— Ну и рожа у тебя, Шарапов! — приветствовал на следующее утро коллегу Олег, когда Мишин буквально впал внутрь маленького офиса, — как тебя менты по дороге не забрали?
— Так получилось, — неопределённо ответил Алексей, бухнувшись в кресло. Не глядя, завёл руку за спину, щёлкнул выключателем кофеварки, — вчера нормально с чекистом посидели. Ну и кадры там, в конторе работают! Вроде пенс пенсом, а ушёл как огурчик. Хотя пил наравне с нами.
— Договорились? — с надеждой спросил Олег
— Договорились, — ответил Алексей, скептически рассматривая внутренности открытой тумбочки, — сахара у нас не осталось?
— Разве? — Олег заглянул в офисные продовольственные закрома, — действительно, всё съели. Зато, — он вытащил маленькую баночку, — у нас мёд есть. Будущая тёща дала.
— Кофе с мёдом – деньги на ветер, — сказал Алексей, прислушиваясь к шипению и бульканью кофеварки, — лучше так, без всяких добавок.
Пока он наливал в кружку горячий напиток, Олег щёлкал мышкой, просматривая всё ещё функционирующие городские сайты.
— Ого, — он не смог сдержать удивления, — смотри, что наши новые власти придумали! Программу из десяти пунктов!
— Очередные "две тысячи слов"? — Алексей скептически отнёсся к идеям администрации, даже не делая попытку их прочитать. Встал, отошёл с кружкой в руках к открытому настежь окну. Усевшись на подоконник, он начал, не торопясь, поглощать чёрный кофе без сахара.
— Прочти, — Олег вывел декларацию властей на печать.
Принтер стоял рядом с окном, Алексею надо было только наклониться и протянуть руку. Взяв ещё тёплый лист, он лениво скользнул по нему глазами и как будто споткнулся.
— Ну, как тебе? — спросил Олег, наблюдая за его реакцией
— Это конец, а где же пистолет? — пробормотал Мишин, уже внимательно изучая творчество безымянных авторов. Подписей под документом не было. Для понимающих граждан было достаточно заголовка "Обращение Комитета особого управления Харьковской области". После преамбулы, в которой кратко излагались события последних семидесяти двух часов, шли десять пунктов, в весьма сжатом виде содержащих программу действий новых властей. Если введение чрезвычайного положения и прочие ограничения гражданских свобод были ожидаемы, то пункты о создании Государственного Банка, всеобщей переписи населения и скором введении карточной системы на основные продукты питания заставляли задуматься. В заключительном слове новые власти пообещали неизбежную отмену ЧП и свободные выборы. Разумеется, после стабилизации обстановки.
— Непонятно, — Алексей ещё раз перечитал "обращение", — создание Госбанка идёт следующим пунктом за введением чрезвычайного положения. Это для властей важнее, чем фактическая национализация предприятий и организаций, собственники и управляющие органы которых остались за пределами перенесённой территории.
— Про национализацию ничего не сказано, — просмотрев выведенный на экран текст, возразил Олег.
— Слова такого нет, верно. Ты четвёртый пункт прочитай, там сказано, что управление такими конторами фактически переходит органам власти Харьковской области. Их переподчинили, понимаешь? Была железная дорога с управлением из Киева, сейчас она будет рулиться нашими чиновниками, "с принятием на баланс вновь учреждаемых организаций". А кто эти новые организации создаст? Пункт восемь – "для обеспечения на территории Харьковской области бесперебойного функционирования важнейших инфраструктурных систем и производств, правительство Харьковской области учреждает соответствующие предприятия, учреждения и организации, обеспечивающие выполнение указанных задач, с включением в реестр областного имущества и финансированием из областного бюджета". Бюджет это отдельная песня, его сейчас фактически нет. Весь бюджетный процесс надо заново запускать. Может, Госбанк им для этого нужен? Хотя… Ты смотри, что получается – власти национализируют всё, что не принадлежит местным собственникам, создают Госбанк, через который будут прогоняться деньги госпредприятий, устраивают всеобщую перепись населения…
Алексей замолчал.
— Перепись здесь вообще никуда не упирается, — сказал Олег, просматривая комментарии на городских форумах и блогах, — народ так же в непонятках, как мы с тобой. Пишут, что обращение готовили в нашем универе и один из авторов, Щербинин, в своём блоге….
— Кто автор? — Алексей даже соскочил с подоконника, уселся в своё кресло рядом с монитором, быстро просмотрел выведенную на экран информацию, — я его знаю, он нам "экономику предприятия" читал.
