал попыткам поддержать становление многопартийности (см. главу "Номенклатура против многопартийности").
