На долю секунды наши взгляды встретились. Его глаза были как темный лед.
Беззвучно, губами он произнес слово, которое я поняла без труда, словно он его очень громко выкрикнул.
Скоро!
Глава 21
— Тревисану определенно удастся вернуть все на свои места, — сказала я в утешение, пока я спускалась по лестнице вместе с Себастиано. Тревисан простился с нами после короткой беседы, так как его ждали безотлагательные дела. — Как-
никак, он еще жив, это самое главное условие, чтобы справиться со всем!
Себастиано ничего не ответил на мое, полное надежды, замечание. Он настолько ослаб, что практически не мог без моей помощи переставлять ноги. Когда он понял, что пришел слишком поздно, это, так сказать, дало ему возможность отдохнуть. До этого он все время держался на своих ногах с помощью железной силы воли, но сейчас он израсходовал всю свою энергию.
Я положила его руку себе на плечи, чтобы можно было лучше поддержать, но как только мы, наконец, вышли через арку на набережную, я едва могла держать его в вертикальном положении, так как при каждом приступе кашля он сгибался. Его лицо было серым и изможденным, а тело с моей стороны было горячим, как печь.
— Мне кажется, у тебя высокая температура, — сказала я обеспокоенно. — И этот кашель все еще больше усугубляет.
Казалось, ему это совсем не мешало. Что-то другое его беспокоило больше.
— На обратном пути нам нужно быть внимательными, чтобы за нами не следили, — шепнул он слабым голосом.
— Может быть, нам не понадобится решать эту проблему. Я даже не знаю, сможешь ли ты в таком состоянии вообще вернуться назад.
—Гондола, — пробормотал он. — А потом следить за преследующими.
Я помогла Себастиано сесть в ближайшую, имеющуюся в распоряжении, гондолу и в то время, как он обессилено рухнул на лавку, я приказала гондольеру ехать на
Каннарегио, то есть, в направлении, противоположном нашей цели. Прошло не так много времени, когда я заметила, кто плыл за нами: брат Альвизе, Джованни
Малипьеро, собственной персоны следовал за нами по пятам. Он сидел в гондоле, которая плыла позади нескольких других гондол, хорошо узнаваемый в своем подсолнечно-желтом камзоле.
Сейчас мне надо было еще подумать, как нам от него ускользнуть.
Я ломала себе голову, что я знала о возможных методах отрыва, прежде всего из различных фильмов с дикими погонями, но, к сожалению, здесь нельзя было на следующем углу поддать газа, чтобы круто повернуть руль, и, поставив на ребро машину, продолжить езду.
— Что бы Вы сделали, если бы хотели уйти от преследования?- спросила я гондольера.
Он прищурил один глаз.
— Вы имеете в виду тех желтых франтов в нескольких метрах от нас?
— Да, — озадаченно ответила я.
— Ревнивый соперник?
Я кивнула и затем смело заявила:
— Он ранил кинжалом моего супруга.
— Ах, теперь я понимаю, откуда у него такая слабость. — Он сочувственно взглянул на Себастиано, презде чем мне сказать: — Вам можно помочь.
Положитесь на меня.
Через некоторое время он резко свистнул и махнул сплавщику, чья лодка плыла рядом с нашей.
Человек сразу же передвинул свой плот позади нашей гондолы и загородил таким образом путь преследователям. Сплавщик действовал так, как будто было совершенно очевидно, что в этом месте он хотел пересечь канал.
Следом донеслись до нас проклятия Джованни, пока мы не повернули в узкий соединительный канал и не вошли в ближайшее возможное ответвление. Маневр удался, мы оторвались.
— Куда Вам действительно надо? — спросил гондольер.
Я сообщила ему и от всей души поблагодарила его за его активную поддержку.
Он дружелюбно засмеялся.
— Такой красивой паре я помогаю с удовольствием.
Его слова все еще звучали в моих ушах, когда я помогала Себастиано идти к дому вдовы Фаустины. На пути к воротам он так сильно навалился на меня, что я чуть не рухнула под его весом. Кашляя, он прислонился к стене, в то время как я доставала ключи из мешочка и открывала дверь. В глубине души я надеялась, что монна
Фаустина не подстерегает нас именно сейчас, так как нам не хватало еще ее любопытства. Но, когда бы мы вошли в гостиную на первом этаже, ее нигде не было видно.
С невероятным усилием мне все же удалось затащить Себастиано наверх, где он без лишних слов упал на кровать и потерял сознание. Не дыша от испуга и от перенесенного напряжения, я опустилась около него на колени и нащупала его пульс. В одно мгновение я было убеждена, что он умер, внезапно умер от слабости и от температуры, но потом он, храпя, вдохнул воздух.
Еще долгое время я сидела около него на корточках и тяжело дышала, до тех пор, пока мое бешеное биение сердца пришло в норму. Потом я спустилась вниз, чтобы забрать котелок с травяным отваром.
К моему удивлению я нашла кувшин, но не бульон. Очевидно, монна Фаустина вылила его. Или... С зарождающимся недоверием я обнюхала несколько деревянных кружек и в одной из них нашла остатки лекарства.
Эта старая кляча! Она просто все выпила! Я выскажу ей свое мнение, как только она вернется!
Я снова заняла пост у кровати Себастиано. Он снова заснул. Возможно, ему просто нужен был покой, чтобы выздороветь. В любом случае это лучше для здоровья, чем бегать по городу и играть в команду копов.
Еще лучше для здоровья было бы, попросить помощь и уход врача.
Время от времени он просыпался и слабым голосом сообщал, что хочет пить, после чего я вливала ему воду в рот. Один раз он попросил то, что заставило меня задуматься. Полностью исключено, чтобы он пошел в уборную в таком состоянии.
Второй раз он не сможет подняться по крутой лестнице, даже с моей помощью.
Я поспешила вниз и зашагала прямо в коморку монны Фаустины, потому что я предположила, что ночной горшок находился там, где его ставят большинство людей в этом времени, под кроватью.
Вонючий, затхлый воздух ударил мне в нос, когда я вошла в коморку. Ставни были закрыты, но через расселины просачивался дневной свет, чтобы рассмотреть очертания кровати.
Я как раз захотела нагнуться за ночным горшком, когда заметила фигуру на кровати. Испуганно я отпрянула назад.
—Монна Фаустина! — пропищала я. — Ах, вы дома!
Вместо ответа послышался тихий храп.
—Монна Фаустина? — спросила я чуть громче.
Снова никакого ответа. Ее сон был очень глубоким. Очевидно, у нее была не совсем хорошая ночь.
Я приняла решение, что все было бы в порядке, если я одолжу у нее ночной горшок. Кроме того, она просто выпила лечебный отвар, даже не спросив разрешения.