— Когда он успел? — усомнился Олег, — он младше тебя, семьдесят пятого года.
— Совсем зелёный аспирант был Миша Щербинин, — Алексей мышью пролистывал комментарии, — но перспективный. Иначе ему часы в платной группе вечерников не дали бы. Часто с нами после лекций ходил пиво пить, там, рядом, нормальная забегаловка была. На лекции он нас учит, а после мы ему реальные темы прокачиваем. Нормальный парень. Был аспирант, а сейчас декан, доктор экономических наук. Вот блин, мне тоже предлагал в аспирантуру пойти, сейчас был бы где-нибудь профессором.
— Не жалеешь?
— Нет. Мне к реальности интересней. "Суха теория, мой друг, а древо жизни зеленеет". Гамлет, что ли, сказал. Я так же считаю.
— Нам-то, что ожидать? — спросил Олег, положив руку на распечатанное обращение.
— Денег на расчётном счету у нас сейчас нет, жалкая тысяча болтается. Сто двадцать я в понедельник утром сбросил на карточки, пополам, тебе и себе. Мне деньги пришли, я проверял. Таможне всё проплачено, за доставку тоже. Так что мы стали богаче ровно на одну фуру с титаном.
— Но это ведь не наш товар, — сказал Олег, но, увидев скептическую мину на лице Алексея, сообразил, что это не так. Покупатели титановых трубок находились в Одессе и теперь ни частично проплаченные вперёд деньги, ни товар, на данный момент наверняка растаможенный, получить не могли. Даже по договору право собственности переходило к покупателям после 100 % оплаты растаможенного товара. Чего в ближайший миллиард лет ожидать никак не приходилось.
Олег высказал эту мысль вслух, компаньоны от души посмеялись. Веселье прервал требовательный звонок по внутренней линии. Звонил Пётр.
— Сейчас зайдём, — ответил Мишин.
В приёмной они не стали задерживаться, без приглашения, только поздоровавшись с Машей, зашли в кабинет директора. За директорским столом никого не было.
— Привет, — Пётр стоял справа от двери, у большого аквариума.
Поздоровавшись, они прошли к столу для совещаний. Аркадьев не стал садиться на своё кресло, а разместился рядом с ними, со стороны окна. Такой манёвр понадобился ему, чтобы продемонстрировать компаньонам какую-то видеозапись. На противоположной окнам стене висела метровая ЖК-панель, залитая синим цветом дежурного режима. В углу светился белый значок паузы.
— Вы вчера вечером телевизор не смотрели? — полуутвердительно спросил Пётр.
— Не до этого было, — ответил за двоих Олег.
— Зря, — Пётр нажал пару кнопок пульта, одиноко лежащего на столешнице.
Экран мигнул, выдал на поверхность запись вчерашних городских новостей. На заднем фоне, метрах в двух-трёх, офисное здание, судя по богатой отделке фасада, в нём квартирует какой-то банк. Название этого кредитного учреждения целиком в кадр не поместилось, видно только окончание "…банк". Девушка-репортёр торопливо говорит в камеру
— …Военные и сотрудники службы безопасности не сказали, сколько ещё будет продолжаться выемка документов. По словам заместителя…
Её голос перебил звук близкой автоматной очереди. Затем, почти мгновенно, стрельба стала невыносимо долгой и громкой, словно сразу за камерой притаилась пара ручных пулеметов, вступивших в "диалог" с обладателем "Калашникова". Сверху полетели осколки стекла, девушка жалобно взвизгнула, бросилась мимо камеры подальше от ставшего смертельно опасным фасада, за скачущим кадром кто-то успел крепко выматериться. В объектив попали окна под самой крышей, из одного вниз плевался огнём автоматный ствол. Запись оборвалась.
— Это где? — уточнил Алексей, — только не говори куда вы ездили.
— Именно там, — Пётр нервно крутил пульт, — мама чуть инфаркт не схватила. Мы в это время у операционистов были. Как стрельба началась, думаю всё, попали под ограбление. Чикаго, блин. Стреляли минуты две, а показалось, — он помолчал, — полчаса прошло. Потом в зал влетают два спецназовца в брониках, с автоматами наперевес, орут "пострадавшие есть?!". Народ робко отвечает, что нет. Они выскакивают обратно и по лестнице вверх, за своими бегут. Минуты через две заходят врачи, там несколько машин "Скорой помощи" рядом стояли. Валерьянку раздают, женщин успокаивают. Двоих в больницу увезли, с сердцем плохо стало.
