Причиной был запрет, который возник как раз в тот момент, когда монна Фаустина дала о себе знать из своей спальни.
— Кто там пришел?
— Никто, — заверила я.
— Но я слышу два незнакомых мужских голоса.
— Это отец и брат моего супруга, — соврала я.
Хосе мимолетно оскалил зубы и прищурил свой здоровый глаз, перед тем как ловко вскарабкался, словно обезьяна, по лестнице, следуя за Бартом, который выше всякой меры проявлял беспокойство.
— Что этим мужчинам здесь надо? — ныла монна Фаустина.
— Забрать моего бедного мужа и отвести его в больницу, — прокричала я, поднимаясь наверх.
Под крышей едва хватало места для всех нас. Призрачный серый свет наполнял низкую маленькую комнату, в которой стоял резкий запах пота и болезни.
— Надо поспешить, — сказал Хосе после быстрого осмотра Себастиано.
Больше всего мне хотелась засыпать его упреками за то, что он так поздно пришел, и, вообще, что он вовлек Себастиано во все эти путешествия во времени; за то, что он чертовски таинственно появлялся и исчезал, когда ему было выгодно. И последнее, не менее важное, что он нагнал на меня страху, когда я была еще маленьким ребенком. Я снова вспомнила, как не хотела играть с Playmobil-
пиратами. Я очень хотела, чтобы их выбросили, и, когда мама отмахнулась от этой чуши, я быстренько смыла фигурки в туалете. Как странно, что я это забыла!
У меня бешено забилось сердце, когда я увидела, как Барт склонился над
Себастиано, осторожно его приподнял и погрузил на плечо, будто мешок с мукой.
Он плавно и осмотрительно принялся за работу, и я поняла, что способа получше не было для транспортировки Себастиано в бессознательном состоянии вниз по крутой лестнице. Однако, увидев болтающиеся голову и руки Себастиано за спиной
Барта, я сразу же расплакалась.
— Мне надо в уборную, — плаксиво сказала монна Фаустина.
Я пошла в спальню, всунула ей в руку ночной горшок, а затем последовала на улицу за мужчинами.
— Мы сами позаботимся о нем, — сказал мне Хосе. Он ждал у каменной береговой ограды, в то время как Барт осторожно укладывал Себастиано, который был без сознания, в гондолу.
Я должна убедиться в этом своими собственными глазами.
— Тебе нельзя с нами. Это может быть опасно.
— Мне наплевать на это. — Я устроилась в гондоле за Бартом. Им пришлось бы применять силу, чтобы высадить меня из лодки.
Хосе скривился, но, к счастью, не попытался со мной спорить.
Зато вмешался Барт.
— Будет лучше, если ты останешься здесь. Нас могут увидеть те, кто охотится за нами.
— Я не боюсь.
Это было правдой лишь отчасти, так как я чудовищно боялась. Но не тех, кто охотится за нами - даже если это звучит запугивающе и таинственно - но страх был от того, что у Хосе не получится вовремя отвезти Себастиано к врачу.
Хосе взял весло, поднял его и привел лодку в движение. Как обычно, он греб быстро и ловко, так, что мы вскоре достигли своей цели. Это была пристань, находящееся недалеко от кампо Санто-Стефано.
Барт положил Себастиано на плечо и выбрался на берег. Я шла за ним по пятам, в то время как Хосе швартовал гондолу и затем поспешил за нами, чтобы встать во главе нашего маленько отряда.
По пути нам никто не встретился, хотя уже рассветало. Скоро взойдет солнце, даже если его лучам будет тяжело пробиться сквозь туман. Облака тумана клубились между домами и над каналом, а церковь Сан-Стефано торчала из рассеянной серости, словно массивная тень, которая, если подойти ближе, превращается в прочный камень. Любая церковь, крыша которой была видна, выглядела, словно перевернутый корпус судна.
Башня, которая бросилась мне сейчас в глаза, была в этом столетии уже наклоненной, если даже не больше наклоненная, чем в мое время. Я вспомнила, как сидела в этом месте с Маттиасом Тассельхофом и ела трамеззини. Именно на этом месте я впервые увидела Себастиано. Это произошло всего пару недель назад, но мне казалось, что с тех пор прошло несколько лет, несмотря на то, что еще ничего не произошло.
Хосе отворил церковную дверь, которая со скрипом поддалась, этот звук вернул меня снова на землю. Хосе придержал дверь, чтобы Барт прошел первым. Он без промедления потащил Себастиано к алтарю, затем остановился у колонны и аккуратно положил его на пол.
Я оставалась стоять и почесала затылок, так как он начал зудеть.
— Сейчас что-то произойдет, — взволнованно сказала я Хосе.
Он резко посмотрел на меня, заметил, что я чешу затылок и озабоченно посмотрел вовнутрь. Затем мы одновременно повернулись к алтарю, откуда раздавался шум.
Дверь около соседней ризницы открылась.
— Там кто-нибудь есть?- спросил грубый мужской голос.
Барт встревожено встал. Хосе поспешил к Себастиано и склонился над ним.
Испуганно я заметила тонкие линии из белого света, которые начинались примерно в середине колонны и спускались ниже, где было видно отверстие.
— Вы должны отвлечь мужчину, — тихо сказал Хосе, в то время линии света обвивали его и Себастиано, как будто их тела были окантованы лазерным лучом.
— Окно нестабильно. Когда он придет и увидит это все, портал исчезнет и все будет напрасно.
Барт и я тут же отреагировали. Как будто сговорившись, мы побежали в одно мгновение в направлении ризницы. Барт прибежал туда быстрее меня, у него были более длинные ноги, и он, однозначно, был лучшим бегуном. Перед нами появился монах. Его удивленно раскрытый рот напоминал темный овал на светлом лице.
Барт бросился на него и толкнул его назад в ризницу через открытую дверь. Монах издал протестующий крик.
Краем глаза я заметила позади себя белые блики, но не обернулась, а сделала шаг вперед и захлопнула дверь в ризницу.
Изнутри он колотил дверь, а затем я услышала, как монах во все горло выругался.
Я сделала вдох и направилась к колонне, но яркий свет исчез. Поспешно я побежала к месту, где Барт оставил Себастиано. Медленно я выдохнула набранный воздух, в то время, как обходила колонну, в страшном ожидании, что он еще лежит там, потому что портал уже был закрыт. Свет так быстро погас, и я не слышала треска до тех пор, пока не упала дверь.
Но на упомянутом месте я никого не нашла. Как Себастиано, так и Хосе исчезли.
Они сделали это. Дела все еще были не плохи!
Бурный зуд ослаб до легкого жжения, все еще неприятное, но уже легче переносимое.
Облегченно вздохнув, я направилась назад к ризнице. Я осторожно открыла дверь и ужаснулась. Барт дрался с монахом в рукопашную. Он лежал на животе, на полу, на его лбу была рана, из которой текла кровь. Над ним, согнувшись, стоял его противник, закутанный в темную рясу и крепкого телосложения. В кулаке у монаха было оружие, которым он ударил Барта - массивный подсвечник. Свечи из него выпали и покатились по полу, и, когда я подошла ближе, чуть не поскользнулась на одной.
